Вся Президентская Рать - Владимир Моисеевич Гурвич

их недовольство многого стоит. Так что кумекай. А сейчас иди, отдохнуть хочу.

В глубокой задумчивости, вернулся я в свой номер. Я ясно понимал, почему не растет рейтинг Перегудова. Этот человек нес в себе лишь одни негативные эмоции, он сваливал все беды на инородцев, либералов и демократов, на зарвавшихся чиновников. Но при этом по большому счету не предлагал избирателям никакой позитивной программы. То есть, ее тезисы, разумеется, были заготовлены, но вряд ли Перегудов хоть раз внимательно их сам прочел. Все это выходило за круг его интересов, казалось ему скучным и никому не нужной данью формальностям. И люди, кто сознательно, кто подсознательно ощущали этот отрицательный настрой. Нельзя построить процветающие общество на одной ненависти, на утверждение, что счастье одних наступит лишь тогда, когда несчастными станут другие. Безусловно, некоторым это даже очень импонирует, но все же таких, к счастью, меньшинство. Иначе страна давно бы погрузилась в океанскую пучину раздоров и столкновений. И не таких, какие были недавно в городе, а сто крат страшней.

Но как сделать так, чтобы Перегудов воспринял эти идеи, когда все его существо враждебно им, отторгает их, как инородную ткань? Даже смешно представить, чтобы он стал бы разглагольствовать о том, как поднимать промышленность или сельское хозяйство, помогать малому бизнесу. Когда изредка он затрагивает эти темы, то его с избытком хватает буквально на пару минут, а затем он переводит речь на привычные рельсы.

Я позвонил Сабову и попросил его через полчаса созвать народ на совещание. После моего возвращения из военной экспедиции мы еще не виделись.

— Как прошла ваша поездка, шеф? — поинтересовался он.

— Нормально, — сухо ответил я. У меня не было желания обсуждать эту тему.

— Я встретил телохранителя Орестовой, кажется, его зовут Володя, у него была перевязана рука. Случайно не знаете, что это с ним?

Да что он никак не уймется, недовольно подумал я. Понятно, что ему хочется знать больше, чем он знает, но мало ли какие у нас возникают периодически желания. И не такой умный понял бы по моему тону, что я хочу подвергаться дальнейшими расспросами.

— Мне об этом ничего неизвестно. У нас сейчас нет времени на обсуждение посторонних вопросов, завтра мы всем табором трогаемся с места. Перегудов решил отправиться в турне по региону на два дня раньше. Теперь все ясно?

— Теперь все ясно, — ответил Сабов. На этом к моему облегчению наш разговор завершился.

Наше совещание закончилось, когда была уже почти ночь. Зато я мог быть весьма удовлетворенным, возникло много интересных идей, которые должны понравиться заказчику. Я еще раз убедился, какой талантливый коллектив мне удалось собрать у себя в центре. Будет очень жаль, если придется с ним расстаться в силу обстоятельств, которые однажды могут оказаться сильнее меня.

Так как в номере, где мы проводили совещание, было душно и накурено, я решил немного подышать воздухом, Выйдя из гостиницы, направился к расположенному неподалеку скверику с фонтаном.

Так как было уже поздно, а в городе ложились рано, вокруг не было ни душе. Внезапно я услышал за своей спиной быстрые шаги. Меня явно кто-то нагонял. Я насторожился и приготовился к любым неожиданностям.

$ Я ускорил свои шаги и услышал, как то же самое сделал и тот, кто шел за мной. Расстояние между нами быстро сокращалось. Внезапно я остановился и резко повернулся. Мы оказались лицом к лицу с преследуемым меня человеком. Я схватил его за руку и завел ее за спину.

— Шеф, вы сошли с ума! — услышал я знакомый, лишь искаженный болью голос.

Я отпустил руку.

— У вас шалят нервишки? — спросил Сабов.

— Сам виноват, не надо преследовать человека ночью. Я мог сломать тебе руку.

— Это я уже понял. Болит.

— А на счет нервов, ты частично прав. Ситуация не из лучших. А нам надо обязательно победить.

— Вы уверенны в этом своем желание?

Я удивленно посмотрел на своего заместителя.

— У тебя есть основания сомневаться.

— Есть, — подтвердил Сабов. — Я наблюдал сегодня за вами, вы вели себя странно.

— И в чем заключалась эта странность?

— Вы то оживлялись, то вдруг неожиданно никли, словно вы не знали, какое развитие ситуация для вас предпочтительней.

Он очень точно описывает мое состояние, мысленно отметил я. А вот я не заметил, что находился все это время под его пристальным наблюдением. И это характеризует меня не лучшим образом. Периодически я так ухожу в себя, что теряю бдительность.

— Тебя это беспокоит?

— Беспокоит, шеф. С таким настроением нам не одержать победу.

— А ты хочешь ее одержать?

— Это моя цель. Иначе к чему все эти усилия. Я н согласен тратить их пол напрасно.

— И как ты поступишь, если вдруг окончательно убедишься, что мои действия противоречат этой цели?

Сабов молчал, ответить на мой прямой вопрос ему было явно не легко.

— Вы должны знать, в этом случае я выступлю против вас.

— Но как конкретно ты будешь действовать?

— Я обращусь к коллективу. Все сотрудники нашего центра заинтересованы в победе Перегудова.

— Ты хочешь сказать, что готов поднять против меня восстание и отстранить меня от руководства центром? Но для этого тебе понадобится поддержка Окулова, он ведь второй по значению акционер.

— Он согласен на такие действия.

От изумления я остановился.

— Этого не может быть, потому что не может быть никогда, — не поверил я.

— Мы с ним только что разговаривали. Он сказал, что мы должны довести начатое дело любой ценой.

— Это весьма неопределенный ответ.

— Я понимаю ваши чувства, шеф, но я хочу вас предупредить обо всем заранее. Я не хочу действовать у вас за спиной.

— То есть, ты предъявляешь мне ультиматум?

— Решайте сами, как это назвать. Я бы очень не хотел доводить ситуацию да такого состояния.

— Век живи, век учись, — пробормотал я. — Не предполагал, что ты можешь пойти так далеко.

— Я защищаю свое будущее и будущее наших сотрудников. А вы все меньше и меньше думаете о них.

— Ты демагог.

— Нет, шеф, я не настолько глуп, чтобы быть им. Речь идет о больших интересах.

— О, да. Ты даже не совсем до конца представляешь, какие тут замешаны большие интересы. Это все, что ты хотел мне сказать?

— Все, шеф.

— Спасибо за ценную информацию. Я очень много почерпнул полезного из нашего разговора.

— Шеф, я хочу, чтобы вы знали бы, мое уважение к вам в любом случае останется неизменным. Я не виноват, что так складываются обстоятельства. Я бы хотел проработать под вашим руководством еще некоторое время. Мне есть чему от вас учиться.

— Знаешь,