Миры Пола Андерсона. Том 19 - Пол Андерсон

— Чем вы тут занимаетесь? — спросил Свобода.

— Тестирую пищу. Вы что, никогда не видали таких аппаратов?

— Таких — нет. Я бывал у Лея в лаборатории, когда он проверял образцы растений и мяса. Впрочем, к его приборам я особенно не приглядывался.

Коффин рассеянно кивнул, не отрывая глаз от аппарата. Потом заговорил торопливо и сбивчиво, явно не прислушиваясь к собственным словам, мешая в кучу общеизвестные и новые для Свободы факты:

— Да, конечно. Агротехнические данные по Императорской долине были получены еще первой экспедицией. Лей расширил сферу исследования, изучая образцы, доставленные из пустынь, с горных вершин и других континентов, а также немногочисленные виды фауны и флоры нижних земель, попадавшие к нему в лабораторию. Вместе с другими специалистами он сделал несколько основополагающих открытий. Странно, что вы не слышали о результатах его работ, хотя они и далеки от вашей профессиональной деятельности. Все здесь, на Рустаме, с головой ушли в собственные заботы, все стараются по мере сил приспособиться к чуждым условиям. Но если мы не в состоянии пока издавать научный журнал, может, следовало бы проводить периодические совещания, как вы считаете?

Правда, Лей сделал свои выводы совсем недавно. Со временем вы непременно услышали бы о них, поскольку они представляют интерес для всех без исключения поселенцев. Лей доказал то, о чем и раньше многие догадывались: что количество опасных для человека соединений на Рустаме небезгранично. То есть один и тот же химический ряд воспроизводится постоянно, так же как в земных растениях находят одни и те же крахмалы, сахара и кислоты. Теоретические исследования позволили Лею предсказать некоторые факты. Так, например, он обнаружил, что ни одно местное растение не может содержать никотина, поскольку тот вступал бы в реакцию с ферментом, существенным для рустамского фотосинтеза.

На основании своих фундаментальных открытий Лей разработал этот переносной аппарат для тестирования. Любой образец, будь то мясо или овощ, который благополучно прошел через серию испытаний — простых электронных и оптических тестов на изменение окраски и осадкообразование, — любой такой образец с высокой степенью вероятности может считаться съедобным. В местной пище наверняка будет недоставать витаминов и прочих необходимых для нас веществ, но для поддержания жизни на какое-то время они вполне пригодны. Лей раздал такие аппараты всем фермерам, выразившим желание попробовать окультурить местные растения. А в скором времени он планирует снарядить экспедицию в нижние земли, чтобы расширить программу тестирования. Мы с вами чисто случайно его опередили.

— Вы хотите сказать… — Заторможенное сознание Свободы не воспринимало значения услышанного. — Вы хотите сказать, что тестировали эту дрянь всю ночь?

— Я все равно не мог заснуть. И я специально взял с собой аппарат, так что… Лей хочет организовать экспедицию как можно скорее. Плоскогорья и нижние земли — совершенно разные экологические зоны. Проверив несколько образцов нижнеземельных растений, Лей высказал предположение, что здесь гораздо больше съедобных сортов, чем наверху. Похоже, он не ошибся. Я собрал эти плоды в радиусе ста метров от нашей стоянки. Все они съедобны. — Коротко остриженная голова склонилась к земле. — Отец небесный! — пробормотал Коффин. — Благодарю Тебя!

— Вы уверены? — Свобода разинул рот от изумления.

— Я сам их попробовал пару часов назад. Пока все в порядке. Между прочим, они довольно вкусные. — Коффин улыбнулся. Улыбка казалась вымученной, но все-таки это была улыбка. — Сейчас, осенью, в лесу полно таких плодов. Ядовитые тоже, конечно, есть, но они очень похожи на наши высокогорные растения. Даже листья не отличаются.

— Черт меня раздери! — У Свободы подкосились колени, и он осел на землю. — Вы попробовали их!..

Коффин ответил с какой-то странной беззаботностью:

— Тесты показали, что плоды неядовиты. Но чтобы удостовериться окончательно, надо было их съесть. Если будет на то Божья воля и мы найдем Дэнни живым, значит, они действительно безвредны.

— Но… Если вам вдруг станет плохо… Я не смогу вас отсюда вытащить! Вы умрете!

