Зелёный рассвет - Токацин

В песке и пыли Фрисс немного разбирался. А вот огромный и сложный пульт, полумесяцем протянувшийся вдоль стены со множеством тёмных экранов, был ему совершенно незнаком, чужд и непонятен. Поэтому подошёл он к пульту сбоку и неспешно, убрав руки на спину и с жадным любопытством наблюдая за действиями Гедимина. Тот тоже замер на секунду, но быстро опомнился, сдвинул в сторону отмеченную какими-то значками пластину под самым большим экраном, в прорезь под ней осторожно опустил погрызенный стержень с ирренцием внутри и задвинул пластину обратно. Тихий свист и щелчок отметили начало запуска… если не станции, то какой-то её части. Речник видел, как медленно посветлели боковые экраны, а потом и самый большой окрасился в цвет ЭМИА-лучей, и тёмные знаки проступили на нём. Гедимин судорожно вздохнул и медленно прочитал тлакантскую надпись:

— "Идис" рада пробуждению Исгельта Марци. Командир, ты что-то заспался… Это кто-то из них подготовил для встречи… только некому было прочесть… Фриссгейн! Мне нужна твоя помощь.

Обращение было таким неожиданным, что Речник удивлённо моргнул, но ответил с готовностью:

— Что сделать?

— Встань у двери — там узкий проход — и постарайся не пускать сюда крыс, пока хватит твоих сил. Если не хватит совсем — отступай, зови меня, не жди, пока сожрут… но удержи их, пока сможешь. Мне нужно время, чтобы спокойно разобраться с управлением и провести запуск, а не взрыв станции. Справишься?

— Гедимин, разбирайся, я тебя прикрою, — кивнул Речник и встал посреди коридора. Со стороны перекрёстка уже доносились вопли — "окка", "кьяа" и прочее — про убийц, воров и монстров. Ну вот и дожили — драная крыса-мутант-переросток называет Речника, воина Реки, монстром! Да кто бы пищал…

"Пусть их. Главное, чтобы Гедимина под руку не толкнули. А то верно — все тут останемся," — хмуро подумал Фриссгейн и поднял мечи…

Только одно порадовало Речника — в эту узкую дыру крысы не смогли притащить баллисту. Когда первые из них появились в конце коридора, Фрисс тут же метнул молнию — одна стрелка из облучённого металла сломалась о стену в двух шагах от него, и на этом крысиная стрельба закончилась. Верещание в сто глоток было таким оглушительным, что Речник отдельных воплей не разбирал — кажется, кто-то прогонял стрелков прочь и приказывал навалиться на чужака всей толпой, начиная с самых крупных. И они навалились, и даже молнии остановить их не смогли.

На третьей молнии Речник понял, что колдовать дальше опасно — настоящим магом он не был, обладал всего каплей Силы и всю её сегодня израсходовал. А дальше началась свалка, и Речник менее всего хотел сейчас упасть — поскользнувшись ли в кровавой луже, под весом ли крыс или от меткого укуса за сухожилия… Очень скоро ему порвали скафандр и даже прокусили броню из толстой кожи товега, острый обломок меча треснул ещё раз и превратился в тупой, новые крысы перескакивали через тела убитых или вставали на них, чтобы дотянуться до шеи Речника. Он рубил и колол, и оттаптывал конечности и хвосты, и отбрасывал мелких врагов прочь пинками, очень скоро потерял счёт убитым — и укусам, нанесённым ему самому.

— Кьяа! Умри! Станция — наша! — завизжал кто-то на перекрёстке, и крысы метнулись в стороны, к стенам, даже вверх по гладкому фрилу, освобождая кому-то дорогу. Огромная чёрная крыса в подобии фриловой брони мчалась прямо на Речника. Он плюхнулся на пол, сжимая клинки в руках и упирая рукояти в пол. Стекло затрещало от силы удара, Фрисс вместе с врагом проехался по полу, его вынесло к щиту управления под торжествующий визг — а следом хлынули крысы. Хлынули — и остановились в паре шагов от входа, будто связанные магическим барьером.

Фрисс поднялся на ноги, вырвал остатки мечей из тела гигантской крысы, бросил взгляд на лохмотья, которые болтались ниже колена — всё, что осталось от скафандра, на прорехи на груди — крыса-гигант разодрала скирлин, содрогаясь в агонии — отступил на шаг и встал у пульта, сжимая окровавленные клинки.

— Наша!!! Кьяа! Хамерхет правит! Всё — наше! Сармат! Убьём! Не смей!!! — ещё одна чёрная крыса стояла среди серых — они рядом с ней казались мелюзгой — и, не обращая внимание на Речника, смотрела в сторону пульта. В её вопле было столько ужаса, что Фрисс невольно перестал глядеть на крыс и повернулся к Гедимину.

Сармат стоял у экрана, едва касаясь пальцами сверкающих кнопок, и сквозь тёмный щиток на глазах смотрел на крыс. Он даже не потянулся к оружию.

— Ваша, твари? Ваша?! Это наша станция — или ничья! — крикнул он в ответ. Фрисс никогда не слышал от сармата яростных, почти безумных криков… и Речнику стало очень холодно и очень страшно.

— Убери руку! Уйдёшь живым! — поспешно завопила крыса, и серые поддержали её нестройными визгами. — Не трогай станцию! Нельзя!!!

— Помешай мне, если сможешь, — бросил сармат и отвернулся. Речник сделал пару шагов вперёд, чтобы защитить его от неминуемого нападения — но крысы лишь заверещали громче, подпрыгивая на месте. Что-то удерживало их в отдалении от управляющего щита…

Тихий гул пронёсся по комнате. Экраны за спиной Речника вспыхнули золотым и алым.

— Все системы готовы к запуску. Все альнкиты готовы к запуску! — громко и чётко объявил металлический голос. Одна крыса с воплем кинулась к пульту — и, не долетев, задымилась и упала замертво. Гедимин с силой нажал на небольшой рычаг — так, что тонкий металл заскрипел, выгнулся и треснул.

— Кьяа!!! Безумец! Это смерть! — крикнула чёрная крыса, тревожно озираясь. Из-за спины Речника полыхнул кроваво-алый огонь, отразившись в полированных стенах и в зрачках врагов.

— Наша — или ничья, — негромко сказал Гедимин, вдавливая в щит ещё два рычага. — Выход на полную мощность — начинается.

Алый огонь становился всё ярче. Стены начали дрожать с негромким гулом, потом завибрировал пол.

— Предельная мощность, — объявил металлический голос. — Выход на предельную мощность завершён. Первый круг охлаждения не задействован. Второй круг охлаждения не задействован. Начинается расплавление накопителя.

"Что делать дальше?" — так и хотелось дополнить Фриссу. Но голос больше не сказал ничего. За него всё сказал оглушительный, неживой и очень страшный вой, наполнивший собой и комнату, и коридоры. Вой на множество голосов.

Речник резко обернулся — он не понимал знаков на кроваво-красных экранах, но ужас, почти видимый, льющийся с каждого экрана и с каждой стены, он чувствовал кожей. Неизмеримая сила рвалась на волю. Фрисс посмотрел на Гедимина — тот стоял у щита и молча смотрел на крыс.

— Ае! Сармат-безумец! Ты всё взорвал — зачем?! — пока Фрисс смотрел на экраны, в коридоре появилось очень много крыс, в том числе и полосатая верхом на чёрном гиганте. Она-то и кричала, глядя на сармата с растерянностью и ужасом.