Миры Пола Андерсона. Том 19 - Пол Андерсон

Коффин ничего не ответил.

— И в таком случае нам его не найти, — закончил Свобода.

— А может, ему удалось спуститься? — выдохнул Коффин.

— В темноте? А затем, значит, он удалился отсюда на десять километров по прямой? Бьюсь об заклад, это не меньше тридцати километров пути по земле. Нет, простите меня, но давайте думать головой. Дэнни где-то у подножия этого утеса. — Свобода помолчал и тихо добавил: — Он, должно быть, умер мгновенно.

— Но мы в этом не уверены! — сказал Коффин. — Запасов еды у нас хватит, чтобы продолжать поиски до ночи и еще весь завтрашний день. Мы не имеем права останавливаться.

Какого черта я должен лезть головой в петлю? — подумал Свобода. Чтобы тебя не мучила совесть за то, как ты обращался с парнишкой? Другой причины продолжать этот фарс попросту нет.

Если не считать Терона с его грязным шантажом. Свобода задохнулся от злости.

— О'кей, — сказал он. И презрительным, резким тоном провел технический инструктаж.

Они начали спуск по ленте уступа. Шум водопада вскоре затих, поглощенный каменной стеной; но вода сочилась по утесу и капелью срывалась вниз. Порой тропинка расширялась так, что можно было нормально идти, но порой сужалась до того, что приходилось передвигаться боком, вжимаясь лицом в шершавый камень. Никакого шанса подкрепить силы едой и отдыхом у них не будет, пока они не достигнут нижнего склона, а судя по отчетам исследователей, до него еще несколько часов пути. Нужно было пообедать, прежде чем ступать на эту тропу. Но Свобода со злости забыл про еду. Теперь желудок напомнил о себе ворчанием. Начали слабеть ноги, и Свобода старался не думать о том, что будет, если приступ головокружения или неожиданный порыв ветра заставят его потерять равновесие.

Потерять равновесие и свалиться вниз. Десять — пятнадцать минут осознания своей неминуемой гибели, а потом — темнота.

Так было и с Дэнни. Внезапный ужас, свист воздуха в ушах…

Свобода пошатнулся.

Свист повторился. Твари, спикировавшие на Яна сверху, расцветкой и крючковатым клювом напоминали меч-птиц. Но размах крыльев у них был раза в два больше. Они кинулись на путников так стремительно, что те не успели вытащить оружие.

Когти ударили Свободу в грудь. Острый клюв вспорол рюкзак. Ян упал и скатился с тропинки.

Коффин напрягся что было сил. Шипы на подошвах вонзились в трещины в камне. Из отверстий выползли аварийные лезвия и накрепко пригвоздили ноги к тропе. Но Свобода своим весом тянул его вперед. Коффин рывком накренил туловище назад, стараясь устоять на ногах. На него спикировала вторая птица. Коффин, прикрыв рукой глаза, вслепую нашарил пистолет и выстрелил.

Птица вскрикнула. Полуоболочечная пуля пробила в огромном туловище сквозную дыру. Саданув Коффина крылом по голове, тварь упала. Ее товарка отцепилась от Свободы и кругами парила над ним, готовясь к новой атаке. Свобода вытащил свой пистолет. Перед глазами все плыло, прицелиться он не мог, поэтому переключил оружие на автоматический огонь и принялся поливать воздух свинцом.

Две окровавленные туши рухнули вниз и пропали за облаками.

Минуту спустя Свобода, собравшись с силами, схватился за веревку, уперся ногами в скалу и вскарабкался на уступ. Коффину, служившему якорем, эуа процедура далась нелегко — он был почти без сознания. Свобода, сняв с него шиповки, уложил его и подсунул под голову рюкзак. На левой щеке у Коффина зияла рваная рана, правый висок заплыл кровоподтеком размером с ладонь. Свобода был в лучшей форме. Толстая куртка защитила его от птичьих когтей, а рюкзак смягчил удары клюва, хотя и куртка и рюкзак были разодраны. Но наступившая вслед за напряжением реакция совсем его обессилила.

Когда Коффин очнулся, Свобода дал ему стимулирующую таблетку и проглотил полтаблетки сам. Теперь можно было поговорить.

— Что, черт возьми, это было? — просипел Коффин.

— Какая-то неизвестная разновидность меч-птицы, — сказал Свобода. Он все еще возился с шиповками Коффина, выдирая их из тропы и засовывая аварийные лезвия обратно в щель, где их держала специальная пружина. Свободе не хотелось углубляться в детали пережитого кошмара. — Летучие твари, живущие под облаками, как правило, превосходят размерами своих высокогорных сородичей. Давление держит их в воздухе.

