После меня – продолжение… - Акин Онгор

Следовало тщательно изучить все документы Ottoman Bank, руководствуясь принципом «дью дилидженс», или «должной добросовестности». Для того чтобы обнаружить расхождения и самым дотошным образом проконтролировать документы отчетности Ottoman Bank, была создана широкая исследовательская группа, которую возглавили Аджлан Аджар и Тулуй Улутекин. В эту группу входили профессионалы своего дела из департамента аудита, бухгалтерии и планового отдела.

Занимаясь проведением анализа документации Ottoman Bank, мы постановили, что если между заявленным и реальным балансом обнаружится разница в $1 млн или больше, то ровно на эту же сумму будет снижена стоимость чистых активов, а следовательно, и продажная цена, о чем было подписано конфиденциальное соглашение с акционерами Ottoman Bank. Мы самым дотошным образом проанализировали правильность всех предоставленных нам данных, качество активов, состояние кредитов и источников финансирования. Параллельно с углубленным изучением положения дел в банке мы приступили и к юридическим процедурам.

Это был тоже очень сложный и путаный процесс. В Голландии акции Ottoman Bank находились в инвестиционной компании Compagnie Ottomane d’Investissment, и нам следовало их выкупить. Поскольку сделка купли-продажи должна была состояться в зарубежном государстве, по мнению наших юристов, нам не требовалось какое-то особое разрешение от Министерства финансов Турции, но Айхан-бей настоял на том, что мы все-таки должны заручиться таким документом. Это было очень правильное и дальновидное решение, позволяющее в будущем избежать накладок. Мы подали соответствующее заявление в Министерство финансов, чтобы получить полагающееся разрешение.

Параллельно со всем процессом подготовки к покупке мы пытались сделать все от нас зависящее, чтобы помочь создать кредитный клуб при банке UBS, от которого ждали финансовой помощи. Именно в это время в Турции разразился невиданной силы политический кризис. Нам позвонили из UBS и сообщили, что, к сожалению, в нарушение всех наших предварительных договоренностей о создании клубного кредита и оказании нам финансовой поддержки они не смогут нам ничем помочь. Мне показалось, что на меня вылили ушат ледяной воды! Ведь мы пообещали выплатить за Ottoman Bank $245 млн. $20 млн мы планировали взять из собственных фондов Garanti, а оставшуюся сумму надо было ждать от зарубежных источников, согласившихся оказать нам финансовую поддержку.

Мы перезвонили в USB, и наш разговор был достаточно жестким. Мы требовали, чтобы они при любом раскладе выполнили свои обязательства и стали участниками клубного кредита. В UBS нам ответили: «Наш отказ связан с изменением политической обстановки в Турции. Так и быть, мы будем участниками клубного кредита и согласны оказать вам некоторую помощь, но мы отказываемся заниматься организацией такого кредита, теперь это ваша обязанность!»

Пришлось немедленно отдать распоряжение финансовому подразделению, которое контролировало все наши зарубежные источники, занималось поддержанием связей с корреспондентскими банками и обеспечивало внешние кредиты, любыми способами раздобыть нужную сумму. В этом подразделении началась неистовая работа. В условиях полной политической неопределенности, царившей в Турции, нам во что бы то ни стало нужно было найти эти деньги! Если от $245 млн отнять ту часть, которую мы планировали выплатить из собственного кармана, да еще отнять долю USB, то оставалось найти «всего лишь» $200 млн; мы планировали разбить эту сумму на восемь равных частей и организовать финансовую помощь других банков, которые кредитовали бы нам по $25 млн.

Юридическая подготовка процесса велась полным ходом, а время шло. На основе принципов «должной добросовестности» продолжалась очень тщательная проверка всех документов и работы аудиторов Ottoman Bank. С одной стороны, мы ждали получения разрешения из Министерства финансов, а с другой – лихорадочно искали источник финансовой помощи. Этот чрезвычайно напряженный период продлился несколько месяцев. Финансовому подразделению удалось потихоньку отыскать нужные нам источники получения средств. Мы сами занимались организацией клубного кредита, и периодически я лично участвовал в этом процессе. Я не мог иначе, ведь на моих друзьях и коллегах лежала слишком тяжелая ноша.

