Избранная и беглец - Штерн Оливия

Тихо прошелестела открываемая дверь. Ну что, все? Начало? Или наоборот — конец?

Ему даже не хотелось смотреть, кто там пришел. С тех пор как уехала Айрис, ему на все было наплевать. А в таком состоянии и подавно.

Раздались звуки шагов, быстрых, уверенных. Кто-то остановился рядом, и если бы Оллин мог, то уже бы полоснул этого незваного гостя когтями… Но он не мог.

— Доигрался? — прозвучал голос Лайона.

Как странно. Оллин ожидал услышать торжество, но не услышал ничего, кроме раздражения и усталости.

— Посмотри на меня, — потребовал дядя. — Я знаю, что ты пришел в себя.

Оллин приоткрыл глаза, смерил Лайона равнодушным взглядом. Как странно. Дядя даже не выглядит победителем. Осунулся, как будто постарел сразу на пяток лет.

— Все можно было бы развернуть по-другому, если бы ты не обратился, — сказал Лайон, — а так-то… Все знали, что Артемис не модификант. И вот этот твой цирковой трюк со спасением девки… Он не стоил того.

— Почему?

— Потому что, мой дорогой, придется тебя умертвить, — процедил сквозь зубы дядя. — Потому что на записях видно, что Артемис внезапно стал зверем. Потому что, будь дело только в этой бабе, я бы убрал ее. А так — многие видели. Данные с камер пишутся в реестр, их не сотрешь. Все узнали, что Артемис Делайн — модификант. А между прочим, он никогда таковым не был. Подмена на лицо.

То, что говорил дядя, слишком уж походило на оправдание.

— А просто отпустить меня? Этот вариант ты не рассматриваешь?

— Рано или поздно ты снова всплывешь где-нибудь, мой дорогой племянник. Ни мне, ни планете такие сюрпризы и потрясения не нужны. Так что… прости.

— Ты давно это придумал? Все это, с нападением?

Лайон передернул плечами, стряхнул с рукава пиджака несуществующую пылинку. Холеный, представительный — новый правитель Рамелии.

— Я здесь вообще не при чем. Ты думаешь, это я организовал, чтобы тебя спровоцировать? Так нет же, не я. И не выпусти ты аватара, ничего такого бы не случилось. А теперь инициировано расследование, которому я могу помешать только одним способом. Да, именно, ты все правильно понимаешь. Самозванец внезапно умрет в камере, вот и все.

— Если ты не изменишь закон о модификантах, на тебя тоже могут напасть, — сказал Оллин.

— Я не изменю его. Модификанты должны жить как люди. Но тут, Оллин, такое дело. Не я принял этот закон. Не я буду виноватым.

— С тебя потребуют его изменить.

Лайон картинно приподнял бровь — так же, как это делал и сам Оллин. Семейное.

— А я найду, чем отвлечь население от этой проблемы. В конце концов, давно зреет конфликт на Джейфалисе. Пары провокаций вполне довольно, чтобы вся эта серая масса на долгое время забыла про модификантов. Страх — лучшее средство от надуманных проблем.

Если бы Оллин мог, то безразлично пожал бы плечами. Дядя все хорошо продумал. И, наверное, он будет куда лучшим правителем, чем сам он и Артемис Делайн вместе взятые.

А впереди пустота.

И от этого все же страшно.

Но назад не повернуть, и ничего не изменить. Все когда-нибудь случается в первый раз.

— У меня есть последнее желание, — с трудом выталкивая слова, произнес Оллин.

— Говори. Я его выполню. — Голос дяди смягчился.

— У меня в спальне на подушке сидит кукла. Старая и рваная. Я хочу, чтобы ее получила Айрис Ленне, высшая Эрфеста.

Лайон помолчал. И это было тяжелое молчание, оно повисло в воздухе, словно раскаляя его. Оллину показалось, что во взгляде Делайна-старшего промелькнуло сочувствие.

Хотя нет. Показалось.

— Хорошо. Айрис Ленне получит эту куклу. Это все?

— Ну да. Все. — И усмехнулся.

Оллин понимал, что дядюшка слукавил насчет безвыходности ситуации. Он мог бы его отпустить, мог бы устроить побег… Но побоялся. Побоялся того, что Оллин доберется до той записи, которую они сделали в реестре, и сделает ее публичной. И тогда все узнают, что Лайон Делайн — тоже модификант, и вряд ли после этого позволят ему безбедно править… И Лилиан тоже придется бежать. На самом деле все думают только о себе и своих детях, и это, в общем, правильно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Тогда прощай, племянник, — глухо произнес Лайон.

