Право на эшафот (СИ) - Бронислава Антоновна Вонсович

и никак не касался Теофрении. Я же размышляла о том, что я — единственная, кто может попасть во второй корпус. Знать бы ещё, что для этого нужно. Возможно, иметь ключ? Или владеть заклинание прохода? Вариантов была масса, но все они требовали проверки, а я боялась даже близко подойти к зданию и тем самым показать свой интерес. Вокруг корпуса словно зона отчуждения была, никто не подходил, зато деревья рядом вымахали чуть ли не в высоту самого здания. Правда, ветками в окна тоже не стучали, держали дистанцию.

— Ой, должны же были списки вывесить! — внезапно спохватилась Ракель. — И сегодня же собрания по группам, на списках куратора и время указывают.

Но спохватилась она рано, потому что, когда мы подошли, списки только вывешивали. Группы были маленькие, по десять-двенадцать человек. Мы с Ракель попали в одну, а Эрнандес — в другую, что порадовало. А вот то, что куратором у нас оказался Альварес, напротив, насторожило. И еще насторожило, что в конце листа была приписка, что за час до собрания по группам будет отдельное собрание для студенток.

— Это зачем? — спросила я у Ракель, как уже у привычного источника информации.

— Ты о чём?

— Я про собрание. — Ткнула пальцем в строчку. — Которое только для девушек. О чём там собираются говорить?

— Понятия не имею. — Она выглядела не менее удивлённой, чем я. — Меня о таком никто не предупреждал. Возможно, речь пойдёт о дополнительных курсах?

— С чего вдруг? Должна же быть определённая программа?

— Мама говорит, что женская психика более гибкая и женщины более обучаемые. И вообще, вдруг это связано с принцессой? Она же приходит на некоторые лекции?

— Для первого курса? — скептически уточнила я.

— Нет, конечно, не для первого. Кстати, смотри, собрание будет для всех курсов.

И это было так. Изучая наши списки и выискивая в них уже знакомые фамилии, я не обратила внимания, что и для других курсов объявления тоже вывесили. Гадали мы долго и безрезультатно, и не только мы: на обеде к нам подсаживались несколько девушек с вопросом, не знаем ли мы, что будет на собрании. Вопрос адресовался, главным образом, Ракель, об особенностях семьи которой многие были в курсе. Это стало утомлять, поэтому четвёртой подсевшей девице я посоветовала обратиться к Эрнандес, чей отец работал в Министерстве магии, а значит, она почти наверняка была осведомлена о нововведениях по академии. Девица в ответ скорчила такую гримасу, что не приходилось сомневаться: к Эрнандес она не пойдёт.

Впрочем, долго мучиться неизвестностью нам не пришлось, потому что собрание случилось всего через каких-то два часа после обеда: ни приличной теории заговора не выработать, ни похудеть от переживаний. Аудитория была битком набита: девушек в академии было немного, но помещение под беседу выделили слишком маленькое. Наверное, чтобы проще было наложить защиту, потому что вошедший Альварес первое, что сделал, — бросил заклинание, не позволявшее вырваться из аудитории ни единому звуку. И только после этого он поздоровался и сказал:

— Сеньориты, тема нашей нынешней беседы будет очень деликатной и не должна выйти за пределы этой комнаты.

Мне подумалось что для деликатной беседы могли пригласить магичку-целительницу. Кому, как не им, знать всё о деликатных проблемах женского тела? В то время как молодой мужчина не казался мне подходящим лектором для толпы девушек. Тем не менее он прошёл к кафедре, ничуть не смущаясь от взглядов порозовевших сеньорит, подталкивающих друг друга локтями и перешёптывающихся. Толкались не все, конечно: вокруг Эрнандес было достаточное пустое пространство, чтобы она ни до кого не могла дотянуться локтем.

— Итак, речь пойдёт о Сиятельных. Все вы знаете о проблемах нашей страны, связанных с отсутствием Сиятельных.

— Вопрос спорный, — привычно пробурчала Ракель. — Возможно, если бы их не было в соседних странах, то мы жили бы, как они.

— Скорее, они жили бы, как мы, — насмешливо ответил Альварес. — Сеньорита, на ближайшее время оставьте эти бездоказательные теории при себе или вы будете исключены. Предупреждаю официально, потому что нам не нужны проблемы с Мурицией, выделившей нам преподавателя-Сиятельного.

По аудитории прокатился дружное ах, а потом Эрнандес, как самая устойчивая к подобным заявлениям, пренебрежительно бросила:

— Наверняка отправили к нам какого-нибудь ни на что не годного старого пердуна.

— Конечно, — неожиданно поддержала Ракель, — чтобы не жалко было, в случае чего.

Глаза её горели столь фанатично, что не приходилось сомневаться, какой именно случай она имела в виду.

— Напротив, — сурово возразил Альварес, — прибывающий маг, граф Дарок, молод и красив. И вот об этом я хотел бы с вами поговорить.

Надо же, Диего сослали в Теофрению. Интересно, что он натворил в этот раз? Для столь жестокого наказания должна быть веская причина: не меньше, чем соблазнение любовницы Его Величества. Как-никак жизнь Диего здесь постоянно будет подвергаться опасности — уверена, таких, кто думает, как Ракель, в Теофрении очень много.

— Двуединый, — презрительно фыркнула Эрнандес, — не надо ходить вокруг и около, Скажите прямо: вам нужно, чтобы он на ком-то женился и остался тут.

— Не обольщайтесь, сеньорита, Сиятельный ни на ком из вас не женится, не захочет портить породу, — насмешливо бросил Альварес. — Даже в случае, если бы за вами стояло нечто большее, чем смазливая мордашка, которая не идёт ни в какое сравнение с ослепительной красотой Сиятельных дам.

Положим, не такая уж она и ослепительная, а Сиятельные могут выглядеть даже отталкивающе, если не хотят вызывать положительные эмоции у наблюдателей. А чаще всего — не хотят. Хотя при первой встрече Сиятельные производят убойное впечатление. Взять того же Теодоро — когда я его увидела впервые, мне показалось, что кто-то подкрался сзади и приложил мешком по голове. Но, возможно, так проявляется любовь?

— Если у нас появятся свои Сиятельные, корона щедро вознаградит тех, кто этому поспособствует, — тем временем продолжал Альварес, улыбаясь настолько неприлично, что не возникало сомнения в том, что именно он имел в виду.

— То есть вы хотите?.. — пискнула какая-то сеньорита в первом ряду, но не закончила фразу и покраснела.

— Именно. Любой ребёнок от Сиятельного с какой-то вероятностью тоже будет Сиятельным. Особенно, если мать — маг.

Студентки выглядели донельзя ошарашенными, мне же неожиданно стало смешно. Судя по тому, что я помню о Диего, соблазнять его никому не придётся. Его