Агапея - Булат Арсал

тела в опьяняющем, зажигательном сплетении. Она скинула с себя сарафан, он судорожно сорвал форму и, скомкав, бросил себе под ноги. Павел взял Агапею на руки и бережно уложил на постель. Застёжка лифчика долго не поддавалась, девушка сама отстегнула её и тут же отбросила бюстгальтер в сторону. Он провёл рукой ниже её лобка…

Страсть накрыла обоих. Павел не стеснялся целовать её везде, нежно покусывая соски, пальчики рук и ног, нежно присасывался к шее и наконец, увлечённый пылкостью и азартом, прикоснулся язычком к самой эрогенной женской зоне, чем ещё больше раззадорил любимую. Она ответила взаимностью, от чего Павел чуть не дошёл до момента извержения… Агапея остановилась, удобно устроилась на спине, развела колени и шёпотом позвала Павла:

— Иди ко мне, любимый! Войди в меня и не выходи до самого конца. Я хочу от тебя ребёнка…

* * *

Два дня счастья, две ночи яростной одержимости и страстной любви. Агапея специально отпросилась с работы, и её с пониманием подменили коллеги. Она не могла себе позволить в эти два дня хотя бы на миг оставлять любимого человека без внимания, ласк и поцелуев. Да, она уже любила его и нисколько не сомневалась в своих чувствах теперь, когда всё случилось, и даже много-много раз.

— Ты выйдешь за меня замуж? — спросил он, ещё лёжа в постели наутро после первой ночи.

— Пашенька, как ты ещё можешь спрашивать о том, что уже случилось? Я уже твоя жена, а ты мой муж. Мне даже очень, очень хочется верить, что нас скоро будет трое.

Последние слова тронули Павла, он привлёк Агапею к себе и принялся снова целовать её в губы.

— Решено. Я объявлю сегодня маме по телефону, что стал женатым человеком и мы приедем в село на Новый год.

— Пусть будет так. А ты сможешь жить здесь? Нам хватит места троим.

— К сожалению, пока я на службе, это почти невозможно. У нас даже офицеры на казарменном положении. Да и Оксане Владимировне будет неуютно с нами.

— Да. Ей сейчас трудно, и она очень больна. Я не могу её бросить или выгнать. Она ко мне всегда была добра и любит искренне. Тем более что Оксана Владимировна, как и я, оказалась обманутой и очень тяжело перенесла всю эту поганую историю. Жаль мне её.

— Почему ты оправдываешься передо мной? Я вполне понимаю тебя и поддерживаю твоё отношение к бывшей свекрови. Всё понятно без лишних слов, и ты большая молодец. Я тебя только сильнее уважаю за это.

— Спасибо, хороший мой, — тихо произнесла она и прикоснулась губами к его щеке.

В конце второго дня Павел вызвал такси, Агапея вышла во двор провожать его на службу. Они стояли посреди двора в ожидании машины, обнявшись и смотря друг другу в лицо. Бабульки старались не голосить и не смотреть в сторону влюблённых, дабы не смущать никого.

— Павел, — она говорила с дрожью в голосе, обвив руками его за шею, — умоляю тебя быть осторожным не только ради себя, но и ради меня. Тебя дома ждёт твоя жена. Любящая тебя жена.

— А ты не думай о плохом. Мы будем вместе, и это я тебе первый сказал. Я буду себя беречь и обязательно вернусь.

Пока они, обнявшись, стояли и говорили, незаметно подошла Оксана Владимировна. Она тронула Павла за плечо, и он повернулся к ней.

— Наклони ко мне голову, Павел, — попросила она и накинула на его шею серебряную цепочку с крестиком, перекрестив и поцеловав его в лоб.

— Спасибо, бабушка, — поблагодарил Павел и приложился к её щеке своей.

— Храни тебя Господь, и возвертайся до хаты живым, сыночку, — добавила она и тут же начала вытирать уголком головного платка подступившие слёзы.

Павел открыл дверцу подъехавшего такси, ещё раз поцеловал жену и ловко юркнул в салон машины, которая резко тронулась с места и тут же исчезла за углом дома, оставив за собой клубы пыли и дыма.

Утром поступила задача на выдвижение составом всей роты на передовую под Донецк.

Глава третья

Началась последняя декада августа двадцать второго года, а маховик войны только начинал набирать обороты, выкашивая с каждым днём новых бойцов, пришедших на смену раненым и погибшим. Ощущалась нехватка личного состава в подразделениях, и можно было уже чаще слышать гул роптания и справедливого негодования на отсутствие ротации и хоть какого-то пополнения.

Прошёл почти месяц, как союзные войска начали боевые действия в районе Песков, развернув наступательную операцию и штурмуя окрестные поселения, надеясь окружить Авдеевку. Бои шли с переменным успехом, который иногда пропаганда центральных каналов хвастливо спешила назвать очередной победой, но тут же замолкала, как только выяснялось, что очередной штурмовой натиск не достиг поставленной цели. Тяжёлая битва за Пески указывала на активную плавучесть фронта, когда буквально каждый метр линии соприкосновения переходил из рук в руки ценой десятков жизней с обеих сторон. Погибших часто не успевали забрать при очередном отступлении, а испепеляющее солнце незамедлительно превращало оставленные трупы в гниющее месиво, распространяющее невыносимую вонь от трупных разложений. Зачастую, заняв окоп противника, бойцы тут же падали на разбросанные массы тел, среди которых можно было распознать по шевронам и своих, погибших ещё вчера или неделю назад, когда позиция была под контролем союзных войск.

К середине августа Пески были фактически уничтожены в результате тактики истощения и применения термобарических боеприпасов со стороны союзников. Наступления пехотных соединений происходили только после тяжёлых и массированных авиаударов и артподготовки, что делало оборону населённого пункта ещё более шаткой.

Посёлка не было, но мясорубка за него продолжалась. В начале второй половины августа союзные войска вышли западнее Песков, оказавшись фактически в тылу противника. Шли ожесточённые бои в направлении Первомайского, Невельского, Опытного и Победы.

Двадцать первого августа центральные каналы снова поспешили пощеголять устами одного из глав российского региона, что войсковые подразделения именно его республики окончательно захватили Пески и приступили к разминированию территории. Это было полуправдой, вызванной, очевидно, тщеславным желанием первым донести главкому хорошие новости.

В эти дни и прибыла рота капитана Рагнара в район операции.

* * *

Рагнар ещё во время освобождения Мариуполя научился беречь личный состав и всегда придерживался тактики, сводящей до минимума неоправданные и напрасные потери. Погибнуть в бою за Родину считал он делом последним, так как надо бы сначала повоевать, и если уж и уйти на тот свет, то желательно в компании парочки другой бойцов противника. Труп стрелять не может и потому бесполезен в боевом порядке, а живой