— Прощай, дядя, — откликнулся Оллин и поморщился. Все же спина болела сильно, ни на секунду не отпускала.

Лайон помялся еще несколько мгновений, словно хотел сказать что-то, да передумал, а потом резко повернулся и вышел.

А вместо него вошел незнакомый человек в белой медицинской маске, закрывающей почти все лицо. Руки его были в перчатках, он держал шприц, закрытый колпачком.

Оллин вздохнул и отвернулся. Он мог себе позволить хотя бы не смотреть на все это.

Впрочем, скоро, очень скоро ему станет легко. И все будет не важно, останется внизу, осядет грязной пеной.

Оллин почему-то представил себе, как они с Айрис могли бы взять яхту и выйти в открытое море. Купались бы, загорали и любили друг друга. Так, как это у них было однажды.

— Сейчас я сделаю вам укол, — прозвучал голос из-под маски.

Этот голос почему-то казался знакомым, но Оллин не мог припомнить, где и когда его слышал. Слишком много всего случилось.

— Это парализующее средство. Приводит к почти мгновенной остановке сердца, потере сознания и смерти. Больно не будет.

«Он что, думает, что я ему должен что-то ответить? Поблагодарить за то, что не больно?!»

Оллин вернулся мыслями к тому, что могло бы у него… у них с Айрис быть, но не вышло. И дело тут даже не в том, что она была его истинной, единственной парой, выбранной аватаром. Совсем не в этом.

…Айрис тепло улыбалась ему, когда что-то холодное кольнуло руку в локтевом сгибе.

Ее руки касались его лица с той невыносимой нежностью, от которой сладко болит душа и хочется парить высоко в небе.

Холодок медленно пополз вверх по плечу. А потом все быстрее, быстрее.

«Спи», — нежно сказала Айрис.

«Хорошо», — согласился Оллин.

В какой-то миг боль усилилась, сердце захлебнулось, сжалось… А потом все закончилось.

Последней внятной мыслью, которая мелькнула в угасающем сознании, было: «Я его знаю, доктора. Это Виран Тал, только в личине, чтоб Лайон не узнал».

Глава 15

БОГИНЯ ПЛАНЕТЫ

В иллюминатор был виден голубой шарик Эрфеста. С каждой минутой он немного увеличивался в размерах, пока наконец не закрыл собой черноту космоса. Айрис, глядя на завитки облаков, подумала о том, что вот она и дома. Почти дома. Ни радости, ни волнения. Все мысли только о том, что скоро прижмет к себе Мику. На остальных наплевать — на людей, которых прежде любила и уважала, на бывшего мужа, которому так старалась угодить. Ее мучила сосущая тяжесть в груди… А еще сомнение, вкрадчиво царапающее острым коготком. Правильно ли она поступила, сбежав с Рамелии? Она ведь даже не дала Оллину шанс объясниться. А вдруг все было не так, как казалось…

От этих мыслей становилось еще горше.

Ну да, да.

«Дорогая, это не то, что ты подумала».

Что еще она могла подумать? Запись была свежей, уж Оллина бы она отличила от Артемиса. Ночью с одной, а на следующий день целуется с другой.

Айрис сжала кулаки до боли, до хруста суставов.

Незачем здесь что-либо объяснять.

И все равно неспокойно было на душе. Как себя ни уговаривай, странное ощущение, что где-то она ошиблась, не давало покоя.

— Госпожа Ленне, пожалуйста, пересядьте в амортизационное кресло.

С трудом выдираясь из болезненной круговерти собственных мыслей, Айрис посмотрела на пилота. Им, как и следовало ожидать, был криссанин — черный как уголь, с витиеватыми голубыми узорами на лбу и щеках, с костяной короной на голове вместо волос. Смешно и грустно. Когда-то Айрис верила в то, что это ужасные Проклятые. А на деле — всего-то представители иных миров. Нынешняя Айрис могла бы только смеяться над собой, дремучей и невежественной, но… не смеялась. Обернула образ той, наивной Айрис в мягкое покрывало и спрятала куда подальше, в темные воды воспоминаний. Это было так трогательно, вспоминать себя прежнюю — так же, как вспоминать себя маленькую.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})