Моргемона (СИ) - Ирина Аркадьевна Орлова

притворяетесь? С Авророй всегда обращались плохо. И собственный отец, и ваша мать. Без вашего заступничества ей вообще повезло, что она добралась сюда.

Энгель сверкнул на неё глазами, но понурил голову. «Верить в честь хорошо», — сердито подумала Гидра. — «Но иногда надо смотреть правде в глаза. Твоя мать вовсе не такой ангел, как ты».

— Ладно, нам нужно отправляться во дворец, — сказал он сухо. — С тобой, Аврора.

— Но по пути мы заберём Лесницу, — встряла Гидра.

— Нам некогда, диатрисса.

— Нет, — твёрдо сказала она. — Вас ждал весь город. А меня одна кошка. И я тоже хочу получить свою часть оваций.

11. Престолонаследие

Словно город причудливых подземных гномов, Дорг вёл их множеством тоннелей и горных дорог. Не везде им удавалось проехать на экипаже: иногда приходилось спешиваться. Отовсюду им предлагали лошадей; не только диатрину, но и его солдатам, воспевая их храбрость и заслуги. Но Энгель, Аврора и Гидра, прижимавшая к себе Лесницу, словно дитя, зачастую предпочитали пройти пешком. Они разговаривали и смеялись, серьёзнели и хмурились, но потом смеялись снова.

Тесные горные улочки со зреющими над головой мандаринами чем-то напоминали Гидре родной город Арау. Но, в отличие от жары и бедности, царящей на улицах Арау, Дорг умело прятал своих жителей за многоступенчатыми тенями, а теснота городских улиц создавалась в основном множеством рабочего люда.

Сразу чувствовалось, что Лорнас был возведён в центре и над Мелиноем примерно так же, как Рааль над Доргом. Замок венчал город, но отделялся от него двумя рядами стен и жуткой глубины рвами, похожими больше на ущелья. Далеко внизу этих рвов, во тьме, если верить слуху, плескалась морская вода. Построенный на скалах город задействовал все преимущества гор для возможной обороны. И во мраке высокие шпили раальского дворца казались особенно неприступными.

Пройдя через два ряда откидных ворот, диатрин и его свита наконец прибыли внутрь, за донжон, к широкому крыльцу королевского дворца. Солдаты были отправлены в кордегардию вместе с командирами, а к самому Энгелю диатрис Монифа выбежала сама. Поднятая прямо из постели, в шёлковом халате, с распущенными седыми волосами, она кинулась на грудь сына и стала поливать её слезами.

— Я знала, что ты жив! — твердила и твердила она. — Я знала! О, боги ответили на мои мольбы…!

Её прекрасное лицо тоже приобрело черты непроходящей усталости за последние недели. Но искреннее счастье делало её моложе. А Аврора и Гидра отстранились от неё подальше, чтобы не стать причиной её гнева.

«Какая счастливая, ну прямо загляденье», — закатывала глаза Гидра, обнимая мурлычащую Лесницу. — «Но стоит ей обратить внимание на двух замарашек, которые явились сюда вместе с её бесценным сыном, и это картинное счастье превратится в подчёркнутую холодность».

— Ах, Ваше Диатринство, — бормотала Аврора, теребя рукава своего узкого чёрного платья. — Не могу поверить, что мы снова вместе. Прошло будто бы десять лет…

— А на самом деле это лишь четвёртый лунар лета, — усмехнулась Гидра.

После продолжительных приветствий диатрис Монифа наконец велела разместить дорогих гостей. У Энгеля в раальском дворце была собственная анфилада — меньше комнат, чем в Лорнасе, но куда просторнее. Почти у каждого аванзала или спальни был свой балкон, выходящий на горы и море. Тем не менее, Гидра проявила ложную скромность и попросила разместить её в комнатах фрейлин, по соседству с Авророй. Ей совершенно не хотелось подчёркивать свой супружеский статус тогда, когда речь шла о его будущем уничтожении.

Ей предоставили небольшую, но снабжённую балконом комнату. Она с удовольствием скинула с себя свою перепачканную тунику и при помощи слуг искупалась в горячей купели. После чего постояла, глядя с балкона на горный простор и лунную дорожку, протоптанную в морской ряби.

«Здесь такие контрасты высот», — думала она. — Высокие скалы и глубокие ущелья. Город и море. Драконам здесь наверняка было раздолье: каждая башня устроена так, что они на неё могут сесть».

Она подумала о Мордепале и о силе, которую, как ей хотелось верить, тот ей сулил. Но затем усталость взяла своё. Тогда она скинула тапочки и забралась в постель, закрывшись светлым балдахином от комаров.

Поутру она не сразу поняла, где находится. Комната была светлая: мебель из сосны, тонкий вязаный ковёр с морским узором, белая сетка балдахина. Непривычно узкие стены. А за окном — гул ветра.

Раальские служанки принесли ей на выбор несколько платьев в местной манере. Гидра вздохнула, увидев корсеты. И сперва колебалась, выбирая; но затем велела отыскать ей что-нибудь на завязках, однако лишь у поясницы, поскольку не собиралась мучить свои едва зажившие рёбра. По её требованию нашлось лишь одно платье: облачно-серое, расшитое чайками, с покатыми плечами и довольно пышной юбкой.

«Широкое декольте-лодочка никогда мне не шло», — подумала она хмуро, прикрывая торчащие ключицы своими локонами. — «Если б не волосы, я бы походила на упырицу, что вылезла на люди прямо в том, в чём была полгода назад похоронена».

Аврора же после хорошего сна и умывания расцвела. Она завила свои червонно-русые волосы, закрепила их голубой лентой и надела мятного цвета платье со столь узкой талией, что Гидре на неё смотреть было жутко.

— Прекрасное утро, Ваше Диатринство, — заулыбалась ей фрейлина.

— Замечательное, — согласилась Гидра и поманила за собой Лесницу.

Их ожидал масштабный пир. В огромном трапезном зале Рааля со сводами, высокими, как небо, собралась вся столичная знать: лорды и леди, бароны и графы, чины мирские и духовные, военные и служащие. Трон диатра отсутствовал, но Монифа расположилась на более изящном троне диатрис, и сиденье Энгеля велела поставить рядом во главе стола.