Мы продолжали плотное сотрудничество с юристами-профессионалами из юридической конторы White & Case Томом Кристофером и Джаном Верди. Они работали очень эффективно и постоянно предупреждали меня о потенциальных юридических рисках. Каждый из них был профессионалом высочайшего уровня. Они докапывались до самых глубин любого вопроса, и сделанные ими выводы производили на меня глубокое впечатление. Мне постоянно следовало лично контролировать ход подготовительных работ и при необходимости прямо на месте принимать решения. Если моей компетенции не хватало, я звонил Айхан-бею и спрашивал его одобрения. Несколько раз с нашими юристами мы были в Голландии и там довели юридическую часть подготовительной работы до самого конца. Это был сложный, запутанный процесс, а не просто покупка банка. Представители организаций, владевших акциями Ottoman Bank, а также акционеры из Франции и Великобритании – все собрались в голландском офисе компании. Сделка должна была полностью соответствовать законодательству Турции, Голландии, Франции и Великобритании. Мы до последнего боролись за то, чтобы ни в одной из перечисленных стран не было субъектов, подлежащих налогообложению.

После того как в Амстердаме были завершены все необходимые юридические процедуры, мы определили срок осуществления сделки купли-продажи; дело продвинулось уже до этапа, когда следовало подписать сотни документов. К этому моменту закончилась и тщательная проверка всех банковских отчетов. Судя по документу, который был предоставлен Аджланом Аджаром и Тулуем Улутекином, в ходе проверки не выявилось тех факторов, которые могли бы привести к снижению показателей стоимости чистых активов на сумму от $1 млн. Откровенно говоря, некоторые мелкие недочеты все же были обнаружены, но мы не стали создавать из этого проблемы и затягивать ход дела.

Именно на этом этапе Айхан-бей в Анкаре получил от Министерства финансов разрешение на проведение сделки, на котором он так настаивал и в котором сообщалось о том, что у Garanti нет никаких препятствий для покупки Ottoman Bank. Нашему финансовому подразделению тоже удалось целиком и полностью обеспечить финансовую поддержку нашему банку, обращаясь к зарубежным источникам, несмотря на политическую нестабильность в Турции; у нас на руках была необходимая сумма, выданная на долгосрочных условиях. Наконец-то были расставлены все точки над i.

Для завершения сделки следовало подписать кипу юридических документов. Их было так много, что когда их разложили рядом с друг другом, они полностью покрыли собой U-образной формы стол длиной 20 метров и пять метров шириной! Представителями Garanti были я и вице-президент Хюсню Акхан. Чтобы подписать все документы, нам и нашим юристам потребовалось полдня, хотя мы не отвлекались ни на какие другие дела. Вместе с акционерами Ottoman Bank мы завершили подписание всех документов, кроме одного. Мы ждали приезда Хуберта де Сент-Аманда, который представлял интересы французских акционеров и являлся председателем совета директоров Ottoman Bank в тот период. Месье Сант-Аманд мог прибыть в Амстердам только к вечеру, когда мы уже вовсю праздновали бы успешное завершение сделки. Согласно подписанным нами документам в конкретно указанные сроки на определенные счета должны были поступить $245 млн, после чего осуществилась бы передача акций банку Garanti. Разумеется, в обстановке строгой конфиденциальности.

Это был один из весенних воскресных дней 1996 г., насколько я помню, 14 апреля, и оказалось, что все учреждения закрыты. Мы думали, что будет правильно, если последние подписи мы проставим в головном офисе нашего голландского филиала Garanti International, который располагался у самого канала Херенграхт, после чего там же следовало провести торжественную часть с фуршетом. Однако по местным законам все банки в воскресенье были закрыты, в том числе и GBI. По нашей просьбе его все-таки для нас открыли, и были сделаны все необходимые приготовления для фуршета. В присутствии всей команды, работавшей над этим проектом, в том числе и Зекерии-бея, мы поздравили друг друга с удачным завершением сделки, раскупорив бутылки отличного шампанского.

Месье Сент-Аманд, подписей которого мы все еще ждали, прибыл в банк без особого воодушевления. У него были теплые взаимоотношения с Koç Group, и ему не хотелось, чтобы акции Ottoman Bank отныне принадлежали нам. Он постоянно выискивал какие-то юридические неточности, но мы успешно отклоняли все его претензии. Ему ничего не оставалось, как подписать все необходимые документы! В процессе подписания документов нас, конечно же, фотографировали, но когда делали групповой снимок, француз почему-то закрыл свое лицо рукой и пытался помешать фотографу. Но мы уже были готовы к проведению торжественной части мероприятия, и «сливки» достались именно нам! Каким бы печальным ни выглядел француз, у нас было отличное настроение, и уже ничто не могло его испортить!