Лекарство от скуки (СИ) - Флёри Юлия

— Тебя не хватило даже на это. — Проговорил он тихо, а я рассмеялась. До слёз. До злой дрожи в ладонях.

— Громов, ты так напивался в тот вечер, будто на эшафот идёшь! — Проговорила, словно выругалась. Впрочем, слова действительно не соответствовали грубым мыслям. — Поверь, трезвый Татарин мне импонировал куда больше. И смотрел он по-другому. Жадный. Голодный. Горячий! Женщина любит, чтобы её завоёвывали!.. а не принимали как должное…

— Ты пришла рассказать мне о своих приключениях в постели?

— Что ты! Боюсь тебя этими рассказами утомить! — Отмахнулась, отнекиваясь. — Я пришла… я пришла, чтобы… не знаю… в глаза посмотреть, что ли… чтобы разглядеть там то, что так долго искала. И мне даже казалось, что я вижу это. Сожаление об упущенном времени. Желание что-то изменить. — Замерла, ожидая каких-то его ответов, но это ожидание поглотила тишина, и я нервно сжала кулаки. — Господи, да поступи ты как мужик, Громов! В кои-то веки поступи как мужик! Ты или прогони меня, или скажи, что я ошибаюсь, что не так поняла! — Взорвалась, не стерпев его молчания. — Скажи, что нужна или пожелай пропадать пропадом! Неужели… — С места подскочила. — Неужели ты её любишь?.. — Мученически скривилась.

— Она беременна от меня.

— Кого и когда это останавливало?! Кого и когда?!

— Это мой ребёнок, Наташа, и не тебе решать…

— А меня? — Перебила я Громова своим безумным шёпотом. — Меня ты любишь? Или, быть может, любил? Когда-нибудь!

— Любил и люблю. Но мне хватает здравого смысла не портить тебе жизнь своим в ней присутствием.

— Как это благородно! — Зло вскинула я руки.

Громов моё возмущение выслушал, паузу выдержал. После из-за стола встал и вплотную приблизился. Руки к лицу моему протянул и всё медлил, медлил… едва не до истерики доводил этим. Спустя вечность, казалось, линии подбородка губами коснулся. Едва ощутимо, непозволительно нежно. И словно сердце оборвалось и ухнуло вниз с сумасшедшей скоростью, такое облегчение я в тот момент испытала. Глаза прикрыла, близостью наслаждаясь, к рукам его сама льнула, их тепло впитывая, запоминая.

— Ты совсем не изменилась. — Прошептал он, не пытаясь утаить улыбку, и осторожно губами моих губ коснулся. Замер, дрожащее дыхание улавливая, щекой к щеке прижался. — Хорошая девочка Наташа из образцовой семьи. — Проговорил с болью. — Маняще красивая. Непозволительно доверчивая. Даже представить не можешь, как скучал по тебе. На горло себе наступал, отталкивая снова и снова. Смотрел и понимал, что не достоин, что по глупости и неопытности ты возвращаешься всякий раз. — Шеи легко кончиками пальцев касался, поглаживая, голосом тихим убаюкивал. — Оттолкни меня. Сама. Сейчас. — Проговорил словно в агонии, а я поняла всё и обеими руками в воротник его сорочки вцепилась, даже на миллиметр отступиться не позволяя. — Не хочешь… — Потянул он с горьким сожалением. — А я был уверен, что справлюсь. — Выдохнул, сжимая меня всё крепче и крепче. — Что обязательства меня удержат, обещания… Подпустить тебя так близко было большой ошибкой. Возможно, самой главной в жизни.

— Громов, ты что такое сейчас говоришь?

— Так и не поняла, Наташ? Так и не поняла… Я и женился-то, чтобы по рукам и ногам себя связать. Чтобы мысли не было за тобой броситься, найти, вернуть! Знал, чувствовал, что придёшь. Однажды, рано или поздно, а всё равно придёшь! Надеялся, что к тому моменту охладею, стану чёрствым и циничным. Что смогу сказать твёрдое «нет», которое ты, наконец, услышишь. Что ты влюбишься, надеялся. Что когда-нибудь мы посмеёмся над собственной глупостью. Надеялся… а видишь, как оно получается.

— Громов, прими решение, я прошу тебя…

— Не сейчас. Жена вот-вот родить должна.

— Даже слушать не хочу. — Устало пробормотала я и Громова от себя оттолкнула. На стул, который выдвинула до этого, опустилась, и как-то потерянно затрясла головой, отрицая происходящее.

Громов на колени передо мной встал, губами к моим ногам прижался, словно в просьбе. Снова потерпеть, ещё немного подождать. Снова, ещё! Снова, ещё!

