Волк - Генри Олди

Вот и полоса.

— Опцион Змей! Как слышите меня?

Мегафон разнес голос Марка по округе. Звук пришепетывал, шел с искажением. Усиливая, аппарат и гениального оратора превратил бы в человека с дефектами речи.

— Вас слышу, командир!

Внешняя акустика бота накрыла местность артналетом. Чувствовалось, что у Змея прекрасное настроение. Впору было поверить, что к болоту явился великан из сказки: посудачить с низкорослым дружком. Тизитль втянул голову в плечи, поморщился. Тонкий слух коротышки раздражала чрезмерная мощность переговоров.

— Что с глазом, командир? Издержки гостеприимства?

— Вроде того…

— Что еще не на месте? Ребра? Желчный пузырь?

— Сердце на месте! Остальное — пустяки…

— Во что они вас вырядили?

— Милитари-стайл, экспериментальная линейка. Эксклюзив от здешних Игги Добсов…

— Чей эксклюзив?!

Перед отлетом Марка вынудили переодеться. Не в пижаме же лететь? Взамен пижамы ему выдали новенький комбинезон, в некотором роде копию прежнего. Судя по намекам Тизитля, астланские психологи пришли к выводу, что так будет комфортнее Марку, а главное, Змею. Увидев командира в военном обмундировании, сшитом по лекалам далекой родины, Змей, как уверяли психологи, сразу примет ультиматум на ура. Астланские портные подошли к делу с душой, с творческой ноткой, обогатив флотскую моду Помпилии рядом приятных нюансов.

— Неважно!

— О чем вы болтаете? — вклинился коротышка.

Он был раздражен, если не разъярен.

— Спрашивает про глаз, — отчитался Марк. — Восхищается моими обновками. Интересуется, что за придурок стоит рядом со мной. Вы ему не нравитесь, Тиз.

— Хватит! Переходите к главной теме.

— Так точно! Есть перейти к главной теме!

Марк с трудом сдерживал возбуждение. Он и представить не мог, что попадет в такую выигрышную ситуацию: беседовать с соотечественником при свидетелях, по громкой связи, и не бояться, что окружающие поймут содержание беседы. Если астлане и выучили сотню слов на унилингве, то помпилианского они не знали от слова «совсем».

— Опцион Змей!

— Я!

— Примите вводную…

— Что вы ему сказали? — Тизитль толкнул Марка в бок.

— …я установил связь со своими рабами. Сообщение передано. Вся информация о безопасных нормах поведения на орбите Астлантиды и в отношении туземцев. Змей, в зонде больше нет нужды! И еще…

— С какими рабами? — возмутился коротышка. — Какой зонд?!

И могучим эхом откликнулся Змей:

— Что? Не понял вас, командир! На каком языке вы говорите?

Холодный пот прошиб Марка. Закружилась голова, намекая о блаженстве обморока. В единственном глазу потемнело, словно и его закрыли черной повязкой. Проклятье! «Вы не различаете языков, командир, — сказала Ливия Метелла, призрак трехдневной давности. — Вы машинально переключаетесь на тот, на котором к вам обратились. И даже не отдаёте себе в этом отчёта».

— Рабы, — настаивал Тизитль. — Это вы о нас, что ли?

— Да. Фигура речи…

— Вы сукин сын, друг мой. Вы — наглый фанфарон. Однажды я поучу вас хорошим манерам. Что вы имели в виду под информацией о безопасных нормах поведения?

— Ваш ультиматум.

— Еще одна фигура речи?

— Хотите, чтобы я вывалил вашу идиотскую бомбу на голову Змею без моральной подготовки? Я захожу издалека. Безопасные нормы поведения в отношении туземцев. Безопасность на орбите. Это значит: запрет на взлет. Запрет на ведение огня. Запрет на агрессию, если угодно!

Коротышка сдался, вытер платком лицо:

— Продолжайте. И не слишком вертите хвостом.

— Командир?

— Они выдвинули ультиматум, Змей…

Если раньше Марк ходил по канату, то сейчас он шел по шелковой нити: тончайшей, готовой в любой момент оборваться. Допустим, подумал он, я переключаюсь с языка на язык не всякий раз, когда Тизитль вмешивается в переговоры. Хорошо, если так. Но все равно существует реальная опасность брякнуть что-нибудь, понятное не тому адресату.

— Ультиматум?

— Ты должен покинуть бот! — заорал Марк, отчаянно радуясь, что Змей его понял. Надо было спешить, пока язык вертелся в нужную сторону. — Иначе они сбросят бомбу! Змей, зонд больше не нужен! Я связался с рабами, я сообщил все, о чем мы договаривались…

— К бесу зонд, командир! Наши здесь! Наши на орбите!

— Наши?

— Спасэскадра! Крейсер «Бешеный»…

— Вы предъявили ультиматум? — рявкнул Тизитль.

