Моргемона (СИ) - Ирина Аркадьевна Орлова

— Ты не сын Эвридия. Ты сын Мелиноя.

Тут же хватка незримой руки отпустила королеву. Она, дрожа, вздохнула полной грудью. Гидра побледнела; а Энгель уставился на мать в полнейшей растерянности.

— Ч-что? — запнувшись, спросил он. — Что это значит?

Монифа с ненавистью посмотрела на Гидру. А затем — с вызовом и тоской обратилась к сыну. И повторила:

— Ты не сын диатру Эвридию. Ты сын лхама Мелиноя, духа, что блуждает по побережью. Поэтому… — она расплылась в изломанной улыбке. — Поэтому ты мой самый красивый, самый сильный, самый везучий и самый любимый сын.

«Чёрт бы меня побрал!» — подумала Гидра, но вслух лишь ахнула. Теперь она не сводила с Энгеля взгляд. — «Улыбается одними глазами, как он. Высокий, белый, вытянутое лицо! Меж ними столько общих черт; будь я проклята, что ни разу не сравнила! Боже мой, Боже мой!»

Но шок Энгеля был куда сильнее. Он сперва молча отстранился, а затем вдруг оттолкнул от себя мать, и в ярости выдохнул:

— ЧТО?!

Монифа смиренно сложила руки внизу живота и покивала, ничего не говоря. Но Энгель пришёл в бешенство:

— Да как ты посмела?! Ты предала отца… и всю Рэйку! Ещё пару часов назад ты сулила мне корону, желая посадить на трон ба… бастарда…? — словно не веря, что он говорит это слово о себе, Энгель уставился на собственные ладони. — Я… выходит, я всё это время был… дурной, незаконной крови… и ты знала…?

И в ужасе посмотрел на диатрис Монифу. Мир рушился на его глазах. Не тот мир, в котором он мечтал править, возложив на себя корону; а мир, в котором мать и отец оба были для него образцами непогрешимой чести. Последним оплотом.

И этот оплот пал, заставив его дрожать, будто от лихорадки.

— Почему? — жалобно спросил он наконец, едва дыша.

— Увы, мой милый, — тихо произнесла Монифа и покачала головой. — Об этом было сказано совсем немного. Но до последней Войны Драконов Эвридию была обещана леди Тамра Гидриар, не я. Я не любила его и так и не смогла полюбить, даже когда родила ему Эвана. Мне рядом с ним было тошно. Лишь Мелиной мог развеять мою тоску от загубленной судьбы.

Вздохнув, она бросила суровый взгляд на Гидру. Но продолжила:

— Дети Мелиноя… всякий знает из сказок об их уродстве… — её голос обрывался, утопая в воспоминаниях. — Но я умолила его быть милостивым к тебе… ради моей любви, я просила, чтобы ты был здоровым и красивым… и он согласился. Одно лишь условие он поставил: если при тебе наш уговор будет упомянут, я обязана буду тебе рассказать, что ты его сын. Иначе я умру.

Слёзы блеснули в её глазах, и она довершила откровенно, с отважной улыбкой:

— И я ни мгновения не сомневалась.

Энгель хрустел костяшками кулаков. Он смотрел на мать, и Гидра, не знай она его получше, всерьёз бы ожидала, что он сейчас вышвырнет королеву с балкона. Сколько бы они ни ругались, она никогда не видела ангельского диатрина в таком жутком гневе.

— Кто этот поганый проходимец? — прорычал Энгель. — Что за проклятый богами колдун способен на подобное!

— Мелиной, — мягко повторила диатрис Монифа. — Дух синего тигра, что до прихода Гагнаров правил джунглями побережья. Лхам. Савайма. Демон.

Гидра приложила ладонь к своему лбу. «Голова кружится от этого безумия», — призналась она себе.

— Да какой ещё тигр? — прошипел Энгель. — Ты что, издеваешься надо мною до последнего? Ты изменила отцу с каким-то дворнягой с побережья, а теперь доказываешь мне, что это дух?!

— Я не солгала тебе ни единым словом, — тихо и твёрдо сказала Монифа. — Я знавала его до свадьбы с Эвридием и была с ним после. Он не человек.

— Эт-то правда, — заикнувшись, встряла Гидра. — Я сама видела его.

Она не хотела вызывать на себя гнев Энгеля, но такова уж была её невезучая натура.

— Это безумие и бред, — прорычал Энгель уже ей. А затем бешеными глазами посмотрел на мать. — Я верил тебе. Я, чёрт возьми, был надеждой страны. А из-за тебя теперь корона достанется Тавру. Бастард не осквернит трон Рэйки.

— Ну, Гидриары тоже происходят от бастарда Гагнаров, — заметила Гидра. — Какая раз…

— Большая! — в сердцах выкрикнул Энгель. — И что я пытался стать доа?! Какой дракон подпустит к себе дитя грязной крови, порождение женщины и… демона!

Он взмахнул плащом и кинулся прочь. И, замерев у арки, обернулся и исступлённо посмотрел на мать.

— Ты погубила Рэйку, — выпалил он. — Твоё распутство уничтожило её. Ведьма.

И рванулся к дверям. Громкий хлопок заставил волосы Гидры и Монифы схлестнуться.

Обе стояли молча, скрестив пальцы внизу живота.

Диатрис была убита горем. Но, будто погибший слон, продолжала стоять недвижимо. Её взгляд был устремлён в мозаику на полу.

А Гидра, коей было несвойственно слишком долгое переживание из-за подобного, вновь вперилась в неё глазами.

— Ваша Диатрость, — сказала она. — Но нас-то с Авророй зачем?

— Я не знаю, о чём ты, — устало ответила диатрис. — Наш уговор с Мелиноем был лишь об Энгеле. Я никогда не просила его убивать, да и не было у меня над ним такой власти.

«Вот и приехали», — совсем запуталась Гидра.

— Так кто ж тогда это сделал? Кто разорвал лорда-канцлера Магра Денуоро, кто велел подбросить мне и Авроре по лилигрису?