— Но я считал, что облака представляют собой границу…

— Да, обычно так оно и есть. Но порой гигантские меч-птицы вылетают из облачного слоя. Они, наверное, охотились за воздушными дельфинами — это для них лакомая добыча. Но мы им, видно, тоже приглянулись. Там, внизу, где их крылья работают в полную силу, они наверняка способны схватить и унести животных размером с нас. Здесь им этот фокус не удался. Но если бы они скинули нас в пропасть, результат был бы тот же.

Коффин закрыл руками лицо.

— О Господи! — простонал он. — Точь-в-точь чудовища из Апокалипсиса!

— Забудьте о них. С ними покончено, и я не думаю, чтобы здесь была целая стая. Вряд ли они часто поднимаются так высоко, иначе кто-нибудь их непременно бы заметил. — Свобода прикрепил шиповки на ботинки Коффина. — Вы сможете идти? Вывихов, растяжений нет?

Коффин встал и осторожно размял конечности.

— Я в порядке. Синяки и шишки, ничего серьезного.

— Тогда пошли.

Свобода повернулся, намереваясь обойти Коффина.

— Эй! — рявкнул тот. — Куда это вы намылились?

— Назад, куда же еще? Вы же не думаете продолжать спуск, когда…

Коффин с такой силой сдавил запястья Свободы, что оставил на них отметины.

— Нет! — заявил он. Слово камнем покатилось вниз.

— Послушайте, во имя Анкера! Эти птицы — они же наверняка были здесь и вчера… Теперь мы знаем, что случилось с Дэнни!

— Нет, не знаем. Если даже они убили его, браслет должен был уцелеть.

— Но если он испугался, увидев их, если побежал по тропинке и сорвался… И если передатчик разбился о камни…

— Если, если, если! Мы идем вперед, я сказал!

Свобода уставился в горящие фанатизмом глаза. Коффин стоял, непрошибаемый как скала. Ян отвернулся.

— О'кей, — сказал он с ненавистью.

Глава 6

Спустившись к подножию утеса, они очутились под облаками, и Расщелина слилась с окружающим горным пейзажем. Горы спускались все ниже, к прибрежным равнинам, но череда вершин и впадин, горных кряжей и долин оставалась невидимой для путников, ибо в тумане появились корявые деревца, и вскоре лес поглотил людей. Насколько быстро понижалась местность, они могли судить теперь лишь по показаниям анероида или по тому, с какой скоростью деревья становились выше, воздух теплее, а голова тяжелее. Иногда в просветах между кронами проглядывали далекие горы, уходящие верхушками в облака. Слышно было, как стремительно бежали реки в своих глубоких руслах. Но все заслонял собою лес.

Если парнишка каким-то чудом добрался сюда, то здесь он сбился с пути в момент. Спасатели повесили на дерево еще один браслет-маяк, проверили компас и шагомер и продолжили спуск по спирали, насколько это позволяла пересеченная и поросшая деревьями местность.

В конце концов им пришлось остановиться, поужинать и лечь спать. К счастью, дождя не предвиделось, так что путники быстро подогрели немного еды и надули мешки. Укрепив на бревне сторожевые фотоэлементы, чтобы они прощупывали своими лучами окрестности, Свобода провалился в сон.

Его разбудило жужжание. Спросонья ему показалось, что жужжат дозорные устройства, но потом он понял, что это всего лишь сигнал наручных часов. Вставать не хотелось. Несмотря на усталость, спал он плохо. Все мышцы болели, голова раскалывалась, в мозгу туманными видениями всплывали ночные кошмары. Свобода разлепил веки. В запекшемся рту был противный привкус.

— Держите!

Коффин, уже одетый, протянул ему флягу. Свобода взглянул на спутника: весь помятый, подбородок зарос щетиной, плоть словно стаяла с костей. Но движения энергичны, почти лихорадочны, а голос звенит от возбуждения.

— Вставайте, да поскорее! Мне нужно кое-что вам показать.

Свобода жадно напился, плеснул водой в лицо и вылез из мешка. Легкие ходили ходуном. Судя по показаниям барометра, давление впятеро превышало земное. А поскольку углекислый газ тяжелее кислорода и азота, то его концентрация была еще выше. Свобода попытался умерить дыхание, но головная боль и туман в мозгу не давали сосредоточиться.

Он оделся и подошел к Коффину, сидевшему на земле рядом с переносным лабораторным столиком, на котором стояло несколько пробирок и миниатюрный электронный прибор с четырьмя циферблатами. Возле столика лежали овальный желтый плод, гроздь красных ягод, мягкий клубень, несколько разного вида орехов и какие-то ампулы. Свобода не мог понять выражения лица своего компаньона. Что это — надежда, страстное желание, благодарность, благоговение?