— Крейсер?

— Что за крейсер? Вы издеваетесь надо мной, Марчкх?!

— Я сказал про бомбу, — Марк торопился, выкручиваясь наобум. Наши на орбите, стучало в мозгу. Тизитль не должен ничего заподозрить. — Что вы подготовили «летающую крепость». Ну, крейсер-бомбардировщик. Что вы сбросите бомбу, если он не выйдет…

— Почему крейсер? Что за бред?

— Потому что бомба! Если бомба способна уничтожить десантный бот, её должен нести борт соответствующего масштаба. Крейсерский тип, не меньше…

— Ерунда какая-то…

— Хорошо, оставим крейсер в покое. Я могу продолжать?

— Заканчивайте. И побыстрее! Если Змей чего-то не раскумекал, ему хуже.

— Командир! Никуда не улетайте!

— Что?

— Оставайтесь у бота! Любой ценой!

— Вас понял, опцион Змей!

— Ведьма с вами?

— Да!

— Все! — Тизитль решительно дернул Марка за рукав. — Уходим!

Им в спину неслось, заглушая рев ожившего тягача:

— Любой ценой, командир! Оставайтесь у бота…

Гордость и злость — гремучая смесь. А если добавить к ним колоссальную ответственность, давящую на плечи хуже четырёх «g» при форсажной перегрузке, когда компенсаторы инерции не в силах до конца погасить чудовищное ускорение корабля…

Компенсаторы инерции в мозгу легата Ульпия третьи сутки работали в режиме форсажа — и дымились, грозя отказать. Самое идиотское задание за всю его военную карьеру. Самое серьезное задание. Самое… Отправить курьером в тартарары, за край Ойкумены, целого легата! И не просто легата, а легата службы внешней разведки! Да, ему всё объяснили. У вас высшая степень допуска, легат. Вы в курсе ситуации. У вас безупречный послужной список. Боевой опыт, должность и звание, личные качества… Это высочайшая степень доверия! Миссия секретная, сверхсрочная, вы получите в распоряжение быстрейший корабль сектора. Пойдёте по кратчайшей расчётной цепочке. Кроме того, вы лично знакомы с военным трибуном Крассом, а значит, лучше других сумеете донести до него всю важность…

Подсластили пилюлю, как могли.

Консуляр-трибун Рутилий не соврал Ульпию ни единым словом. А ведь мог бы просто приказать, и Ульпий бы ответил: «Есть!». Щёлкнул бы каблуками и отправился выполнять. Рутилий хотел, чтобы он осознал, проникся, заставил экипаж «Акселерандо» выжать из жестянки последнее масло. Масла в «Акселерандо», трансер-актуарии спецназначения, хватало с избытком, в чём Ульпий вскоре получил возможность убедиться.

Легат проникся до печенок.

Когда он узнал, какой груз ему придётся сопровождать в комплекте с бесценной информацией — едва не нарушил субординацию впервые за двадцать один год беспорочной службы. Чудом сдержался, не высказал консуляр-трибуну Рутилию всё, что думает о нём, о его приказе, о грузе и об унизительном задании! Он даже не послал Рутилия по адресу, хорошо известному всей Ойкумене, хотя праведный гнев бурлил у Ульпия в глотке, грозясь прорваться наружу потоком наичернейшей брани. Героическим усилием легат обуздал порыв ярости, а консуляр-трибун еще раз убедился, что не ошибся в выборе.

— Я понимаю ваши чувства, легат. Я уважаю их. Считайте, что везете важное оборудование. Ретрансляторы связи; индикаторы жизнедеятельности. В принципе, так оно и есть. Вам все ясно?

— Так точно!

— Выполнять!

Ретрансляторы связи — двое из трех рабов унтер-центуриона Кнута, бормочущих, как в трансе: «Не стрелять на орбите! Не клеймить туземцев!» Если от унтер-центуриона поступят новые сообщения, ретрансляторы должны быть под рукой у военного трибуна Красса, командующего оперативной эскадрой. Четыре индикатора жизнедеятельности — две пары рабов: опциона Змея и обер-декуриона Ведьмы. По прибытии в систему, в непосредственной близости от хозяев, по их поведению будет ясно, живы ли Змей и Ведьма. Если рабы освободятся, значит, хозяева погибли. Если же рабы останутся под клеймом — это возможность дополнительного канала связи, пускай и односторонней…

Умом Ульпий всё прекрасно понимал. Особая миссия. Наглядная демонстрация её весомости: легат службы внешней разведки мчится через всю Ойкумену. Легат в качестве курьера? Это он переживёт. Но легат в качестве сервус-экспедитора? Захудалый рабовоз? Задание для интенданта, тыловой крысы в звании опциона?! Смириться с унижением было труднее. Впрочем, скрепя сердце и поскрипев зубами, Ульпий проглотил бы и это. Начальству виднее, а приказы не обсуждаются.