Великое Нечто - Дмитрий Емец

— Любуешься собой? — Признаться, детка, тебе и в самом деле есть чем любоваться. — Дымла остановилась на шаг позади нее, скрестив на груди руки. Она сама в земном зеркале не отражалась, и это, похоже, ей не нравилось.

— Ты не задумывалась над тем, как много видят зеркала? — мечтательно спросила Лирда. — Если бы можно было заглянуть в память зеркала, сколько бы там нашлось интересного!

— В самом деле? — поразилась Дымла. — Неужели я пропустила что-нибудь интересное?

— Что ты имеешь в виду?

— Будто сама не знаешь? Ты сегодня за завтраком вся лучилась счастьем. У вас что-то было с Алексеем, с этим милым землянином?

— Не понимаю, о чем ты говоришь? — с возмущением сказала Лирда, чувствуя, что краснеет.

Дымла расхохоталась и обняла ее за плечи:

— Не волнуйся, от меня никто ничего не узнает. Пускай наш песик и твой папочка пребывают в блаженном неведении. Когда дело касается любимых дочерей и внучек, даже самая чуткая интуиция имеет свойство дремать.

С улицы раздался нетерпеливый лай Бнурга.

— Легок на помине. На совет зовет, — сказала Дымла, и Лирда, избегая дальнейших расспросов, поспешила на улицу.

Грзенк и Бнург ждали их на задворках летнего домика.

— Где вы были? — с подозрением спросил Грзенк.

— Изучали свойства старых зеркал, — весело сказала Дымла. — Почему они отражают одно и не отражают другое.

Бнург удивленно покосился на нее и почесал задней лапой ухо, при этом звук был такой, будто с тарахтением заводили мопед.

— Кхм… Может быть, поговорим о чем-нибудь более важном? О майстрюке, например»

— Мне кажется, в ближайшие дни он не нападет, — заявила Дымла. — Будет выжидать. Но не ждите снисхождения — теперь он станет хитер, как кошка, вкрадчив и беспощаден.

— Чем вызвана твоя уверенность, что он поступит именно так? — спросил Грзенк.

— Не забывай, что у него мой головной шар! — не без гордости сказала Дымла. — Я сама на его месте поступила бы точно так же. Уж в чем, в чем, а в хитрости мне не откажешь.

— Если ты такая хитрая, то чем объясняются все прежние провалы майстрюка? — с наивным коварством спросил Бнург.

— Видимо, где-то рядом был другой шар, претендующий на роль головного, — сказала Дымла. — Уверена, это был мужской шар — самодовольный и глупый. И наверняка мой шарик до поры до времени уступал ему первенство, ожидая, пока он нарвется на заминированный фантом. И вот это произошло — теперь майстрюк будет вести себя по-другому.

— Откуда такие сведения? — недоверчиво покосился на нее Грзенк.

Дымла устало провела рукой по лицу.

— Ветер сегодня утром пах как-то особенно. И потом, хотя это звучит невероятно, у меня до сих пор сохранилась с моим шаром какая-то очень зыбкая связь.

— Наверное, твоя душа была слишком привязана к телу и даже после того, как майстрюк сожрал его, не смогла до конца с ним расстаться, — предположил Бнург.

— Ты всегда умел сказать приятное, — вздохнула Дымла. — Наш брак — подумать только, как давно это было! — напоминал поединок двух боксеров. Но вот сейчас брак уже распался, а поединок все еще продолжается.

— Звучит как пророчество, — проворчал Бнург.

— Возможно, так оно и есть. Куда полетели наши соколики? Почему их снова потянуло в лес?

— Они ищут клад, — насмешливо припомнил Грзенк. — У Великого Нечто много обличий — этим людям оно соизволило предстать в виде клада…

— Думаю, ты не прав, — серьезно возразила Лирда, — едва ли Великое Нечто наделено свойством свободно менять форму. То, что определяет движение всего остального, не может само находиться в движении.

— Если Великое Нечто неподвижно, как же оно попало на Землю? — осведомилась Дымла.

— Предполагаю, что оно вообще никак сюда не попадало — оно всегда было на Земле. Здесь его точка обитания во Вселенной — ось, вокруг которой вертится все мироздание, — сказала Лирда.

— Любопытная теория, выглядит вполне жизнеспособно, — искренне оценил Бнург. — Вот уж не думал, что ты способна на такие глубокие обобщения.

— Я не такая уж дура, не говоря о том, что я твоя родственница, — обиженно сказала Лирда.

— Прости! — Пес, извиняясь, встал на задние лапы и лизнул ее в щеку.

— Да ладно, ничего… Перестань! — Девушка потрепала его по иллюзорной холке.

— Почему бы нам не прогуляться в лес? — предложила Дымла. — Сдается мне, что Великое Нечто скоро будет обнаружено. Наших мальчиков надо вознаградить.

