Черный ксеноархеолог - Юрий Валерьевич Максимов

Мы даже продолжали есть на звездолете – благо, мистер Чавала нанес провианта достаточно. Самое вкусное, впрочем, мы уже съели, так что приходилось питаться невкусным.

Босс все не отвечал. Я смонтировал некоторые видео для своего блога и выложил. В частности, обработал специальным фильтром реальное видео того, как Иши снимал скафандр, – теперь это стало выглядеть как мультфильм. Во вступлении я сказал, что здесь будет представлена реконструкция. Смешно было читать комментарии, в которых отдельные зрители весьма уверенно говорили, что моя поделка никакого отношения к действительности не имеет, неккарцы так снимать скафандр в принципе не могли, о чем можно почитать в таких-то научных работах.

Я поискал в глобальной сети НИЦ «Фронтир», но ничего не нашел. Лира тоже. Видимо, проклятый бейдж был просто обманкой, а не артефактом из будущего. Я окончательно перестал о нем беспокоиться.

За это время случилось только одно яркое происшествие. Как-то рано утром меня разбудил требовательный стук в дверь. Я сразу понял, что это Лира, – остальные бы воспользовались звонком.

Она выглядела крайне взволнованной.

– Иши пропал!

После этих слов я тоже взволновался. Позвонил Келли:

– Привет, не спишь?

– Нет, гуляю по космопорту.

– Ты случайно не видел сегодня Иши?

– Видел. И до сих пор вижу. Он гуляет вместе со мной.

– Что?!

Я лишился дара речи. А Лиру, напротив, как прорвало. Не осмелюсь воспроизводить здесь что-то из сказанного, а вернее, выкрикнутого ей тогда, но могу заверить, что она поистине страшна в гневе.

Мы немедленно выбежали наружу. У меня внутри все содрогалось от мысли, что сейчас неккарец разгуливает по космопорту. Его схватят! Возможно, изобьют при этом… Мы потеряем его навсегда… Как Келли мог быть настолько безответственным?!

– Я же говорила, что его надо снова заморозить! – злобно прошипела Лира и поделилась намерением разорвать Келли на куски и сложить их в другой, более удачной последовательности.

Она так быстро неслась вперед, что я едва поспевал за ней. В этот ранний час большая часть кафе и сувенирных магазинчиков еще оставались закрыты, людей почти не было, не считая пары уборщиков, катящих туда-сюда помывочные машины.

Мы нашли их возле большого стеклянного окна, за которым открывался впечатляющий вид на Гостивар в лучах восходящего солнца. Рядом с Келли стоял высокий человек, в котором я не сразу опознал Иши. На нем был плащ до пола, на руках перчатки, на лице – медицинская маска и огромные солнцезащитные очки, а верхнюю часть головы закрывала бейсболка. Келли даже покрыл лицо неккарца чем-то – как потом выяснилось, тональным кремом, – чтобы его кожа приобрела человеческий оттенок. Так что и на расстоянии вытянутой руки он выглядел как человек.

Лира решительно устремилась к ним, думаю, с намерением реализовать свой план по реструктуризации Келли, но тут, развернувшись, Иши вдохновенно воскликнул:

– Госпожа Лира, как хорошо, что вы здесь! И вы, капитан! – Он говорил моим голосом. – Я так счастлив! Столько новой информации! Большое спасибо, что разрешили Келли вывести меня сюда!

На лице девушки заиграли желваки, скрипнули стиснутые зубы, а затем она улыбнулась и сказала:

– Ну как же мы могли бы отказать Келли в такой просьбе? Он ведь нас так просил!

Взгляд ее желтых глаз, направленных на пилота, мог, казалось, прожечь металл. Но Келли остался невозмутим. Мы еще какое-то время погуляли вчетвером, а затем вернулись на «Отчаянный». И здесь в отсутствие Иши у нас состоялся серьезный разговор с Келли. Который, однако, совершенно не чувствовал себя виноватым.

– Вы сами видели, что все безопасно. Мы вышли, когда почти никого не было. И я замаскировал Иши.

– Ты должен был предупредить нас! – возмущенно прошипела Лира.

– И ты бы согласилась?

Ксенобиолог помолчала, а затем ответила:

– Да!

– Ага, конечно. Может быть, через полгода и только под твоим надзором. Я же типа тупой и все неправильно сделаю! Признайтесь честно: вы не собирались его выпускать на Капири. А он ведь не пленник. Серега, ты сам говорил это. Его цивилизации больше нет, а значит, Иши придется доживать свой век среди людей. Надо готовить его хотя бы понемногу.

В словах Келли был смысл, но не в методах. Я сказал:

– Не стоило этого делать без нашего ведома. Мы же переживаем!

– Я собирался вернуться, пока вы спите. И потом уже сообщить, что все прошло нормально, тогда бы вы не успели распсиховаться. Точнее, психовали бы меньше. – Он посмотрел при этом на Лиру. – Иши не ваша игрушка и не подопытный кролик. Когда вы смотрите на него, то думаете лишь о том, чего хочется вам. А не о том, чего хочется ему.

– Это неправда! – возразила Лира.

– Да неужели? Ты спрашивала его, хочет ли он выйти и прогуляться?

Она промолчала, нахмурившись.

– А он озвереть как хотел! – продолжил Келли. – Он же такой, как вы! Ему тоже хочется узнавать всякое новое. Прикинь, Серега, что тебя привезли в тот неккарский город, про который ты мне рассказывал, и не выпустили бы из звездолета! Как бы ты себя чувствовал?

Как ни странно, Келли был прав. Мне нечего было возразить, и даже Лира молчала. Этот раунд остался за ним. Но все же я приказал:

– В будущем не принимай таких решений без обсуждения с нами.

Наверное, все-таки стоило сказать ему тогда, что он был прав. Но я боялся, что это не понравится Лире.

Пожалуй, упомяну еще один момент из того периода. Забавный. Как я уже сообщил, по причине жесткой экономии мы питались на корабле, но у Келли какие-то деньги оставались, и он решил угостить Иши человеческой едой. Купил в забегаловке куриных крылышек и принес ему поесть в кают-компанию. И вот представьте картину: Иши с энтузиазмом уплетает их, и тут заходит Лира!

Она просто остолбенела при виде столь наглядного опровержения основного тезиса ее научной работы о неккарцах-вегетарианцах.

– Ты ешь мясо?

– Да, ею.

– Правильно говорить «ем». Глагол «есть» – исключение, и в единственном числе настоящего времени оканчивается на «м», а не на «ю». Но я не об этом… Ты знаешь, что это за блюдо?

– Да. Термически обработанные мышцы мертвой птицы.

– Вы же не едите такое?

– Мы не ели. Но, видимо, зря – очень вкусно.

– Ты знаешь, что птиц для этого убивают?

– Правда? – спросил он, продолжая обгладывать косточку. – Очень печально. Я бы не стал убивать птицу для пищи. Мы не любим насилие. Но конкретно эта птица уже мертва. Если я не буду ее есть, она не оживет.

Неккарец спокойно принялся за следующее крылышко, а наша ксенобиолог стояла с редким для нее