В поисках энергии. Ресурсные войны, новые технологии и будущее энергетики - Дэниел Ергин

В результате подъема экономики страна превратилась в гигантскую стройплощадку – возводится жилье, фабрики и заводы, административные здания и объекты общественной инфраструктуры, что не только увеличивает спрос на энергию, но и создает фактически неограниченный спрос на другие материалы, такие как цемент, сталь, медный провод. При таких темпах роста следует ожидать бумов на рынке недвижимости, надувания пузырей и их схлопывания. И только когда этот процесс завершится, и Китай будет урбанизирован, т. е. в 2030–2040 гг., темпы роста спроса начнут замедляться.

Этот рост, новое строительство, новые здания и квартиры и новые бытовые приборы в этих квартирах, а также транспортные перевозки – все требует энергии. Добавьте к этому колоссальные потребности в энергии, которые делают Китай ведущим мировым производителем и экспортером. В результате растет спрос на уголь, нефть, природный газ, атомную энергию, возобновляемую энергию. На сегодня основой энергетики Китая остается уголь. Но с точки зрения отношений с мировыми рынками и мировой экономикой доминирующим фактором является нефть.

Рост и тревога

Быстрый рост спроса на нефть в Китае вызывает серьезную обеспокоенность как самого Китая, так и остального мира. Китайские нефтяные компании и правительство рассматривают обеспечение достаточных поставок нефти как национальный императив. С точки зрения Пекина энергетическая безопасность означает гарантию того, что нехватка энергии не ограничит экономический рост, который необходим для уменьшения бедности и сглаживания социальной и политической напряженности, способной быстро нарастать в столь динамично меняющемся обществе. Наряду с этим пришло ясное осознание того, что рост спроса на энергию должен уравновешиваться защитой окружающей среды.

В других странах существуют опасения по поводу того, что в поисках нефти китайские компании захватят будущие поставки по всему миру, лишив остальных доступа к ним. Некоторых также беспокоит то, что неизбежный рост спроса со стороны Китая и других быстрорастущих развивающихся рынков станет непосильным для глобальных поставок нефти и приведет к дефициту.

Эти тревоги обострились в 2004 г. под влиянием глобального шока спроса, когда мировое потребление нефти за один год увеличилось настолько, насколько раньше увеличивалось за два с половиной года. Одной из главных причин такого скачка спроса, как уже говорилось, был взрывообразный рост потребления в Китае.

Шок спроса заставил пересмотреть представления в соответствии с новыми фундаментальными реалиями. До сих пор многие рассматривали Китай главным образом как производителя дешевых товаров, обеспечивающего продукцией магазины экономкласса по всему миру. Китай с его низкой себестоимостью выступал главным «тормозом» мировой инфляции, позволяя центробанкам допускать более высокие темпы экономического роста, чем те, что считались бы безопасными в иной ситуации.

Но теперь Китай превратился в крупнейшего мирового потребителя, обладающего значительным влиянием на баланс спроса и предложения и, соответственно, на цены – на нефть, а также на многие другие виды сырья и товаров потребления. До 2004 г. автомобилисты в США и Европе едва ли могли вообразить, что когда-нибудь цена на бензин, которую они платят на местных автозаправках, будет зависеть от проблем с поставками угля и нехваткой электричества в Китае, который вынужден переключиться на нефть. И, разумеется, руководство General Motors, «самой американской» автомобильной компании, вряд ли могло представить, что через несколько лет в Китае будет продаваться больше их новых автомобилей, чем в США. Но таковы были новые реалии глобальной экономики. И это касалось всей мировой торговли. Отныне Китай был ведущим экспортным рынком не только для таких традиционных экспортеров сырья, как Бразилия и Чили, но и для промышленно развитых стран вроде Германии.

Что касается быстрорастущих аппетитов Китая на рынке нефти, то просматривается лишь один аналог – массированное увеличение спроса на нефть и ее импорта в Европе и Японии в 1950-е и 1960-е гг. в результате так называемого экономического чуда. Тогда всплеск спроса на нефть изменил баланс сил на мировой энергетической арене и повлиял на глобальную политику в целом.

Между тем подобное нарушение баланса на мировом нефтяном рынке связано с риском превращения коммерческого соперничества в соперничество между странами в плоскости «угроз» и «национальной безопасности», разрушающее конструктивные деловые отношения, важные для мировой экономики. И, как всегда, в международных отношениях существует риск того, что из-за просчетов и недопонимания эти «угрозы безопасности» могут перерасти в нечто более серьезное – конфронтацию и конфликты.

Это показывает, насколько важно сегодня не допустить перерастания коммерческой конкуренции в борьбу за нефть и соперничество на межгосударственном уровне. В конце концов, перемены неизбежны: китайская экономика продолжит расти быстрыми темпами и изменять существующий баланс сил. Кроме того, мировые рынки нефти и газа существуют не в вакууме. Они являются частью гораздо более обширной и плотной сети экономических связей и взаимодействий, включающей колоссальные торговые, финансовые и инвестиционные потоки и даже потоки людей. Эти связи создают свои источники напряженности, особенно вокруг торговли и валютного обмена. Но в целом взаимные выгоды и общие интересы существенно перевешивают причины для конфликтов.

Несмотря на сохраняющуюся напряженность в отношениях Китая с другими странами, сегодняшняя степень интеграции и сотрудничества была немыслима в эпоху конфронтации, когда Мао Цзэдун объявил Восток «красным» и отгородил Китай «бамбуковым занавесом» от остального мира.

Беден нефтью

Поздним воскресным вечером на верхнем этаже роскошного пекинского отеля China World стоял человек и смотрел вниз на бесконечные потоки фар, скользящие в разных направлениях с восьмиполосной Чан’ань авеню, главной магистрали Пекина, на расположенную на эстакаде скоростную Третью кольцевую дорогу, всегда загруженную на полную. Это был новый Китай. И удовлетворение этих потоков спроса было одной из его забот, когда речь шла о нефти.

Едва ли почтенный главный экономист CNPC Чжоу Цинцзу мог вообразить себе такую панораму, которую он наблюдал сейчас с 20-го этажа отеля, в далеком 1952 г., когда пришел на работу геологом в нефтедобывающую отрасль. Тогда вся добыча Китая составляла меньше 3500 баррелей в день. Его первым заданием была командировка на запад Китая, где в то время разворачивались геологоразведочные работы. Цинцзу был одним из немногих геологов, которые решили связать свою судьбу с этой малоперспективной, как казалось на тот момент, отраслью. Несколько десятилетий назад, после Первой мировой войны, профессор Стэнфордского университета сделал заявление, которое было воспринято многими как окончательный вердикт: «Китай никогда не будет добывать много нефти». И скудные результаты последующих лет, казалось, подтверждали этот вывод.