— Вы поняли, к чему я веду? — продолжал Коффин, не обращая внимания на его слова. — Добравшись сюда, Дэнни уже сильно проголодался. Он ведь еще ребенок, он наверняка забыл про запреты и сорвал что-нибудь с дерева. Но я думаю… Я надеюсь, что Господь укрепил его разум и мальчик не тронул плодов, ядовитых на вид. Надеюсь, он, как и я, нашел съедобные. И поскольку я не отравился, с ним тоже все должно быть в порядке. К тому же теперь нам с вами нечего беспокоиться о пропитании. Мы можем жить на подножном корму и искать еще несколько дней.

— Вы в своем уме? — возмутился Свобода.

Коффин принялся разбирать аппарат.

— Почему бы вам не приготовить завтрак, пока я упаковываюсь? — мягко спросил он.

— Послушайте… Минуточку! Нет, вы послушайте! Я буду продолжать поиски до заката, поскольку запасов нормальной еды у нас как раз на день. А потом мы устроимся на ночлег…

— Зачем? У нас есть фонари. Ночью тоже можно искать, пусть и медленнее.

— Затем, что сломать ногу в какой-нибудь звериной норе — это почти такая же верная смерть, как и вверять себя вашему первобытному Богу! — взорвался Свобода. — Завтра на заре я возвращаюсь.

Коффин побагровел, но сдержался.

— Давайте не будем спорить, — сказал он чуть погодя. — Может, мы найдем Дэнни еще до ночи. А теперь пора позавтракать.

Ели они молча. Чтобы отвлечься от боли в затылке и мускулах и снять внутреннее напряжение, Свобода переключился на окружающий пейзаж.

Каким бы тяжелым ни был воздух, Ян не мог не признать, что вид вокруг исполнен величия. Они сидели на лужайке; ветер гнал по ней голубовато-зеленые травяные волны. Густой кустарник пламенел гроздьями рубиновых ягод. Лужайку окружали высокие деревья с мощными кронами. Одни слегка напоминали виргинские дубы со стволами, поросшими чем-то вроде земного моха. Другие походили на можжевельник, только с корой темно-красного цвета. И были еще стройные и белые деревья, увенчанные замысловатым кружевом листвы. Между стволами рос подлесок — тонкие гибкие стебли, обрамленные бахромой. Когда ветер или нога задевали их, тихий шелест рябью катился вперед. Поднимаясь кверху, минуя высокие арки ветвей, взгляд утыкался во тьму листвы — но не кромешную, оживленную мерцанием пурпурных и золотистых фосфоресцирующих грибков.

Небо над головой было молочным. Оно рассеивало свет настолько, что невозможно было определить местоположение солнца. И ничто здесь не отбрасывало тени. Но света вполне хватало: глазу было даже приятно после многих лет ослепительного сияния, в котором купалась Верхняя Америка. Несколько обычных дождевых облаков бежали под постоянным слоем. (Впрочем, он не был таким уж постоянным; в нем то и дело появлялись восхитительно голубые просветы.) Ветер раскачивал деревья.

Если бы только не этот воздух/— подумал Свобода.

Если, как показали тесты Коффина, местные нижнеземельные растения для человека не только безвредны, но и полезны, людям на Рустаме предстоит испытать двойные танталовы муки. Поселись колонисты здесь, им бы все равно пришлось выращивать земные сорта, чтобы питание было полноценным, но в несравненно меньших количествах, чем на плато. Скажем, зерновые и картошку — они в здешних условиях плодоносили бы прекрасно. И люди свободно могли бы расселиться по всей планете… Да только проклятая атмосфера не позволит.

Свобода исподтишка взглянул на Коффина. Долговязое тело космолетчика утратило свою обычную напряженность; умиротворение разлилось по истощенному лицу. Он, конечно же, воспринял свое открытие как благую весть, как возможность искупить вину перед Дэнни, которому он позволил убежать. Сколько он будет блуждать тут, прежде чем поймет, что мальчик лежит мертвый у подножия утеса? Пока кто-нибудь из нас не погибнет тоже? Долго ждать не придется — здесь, в хаосе чуждой жизни, где каждый вдох отравляет наши тела…

Я не останусь тут с этим безумцем.

Свобода коснулся рукой пистолета и снова бросил взгляд в сторону Коффина. Но отпустит ли он меня?

Ян принял решение. Не стоит затевать ссору сейчас, ведь впереди еще двадцать с лишком светлых часов. Но завтра утром или сегодня вечером, если Коффин будет настаивать на продолжении поисков в темноте, его придется обезоружить и привести домой под дулом пистолета.

Интересно, поблагодарит ли меня Тереза? Или мне придется молить о прощении?

Свобода затушил окурок.

— Пошли! — сказал он.

Глава 7

Кризис наступил во второй половине дня, ближе к вечеру.