— Могу себе представить, как ты их вознаградишь, — проворчал Бнург и, протиснувшись в лазейку под забором, первым побежал к лесу.

Глава XXIX

НАШЛИ!

Перевернуть валун никакой надежды не было, и после непродолжительных размышлений Бурьин решил подрыть его со стороны пологого склона. Раз за разом он вонзал лом, рыхля землю, а Алексей отгребал ее лопатой. За долгие годы камень так глубоко врос, что теперь большая его часть была под землей.

— Ничего, справимся. У нас уже есть опыт корчевания иней, — напомнил Корсаков.

— Смотри не сглазь, — проворчал Бурьин. — Физическая работа только тогда имеет смысл, когда венчается результатом.

Когда на ладонях начали вздуваться волдыри, одна из сторон камня, обращенная к лесу, была уже почти полностью освобождена от земли и спутавшихся корней. Стало заметно, что она выщерблена и образует нечто вроде небольшого навеса.

— Похоже, под камнем есть ниша. Неплохое место для тайника, — предположил Бурьин, когда конец его лома внезапно нашарил под валуном пустоту.

— Все равно я не думаю, что Путята стал бы прятать сундук под камнем — ему пришлось бы рыхлить почву на значительную глубину, — сказал Алексей. — И потом почему боярин Тихон ничего не нашел?

— Он-то как раз был первым, кто его нашел! — возразил Никита. — Зачерпнул пригоршню монет. Спрятал сундук обратно в нишу, чтобы не оставлять его на виду, и пошел за лошадьми… Но так и не дошел. Его загрызли собаки, а клад так и остался под камнем. Потом, уже в начале двадцатого века, клад нашел Ручников или если не нашел, то догадался, где он. Мы третьи в этой очереди.

«Надеюсь, это очередь не в могилу», — подумал Корсаков и, присев на корточки, стал расчищать углубление под камнем.

Поочередно сменяясь, они работали довольно долго — рядом с камнем выросла уже целая куча земли.

— Уф! Это дохлый номер. На-ка покопай. Никита передал лопату Корсакову.

Тот несколько раз копнул, когда неожиданно лопата наткнулась на что-то твердое и, отскочив, звякнула. Сделав несколько соскабливающих движений, Алексей нащупал ровную наклонную поверхность. Все еще уверенный, что это продолжение камня, он провел по нему рукой и… внезапно нащупал металлическое кольцо, шершавое от ржавчины.

Корсаков с силой потянул его на себя, но сундук слишком глубоко и долго сидел в земле, чтобы так просто покинуть ее.

— Иди сюда! Скорее! — крикнул он, плохо узнавая свой голос.

Никита спрыгнул в яму и просунул в подкоп руку. Над ними черной скалой нависал валун. Бурьин поднатужился, уперся ладонью в выступ на камне и с хрипом потянул сундук на себя, надеясь рывком вытянуть его наружу. Шея великана покраснела от чрезвычайного усилия.

— А, чтоб тебя… Ага, пошло, пошло!.. Вот зараза, оторвалось!

Никита выдернул из норы кольцо с куском обшивки. Кольцо было ржавым, витой формы, изготовленное методом закручивания двух раскаленных металлических полос. Молча, толкаясь, мешая друг другу, приятели, точно два крота, стали расширять проход и подкапывать сундук снизу и с боков, чтобы его можно было вытащить. Постепенно из земли показалась кованая крышка с изображением широконосого льва. Один из углов сундука, обращенных к ним, был стесан. Металлическая полоса отогнута. Алексей осторожно просунул внутрь руку и вытащил треугольный неровный кусок металла с зазубриной.

— Похоже на обломленный край топора. Думаю, старый Ручников не смог вытащить сундук и только прорубил в нем дыру. Ну и любят же у нас на Руси все прорубать, что сундуки, что окно в Европу. Ну и правильно, нечего церемониться, — усмехнулся Бурьин.

В следующие двадцать минут они высвободили второй край сундука и, раскачав, извлекли его из земли. Сундук был небольшим, но тяжелым.

— Ого! Килограммов тридцать точно есть! — радостно предположил Бурьин.

Замка на крышке не было. Вероятно, когда-то сундук был приторочен к седлу кожаными ремнями, но ремни давно прогнили. Бурьин нервно облизал губы, потянулся к крышке, но, не дотронувшись до нее, отдернул руку.

— Давай лучше ты, ты счастливый. Если я потяну, там наверняка окажутся протухшие окорочка, — сказал он.

Алексей решительно обхватил крышку руками. Старые петли заскрипели. Проржавевшая крышка откинулась. Под крышкой лежала истлевшая тряпка — видно, кусок просмоленного холста. Корсаков нетерпеливо убрал его — звякнули монеты. На первый взгляд они были похожи на дробленую черепицу. Тускло блеснуло почерневшее окислившееся серебро со стершимися изображениями и — среди серебра — небольшие монеты, выглядевшие как медные пятаки.