Моргемона (СИ) - Ирина Аркадьевна Орлова

«Возможно, случившиеся с её семьёй несчастья — плата за то, что он будет убивать любого, на кого она укажет», — размышляла диатрисса. — «Самое первое убийство, Сагарии Райской Птицы, было слишком давно. И хотя диатрис могла иметь к этому отношение, об этом я рассуждать не могу. Что же до лорда-канцлера Магра Денуоро… похоже, он мог предать Энгеля, за что и поплатился. Ну и, наконец, мы с Авророй. По всему выходит, что у диатрис со лхамом именно уговор — ведь его действия повторяются раз за разом. Контракт. Как с демоном. А значит, ей будет сложнее возразить мне, если я скажу прямо: я знаю про контракт».

Уже ночью на горизонте показался остров Дорг. Проснулись все, и ликование огласило корабль. Подняли белые с золотом знамёна диатрина Энгеля — и, приближаясь, на башнях среди бирюзовых увидели такие же.

Дорг захватывал дух. Скалистый, но очень крупный остров был изрезан множеством бухт. Многоуровневый город волнами покрывал крутые скалы. Корабли заплывали в громадные гроты целиком вместе с мачтами, а на утёсах высились тонкие, будто иглы, башни, вытянутые до самого неба.

Рааль, древний замок Астрагалов, воздвигнутый ими три века назад меж двух самых высоких гор Дорга, походил на корону, блестящую на монаршей голове. Сам тёмный, из островного камня, он отсвечивал от жёлтой луны золотыми шпилями. Королевский дворец прятался за ним. Множество огней мерцало во дворце и городе у его подножья, будто на подоле знатной дамы, и дым поднимался из кузен и ремесленных домов даже ночью. Это был город-остров, город-порт, город-жизнь, в котором непрерывно кипела работа.

Гидра восторженно смотрела на столицу. Она и не думала, что та ей так понравится. «Воистину, в сравнении с захолустьем Аратинги, город с башнями под множество драконов похож на высеченную в камне картинку из книги со сказками».

В порту они приблизились к отведённой для диатрийских судов пристани. Множество фрегатов и грузовых кораблей стояли под патиновыми знамёнами, но были и другие — сине-алые, мадреярские. Погружаясь в полумрак портового грота, Гидра слушала, как сердце стучит чаще.

И тут же затихает, тоскуя. Корабль с белыми штандартами Энгеля выбежали встречать сотни горожан. Они, затаив дыхание, протискивались вперёд и из последней надежды искали его глазами.

И нашли.

Звучное «ур-р-ра-а-а!» так загремело в гроте, будто под сводами разразилась гроза. Гидра зажала уши и проводила взглядом счастливого принца, что сбежал по сходням навстречу своему народу.

«Он дома», — подумала она. — «Его ждут даже после объявления смерти. В отличие от меня, которую и живую-то не ждут нигде… и у которой дома нет».

В воздух летели шляпки, платки и цветы. Энгель не боялся своих людей и не отгораживался от них своей стражей, как Тавр — он протягивал им руки, и они, плача от счастья, сами касались подола его плаща. Тем не менее, он не мог долго купаться в народном ликовании. Им нужно было подняться из грота вверх, к Раалю, и потому они двинулись сквозь толпу.

Гидра держалась вблизи него вместе с командованием и с тихой завистью смотрела на то, как люди превозносят диатрина. Впрочем, именно благодаря бесстрастному взгляду на толпу она неожиданно увидела Аврору.

Бедная фрейлина явно похудела за последние пару недель. Её чёрное траурное платье и сетка на волосах совсем скрадывали красоту, и лицо казалось полноватым лишь само по себе, за счёт своих детских черт. Огромные древесно-коричневые глаза глядели на принца, не смея кинуться вперёд, будто не веря, что он жив.

И Гидра сама схватила её за руку и вытащила из толпы.

— Ваше Диатринство! — разразилась слезами Аврора и крепко обняла её. — Вы живы! Он жив! И вы здесь! О, я не могу поверить… О, бедный Леммарт, он услал меня прочь и сам остался на растерзание Тавру, но я и поверить не могла, что здесь будете вы!

Энгель даже не расслышал её голоса среди прочих, и Гидра, прижимая к себе фрейлину, отстала от него ещё сильнее.

— Бедная Аврора! — искренне воскликнула она. — На тебе совсем лица нет! Как ты спаслась из горящего города?

— Это всё Леммарт, он вовремя велел мне бежать в порт вместе с остальными. Он сказал, что Его Диатрость, скорее всего, погиб в огне, и Тавр займёт город; и тогда мне, вашей фрейлине, не жить! Но и ему тоже… Ох, что там сейчас творится…

«Выходит, наши догадки более чем верны», — подумала Гидра и рывком стянула чёрную сетку с её волос. Русые волны высыпались Авроре на плечи.

— Тебе больше не нужен траур! Эй, диатрин! — прокричала она так громко, как умела, доставшимся от отца командирским голосом.

Рыцари обернулись к ней, и Энгель тоже. Лицо его просияло, и он тут же кинулся к ним. Настал его черёд обниматься с Авророй. Та плакала от счастья, а он тоже улыбался и даже не шипел, когда руки фрейлины по незнанию стискивали его обожжённые плечи. Новая волна ликования наполнила толпу, и сразу зазвучали слова о возлюбленной и неудачном браке диатрина. Грязную, всклокоченную Гидру немногие могли признать за принцессу, и потому никто не стеснялся выражать поддержку не самым праведным чувствам Энгеля к двоюродной сестре.

Но Гидра была счастлива, что Аврора жива. И хотя грусть всё равно трогала её разум, она не могла не улыбаться, видя радость своей фрейлины.

— Ваше Диатринство! — смущённо отстранившись от Энгеля, воскликнула Аврора. — Придворная охотница отбыла со мной.

— Лесница? — обрадовалась Гидра.

— Совершенно верно! Мы остановились в портовой гостинице, и она сейчас там…

— Постой, где? — брови Энгеля взметнулись вверх. — Тебя не приняли в Раале?

Аврора смущённо опустила глаза, и Гидра не выдержала:

— Диатрин, вы дурак или