Вредина для мажора - Алекс Коваль

рубить с плеча тоже, Макс, — поднимается с кресла тренер, пряча руки за спину. — Все-таки взвесь еще раз все “за” и “против”. Другая страна, другой язык, менталитет… хотя по сравнению с этими цифрами оно все меркнет даже для меня.

— Что от меня требуется?

— Для начала отменной игры. Документально разберешься на неделе с руководством клуба.

— Я понял, — говорю, помахивая папкой. — Заберу?

— Забирай, это копии. Смотри мне, чтобы не вздумал “отмечать”, завтра тренировка в восемь, чтобы был как штык.

— Понял! — тяну улыбку от уха до уха. — Я пойду?

— Иди. И Стельмах! — уже на пороге тормозит меня тренер. — Чтобы больше не устраивал проблем ни мне, ни себе. Понял меня?

— Естественно, — киваю и выхожу.

До тачки лечу словно окрыленный, помахивая той самой папкой и посмеиваясь своим мыслям, как мальчишка, в самом деле! Много ли для счастья надо?

В голове уже вагон и маленькая тележка планов и идей, но самое главное — уже ярко и красочно рисуется картинка нашего совместного с врединой будущего. Самостоятельного, взрослого, счастливого будущего, когда не надо будет оглядываться на разрешение предков и можно будет спокойно строить по кирпичикам свою семью.

Я чертов везунчик!

Пока иду по парковке у арены, набираю Марату, который с утра настойчиво пытался мне дозвониться. Пара гудков и слышу в трубке:

— Ну, наконец-то! Ты там куда пропал, дружище?

— Тренировка сегодня выдалась как никогда долгой, погонял меня Самсонов. Привет, кстати. Чего звонил? — с трудом удается держать голос ровным и не проболтаться о новостях сиюминутно. Еще выходя из тренерской я решил для себя, что первая, кто обо всем узнает, будет вредина. Только она и никак иначе, чтобы не возникло недопонимания и обид с ее стороны. Зная ее мнительность и богатую фантазию, мне придется активизировать все свои запасы красноречия, чтобы преподнести новости красиво. Осталось только выбрать правильный момент.

— Предупредить хотел. Я тут случайно узнал, что папашка у этого рыжеволосого гавнюка работает где-то в СМИ, то ли журнал какой, то ли канал. Не то чтобы очень высокая шишка, но при деньгах и связях, Стельмах.

— Это ты сейчас к чему? — чуть меркнет моя радость после услышанного да еще и от тона друга, у которого буквально голос от напряжения зазвенел. — Что ты хочешь этим сказать?

— Не стоит ему устраивать побоище, Стельмах. Эта гнида из тех, что потом могут на этом очень удачно сыграть, а тебе больше проблемы в клубе, я думаю, не нужны. Ты же знаешь, как эти журналюги умеют раздуть из мухи слона и выставить все в выгодном исключительно для них свете…

— Нет, Маратыч, так не пойдет! — перебиваю резко, даже не дослушав. — Он заслужил взбучку за все то, что вытворил, и я не позволю спустить эту ситуацию на тормозах. А если бы я туда не примчался, ты понимаешь, чем все могло бы закончиться? Если бы не Летта, то на ее месте могла бы быть другая девчонка! — буквально гаркнул в трубку, моментально заводясь. — Не думаю я, что он побежит жаловаться и доносить своему бате, у нас против него достаточно своих козырей.

— Да я все понимаю, не рычи ты так. Просто поделился своими опасениями на сей счет, — вздыхает на том конце провода друг. — Проучить надо, но был бы другой способ.

— Для таких, как он, думаешь, есть способы действеннее кулака и разбитого фейса, на который они баб клеят?

— Самолюбие. Вернее, задетое самолюбие.

— Поконкретнее? — щелкаю брелоком сигнализации, открывая тачку и закидывая сумку в багажник.

— Такой, как этот Илья, не любит быть в унизительных ситуациях. Так что если устроить ему такую, что думаешь?

Бросаю взгляд на наручные часы, полтора часа до конца учебного дня у вредины. Придется ждать, скучая в тачке.

Хотя…

— Унизить, говоришь, — лихорадочно закрутились в голове шестеренки, просчитывая и прикидывая. — Ха! Что еще такие засранцы не умеют делать? — ухмыляюсь, а в голове уже созрел план дальнейших действий.

— Да много чего. Извиняться, например?

— Именно. Узнаешь, в какой аудитории у его курса лента?

— Без проблем. Что задумал?

— Да так. — Сажусь в тачку, заводя машину. — Есть у меня одна идейка. Завиральная. — Говорю, и давлю по газам, срываясь с места. На этот раз оставим его морду в целостности и сохранности, но свое он обязательно получит сполна!

Перед тем как появится в универе успеваю заскочить за кофе, выпивая горячий Американо буквально на ходу. А еще позвонить матери, с которой с субботы мы так и не общались.

Разговор был напряженным, в основном из-за шмыгания мамы в трубку и уговоров вернуться домой и быть благоразумней чем отец — пойти первым на примирение, но нет. Не готов я к такому. Были даже порывы отказаться идти на прием, но наступив на горло собственной гордости я промолчал. Да и моя вредина будет там в сногсшибательном изумрудном платье, а такое я пропустить никак не могу.

В итоге в универ я захожу за полчаса до окончания четвертой пары, и держу путь прямиком к аудитории в которой у пятого курса идет семинар. На мое счастье, уже на подходе к нужной двери, оттуда выскакивает рыжеволосый гад, который мне и нужен.

Ох, кто бы знал, как ужасно сейчас зачесались кулаки. Невыносимо просто!

Особенно когда этот павлин с самоуверенной рожей попер в мою сторону, задрав подбородок и всем видом демонстрируя свою решимость.

Ну что ж, сейчас разберемся…

Глава 41. Летта

Эта лекция по психологии была скучной! Нудной и невыносимо долгой. Такой, что за полчаса до конца мы с Риткой уже буквально минуты считали до “звонка”, провожая злым взглядом стрелку часов. Да и не только мы, а судя по всему, и все три группы первого курса, с которыми у нас были общие потоковые лекции. Экономисты, судя по их взглядам, уже подсчитали, сколько до окончания осталось секунд, международники, как минимум на пяти языках, приготовили мольбы к преподу, чтобы нас отпустили, ну, а наши художники уже изрисовали все поля в тетрадях. Собственно, так же, как и я. Еще немного, и моя новая синяя шариковая ручка закончится.

Казалось, на таком муторном занятии положение уже ничто не спасет, и будем мы оставшиеся полчаса нервно ерзать на стульях и клевать носом, но… тут раздался стук в дверь.

Естественно, я на него не обратила никакого внимания, подавив зевок и проводив взглядом поползшую на лоб бровь преподши, снова уставилась в тетрадь, дорисовывая очередной футбольный мяч. Услышала только раздраженное:

— Да? Войдите?

И