— Даже слушать не хочу! — Хлопнула я его по плечам, прикасаться к себе не позволяя, с места подскочила и из кабинета вылетела.

Замерла в проходе с каменным лицом, глядя, что Татарин жену Громова привёл. Он зубы скалит, она дрожит и давно не сдерживает слёз. А перед ними экран с камеры видеонаблюдения, что в кабинете Громова установлена. Она хотела мне что-то сказать. Точно хотела. Именно оттого так призывно в глаза заглядывала, оттого ртом воздух хватала, всякий раз всхлипывая, растирая хлопковым платочком и без того раскрасневшиеся глаза, нос.

Она не выглядела жалко, как мне, возможно, того хотелось. Она оказалась не слабой, беспомощной, безропотной. Смотрела смело, пусть и чуть растерянно. А потом взгляд за мою спину перевела. Туда, где Громов так и стоял на коленях, не понимая, что произошло.

Что-то объяснять было излишне. Потому я плечи расправила, вскинула подбородок и прошла мимо, лишь вызывающим ароматом своих духов как оковами её обездвиживая. Прошла и мимо Татарина, не понимая, то ли благодарность выразить забывая, то ли послать его куда подальше.

Он догнал меня у лифта. Пакостно ухмыльнулся.

— Пропустила самое интересное. — Поделился, интригуя, я же безразлично пожала плечами.

— Уверена, он сможет ей всё объяснить.

— Ну, семью, может, и не разрушила, а вот доверие уничтожила напрочь.

— Не я виновата в том, что он такой.

— А о том, что её отец планировал инвестировать крупную сумму денег в развитие бизнеса Громова, ты тоже знала?

— Вот как? — В наигранном удивлении я приподняла брови. — Я искренне считала, что это был брак по любви. Союз двух сердец. — Иронично заметила и в лифт вошла. Татарин следом. — Что ты ей сказал, когда вёл сюда?

— Ничего. Встретились, выпили по чашечке кофе. Ты не в курсе, но мы с ней часто виделись после той случайной встречи. Оказалось, что у неё совершенно нет подруг. Громов, кстати, такому положению посодействовал. Малышка была рада выговориться. Я заехал в офис, чтобы повидать любимую супругу. — Татарин нагло мне подмигнул. — Она за компанию. Хотела сделать мужу сюрприз.

— Я должна знать, как ты всё рассчитал?

— Техническая сторона вопроса обычно бывает скучной и утомительной. Ты бы оценила, но сейчас, как вижу, вопрос задала исключительно из вежливости. Да, Наталья Викторовна, я подготовился. — Татарин коротко улыбнулся. — Да, это было непросто. — С готовностью кивнул. — Да, я рассчитывал как минимум на благодарность, но раз уж вы не настроены… — Проговорил вроде и в шутку, а улыбка меж тем с лица сошла. — Ты была очень убедительна. — Перестал он паясничать и нервно сглотнул. — Ты правду ему сказала?

— Татарин, просто ниже плинтуса сейчас опустил! — Скривилась я, а он продолжал взглядом сверлить.

— Это ведь не всё, что приготовила?

— Не всё. — Проронила просто.

— То есть сегодня за тебя можно не беспокоиться? — Невесело улыбнулся, на что я резанула взглядом с неоправданной претензией.

— А у тебя какие-то планы?

— А у меня какие-то планы… — Пробормотал отстранённо. Моего плеча коснулся, внимание привлекая. Я с возмущением глянула, а мальчишка улыбкой своей успокоить попытался.

— Не помню, в который раз тебя прошу, но… Наташ, ты только глупостей не делай…

— Без тебя, Татарин, ни в коем случае! — С готовностью заверила я, выразительно округлив глаза, а он прищурился, пытаясь мою интонацию разгадать, сосредоточился. — Извини, я не то говорю. — Поторопилась оправдаться. — Ты можешь спокойно заниматься своими делами и совершенно не вспоминать обо мне. Никаких глупостей. Никакого безрассудства. Даже напиваться с горя не стану. Домой вернусь и буду спать. Телефон не отключу на тот случай, если ты вдруг решишь проверить, правду ли сказала. Вот так, хорошо? Договорились?

Татарин от моих слов поморщился, заставляя спешно выдохнуть.

— Олег, я не дура и не стерва, чтобы не замечать, что с тобой происходит. Я не хочу заставлять тебя волноваться, переживать, нервничать. Сегодня можешь смело переключиться, отвлечься, расслабиться и… Чем… чем ты там собирался заниматься… можешь заниматься этим без оглядки на то, что ещё вздумает выкинуть твоя драгоценная Наталья Викторовна.