Влюбленный лжец - Лола Кинг

хочет, чтобы люди верили, что я — единственное, что объединяло Энцо и Матиаса. Но есть и кое-что еще. Да, они оба встречались со мной, а это значит, что они оба делали то, что мой бывший терпеть не может.

Сердце бешено колотится, я собираю свою одежду для танцев и запихиваю ее в сумку. Места для обуви больше нет, поэтому я держу свои пуанты за ленты и спешу по коридорам.

Я вхожу в кабинет Ривза, а Крис сидит за столом своего помощника. Его лицо опускается, когда он видит меня, и он собирается что-то сказать, но я сразу же прерываю его.

— Ты напал на Матиаса?

Глава 24

Крис

So Good — Halsey

Опустив взгляд на бумаги на столе, я потираю заднюю часть шеи. Затем поворачиваю ее в стороны, пытаясь снять напряжение в мышцах и позвонках.

Это не помогает.

Я пытаюсь сфокусировать взгляд на словах, но они расплываются от головной боли, которая все еще мучает меня. Задыхаясь, я сердито открываю ящик стола, нахожу там бутылочку тайленола и выпиваю две таблетки.

Я могу это сделать. Разобрать пять кейсов, предложенных Роуз для следующего занятия Ривза, закончить собственные исследования для занятий по бизнес-стратегии и деловым переговорам и не думать об Элле.

Не думать о том, как в ее глазах блестели слезы, когда я не защитил ее от злобного поведения Меган. Не думать о звуке ее шагов, когда она убегала после того, как я сказал ей самые злобные слова, которые когда-либо говорил. Скорее всего, она пошла в танцевальную студию. Это всегда было ее безопасным местом.

Пожалуйста, перестань думать о том, что мне так хочется найти ее и дать ей понять, что мое сердце разбито не меньше, чем ее, что я так поступил с ней. Что я сделал это для ее же блага.

Все, что я делаю, — ради ее блага. Просто она еще не видит этого. Она не понимает, что все, через что я заставляю ее пройти, должно помочь ей понять, что я — тот, кто ей нужен. Я тот, кто защитит ее от ужасных вещей, которые пугают и причиняют ей боль. И хотя это специфическое поведение не было запланировано, оно все равно было необходимо.

Не думай об Элле.

Только сегодня. Или хотя бы на этот день. Один час?

Я смотрю на книгу сонетов Шекспира, которую взял с собой сегодня утром, чтобы почитать перед занятиями.

Ты для моих мыслей — как пища для жизни,

Или как сладкие ливни для земли.

Я не могу забыть ее даже на целую минуту. Даже когда я заставляю свой разум сделать это, мое нутро скручивается, и я почти задыхаюсь от желания думать о ней снова. Это больше, чем потребность. Это настоятельная необходимость. Голод, который я не могу контролировать.

Звук двери кабинета заставляет меня поднять глаза, и я замираю от видения женщины, которую я так стараюсь не выпускать из головы. Ну, это не помогает, не так ли?

Мое сердце рвется вперед, усиливая отчаянное желание встать и заключить ее в свои объятия.

Я уже собираюсь спросить, как она себя чувствует, как вдруг она произносит.

— Ты ранил Матиаса?

Я автоматически бросаю взгляд на дверь Ривза, не желая, чтобы он нас услышал. Она запыхалась, наверное, бежала сюда, но ее сердитый взгляд не отрывается от меня.

Она смотрит на синяк в уголке моего рта, на припухшую кожу. Я неосознанно облизываю губу, ощущая медный привкус свежего пореза.

— Он сопротивлялся? Так вот как ты это сделал?

Как будто Матиас мог причинить мне боль.

Заметив пуанты в ее руке и красноту в глазах, я игнорирую ее вопрос.

— В студии были проблемы? — спрашиваю я.

— Ничего такого, что могло бы тебя волновать, — отрывисто отвечает она. — А теперь ответь мне. Потому что люди думают, что я нанимаю кого-то, чтобы причинить боль моим бывшим или людям, с которыми я встречаюсь, а мы оба знаем, что это не так. Я всем расскажу, что это был ты.

Я не успеваю взять себя под контроль. Я огибаю свой стол и подсознательно направляюсь к ней, и я стою перед ее широко раскрытыми глазами, прежде чем успеваю это проконтролировать.

Моя рука летит к ее лицу, обхватывает ее челюсть и тянет, пока ее шея не напрягается, зубы скрипят, взгляд устремлен на меня.

— Что ты скажешь, сладкая? Что твой бывший избил двух человек, потому что они флиртовали с тобой? Со стороны кажется, что он отошел от дел. Насколько правдоподобно ты будешь выглядеть?

Ее пальцы обхватывают мое запястье.

— Зачем ты разрушаешь мою жизнь? — рычит она, но голос ее задыхается и полон безнадежности.

— Я защитил тебя от двух людей, которые не преследовали твоих интересов.

Мне требуется много самообладания, чтобы не поставить ее на колени и не отшлепать по полной программе за ее поведение. Я говорю об Элле Бейкер. Она отдает то, что получает, и только я беру от нее то, что хочу.

— Не говори мне эту ерунду, когда ты даже не хочешь сказать, почему у тебя вдруг синяк на лице, когда ты даже не смотрел на меня.

Я дергаю ее так сильно, что она встает на ноги. Она спотыкается, ей приходится прижать руки к моей груди, чтобы удержаться на ногах. Как будто я когда-нибудь позволю ей упасть.

— Послушай меня, — говорю я мягко. Это противоположность моим неистовым прикосновениям. — Ты принадлежишь мне. То, что мне приходится делать, чтобы защитить тебя, не меняет этого.

— Я принадлежу тебе? А кто, черт возьми, владеет тобой? — шипит она. — Думаю, мы оба знаем ответ. Меган знает, откуда у тебя этот синяк на лице?

Она швырнула телефон мне в лицо.

Она ранила моего отца.

Она сказала, что ты следующая.

Я качаю головой, прогоняя мысли о том, что я во всем признаюсь Элле. Как я мог быть настолько глуп, чтобы угрожать Меган и притворяться, что ее угроза причинить боль моему отцу может быть использована только столько раз? Конечно, она нашла бы других людей, чтобы угрожать. Конечно, она выберет Эллу.

— Меган — это обязательство для меня. Мне все равно, во что она верит и кем себя считает. Но я забочусь о твоем благополучии. А эти двое — плохие новости для тебя.

Я позволяю ей оттолкнуть меня. Она проводит руками по лицу, до самой линии волос, и дергает за корни.

— Ты разрушаешь мою жизнь, — кричит она.

Мой взгляд снова устремляется