Кисмет - Люк Треджет

новый подписчик уже сам занялся расследованием; это один из первых снимков в ее галерее на «Инстаграме», показывающий сломанную бирку с краем серого круглого логотипа, вероятно эмблемы авиакомпании. Анна чувствует искру радости и проблеск надежды и решает выразить благодарность новому участнику прямо сейчас. Его аватар — схематичный силуэт нового пользователя, и он подписан на одну лишь страницу Анны. Она снова смотрит на имя — @18_ffoeg — и когда читает его наоборот, то ванная комната, и все здание, и весь мир начинают кружиться. Изображение на экране трясется под ее рукой и размывается из-за пелены слез. Джефф-81. Он не был в Суррее со своей женой и не водил других женщин в Сомерсет-хаус; все это время он думал о ней. Внезапно эту мысль прерывает стук в дверь.

— Анна? — это голос Зары. — Что с тобой? Ты сидишь в темноте?

— Минуту, — откликается Анна, кладя телефон в карман. Затем она включает свет, сморкается, делает глубокий вдох и поправляет перед зеркалом макияж. Когда она отпирает дверь, Зара не заходит в ванную, а, стоя на пороге, берет подругу за плечи и опять спрашивает, что с ней такое происходит.

— Я в полном порядке.

— Уверена?

— Да.

— Ты уж извини Кейра, — говорит Зара. — Он так надрался, что с кем-то перепутал Пита.

Анна щурится на нее в неярком свете коридора: непонятно, верить или нет. Она сохраняет непроницаемое выражение лица и наконец кивает и в знак согласия мычит «угу». Зара, по всей видимости, удовлетворена — она берет подругу за руку и ведет ее в гостиную, где Пит, стоя, разливает шампанское в составленные длинной чередой бокалы. Анна садится на свое место, и в животе у нее что-то обрывается — она слышит, как Тоби шепчет Сесиль, что пора вызывать такси: торжественная минута приближается.

— Мы успеваем послушать еще только одну историю про Анну, — объявляет Пит. — И расскажу ее я.

Он ставит бутылку и начинает раздавать бокалы с шипучим напитком; они плывут над столом из рук в руки, первый достается Анне. Девушка подносит бокал к носу, и кисловатые пузырьки прыгают ей в ноздри; она ставит шампанское на стол, решив, что надо немного протрезветь, — необходимо сохранять ясность ума.

— Разумеется, я обдумывал свой рассказ дольше, чем остальные, и потому приношу извинения за то, что это не будет веселая или чрезвычайно увлекательная история. Может, это и не история вовсе, — Пит добродушно улыбается, снова демонстрируя свой врожденный дар произносить речи, и Анна удивляется, насколько непривычно он выглядит с гладкими розовыми щеками и прилизанными черными волосами. Она делает слабую попытку вообразить, что не знает этого человека, что выступает незнакомец; но, вспомнив о взглядах, которыми обменялись Пит и Зара, понимает, что для этого вовсе не требуется напрягать воображение.

— Сначала я хотел рассказать о нашей первой встрече в пабе в Ислингтоне. Я подошел и неловко молчал, и поддерживать разговор в основном пришлось Заре. Я думал, что произвел дурацкое впечатление, но, когда Анна вышла в туалет, Зара сказала мне, что я, видимо, понравился ее подруге, потому что, пока мы там сидели втроем, Анна прислала ей эсэсмэску с вопросом: «Хорошо ли ведет себя моя челка?» Потом я вспомнил о нашем первом настоящем свидании в Маргите, где она все время говорила, как это странно — встречаться с парнем, который моложе ее. Затем мне пришло в голову, что можно рассказать о происшествии в одном из наших отпусков: в Марокко, Шри-Ланке, Вьетнаме; моя любимая история — о том, как в Калифорнии Анна завезла нас на машине прямо в горящий лес. Короче, я рассматривал все эти варианты, и вот на днях мне вспомнились наши самые обыкновенные выходные, и я решил, что это было самое, самое лучшее время, проведенное с Анной.

Пит не мигая смотрит на нее, и в его влажных глазах отражается блеск украшений. Неужели он сделает предложение здесь, сейчас, при всем честном народе? Анна бросает взгляд на карман его джинсов, и ей кажется, что она видит, как в нем топорщится коробочка с кольцом, но в мерцающем свете свечей сказать наверняка трудно.

— Это было на прошлой неделе. Она вернулась домой после интервью с Сахиной Бхутто в расстроенных чувствах, и мы пошли в Кентиш-таун поужинать и поговорить об этом. Назавтра мы занимались различными скучными делами — бегали, убирали квартиру, готовили ужин, — но почему-то нам было так хорошо, как будто все встало на свои места. А на следующий день Анна открыла чемодан. Я стоял у двери и смотрел на нее. И хотя поиски владельца чемодана не увенчались успехом, меня сразила ее готовность попытаться, ее энтузиазм по поводу таких необычных вещей. Мне всегда это в ней очень нравилось. Есть в ней увлеченность, экстравагантность, которой нет у других.

Ожидая, что Пит действительно сделает предложение здесь и сейчас, в присутствии друзей, Анна вспыхивает. Он не станет откладывать это на потом, вставать на колено — через мгновение он достанет коробочку, задаст вопрос, и все затаят дыхание, пока она не ответит… что?

— И в воскресенье, глядя, как она разбирает чемодан, я осознал то, что уже приходило мне в голову много раз прежде. Но каждый раз это поражает меня, как открытие, откровение. Анна, я понял, что хочу провести остаток жизни с тобой.

Анна, остолбенев от ужаса, во все глаза смотрит на него. Она не готова. Ей нужно больше времени, нужно трезво обдумать его отношения с Зарой и все остальное. Пит опускает руку, но не сует ее в карман, а берет бокал с шампанским и поднимает над головой.

— За Анну! — произносит он. — С днем рождения!

Остальные тоже поднимают бокалы, эхом повторяют поздравление и выпивают. Через секунду они вновь принимаются болтать, и когда Пит садится, Анна понимает, что всё обошлось и жизнь вернулась в привычную колею.

Девушка бессильно откидывается в кресле. Одурелое чувство облегчения сродни тому, что она испытала накануне вечером, когда убежала со станции «Лондонский мост», — ей казалось, она увернулась от сокрушительного удара. Однако эйфория проходит, когда Анна осознает, что удар не миновал ее, он просто отсрочен на короткое время, в сущности, на