Короли старшей школы - Меган Брэнди

тела, чтобы удержать руки на бедрах.

Ты снилась мне каждую ночь, детка. Ты и эти глубокие серые глаза.

Она хмурится.

– Никто тебя не винит, ни секунды. – Ее рука исчезает так же быстро, как и появилась, и вместе с ней уходит мое дыхание, мои легкие сжимаются до боли.

Она останавливается перед Басом.

– Расскажи им все подробности каждой минуты с тех пор, как ты вошел в гостиничный номер и спас нас обоих.

– Я никого не спас, Рэйвен.

– Брось это, Бишоп, – шепчет она, и нежность в ее тоне, как всегда, обжигает меня. – Ты это сделал, и я у тебя в долгу.

Она возвращается в палату, и на этот раз за ней раздается тихий щелчок.

Бас смотрит в пол, потом переводит взгляд на нас четверых.

– Возможно, лучше, чтобы Кэп присел.

Боже.

Глава 34

Рэйвен

Виктория роется в сумке, в которой Мейбл принесла всем нам вещи, когда поняла, что больница – наш новый дом на время.

– Что ты можешь надеть?

– Только нижнее белье и какие-нибудь длинные носки, может быть, майка, если есть чистая, и длинную толстовку Ройса. Она как раз будет мне до колен.

Она кивает, выуживая то, что я попросила, пока я развязываю халат, но, когда поднимаю руки над головой, чтобы развязать узел на шее, я вздрагиваю. В груди и лопатках разливается боль.

Она возвращается ко мне, бросает одежду на кровать.

Когда я не двигаюсь, она закатывает глаза.

– Брось, Рэйвен. Всем иногда нужна помощь.

Нахмурившись, я поворачиваюсь, и она развязывает халат, протягивая мне нижнее белье. Я быстро надеваю его, и она натягивает на меня эластичную майку через голову, чтобы я могла просунуть руки.

– Ты сможешь засунуть руки в эту толстовку?

– Просто натяни ее на меня, Ви.

Раздраженно вздохнув, она делает, как я прошу.

После того как толстовка оказывается на мне, я поднимаю запястье, она стягивает с него мою резинку для волос и аккуратно завязывает волосы в свободный пучок.

Она падает на кровать, и я поворачиваюсь к ней лицом:

– Ты знаешь.

Она смотрит на меня.

Я беру пластиковый стаканчик с водой со льдом и запиваю дурацкие таблетки, которые медсестра оставила для меня.

– Рэйвен… Я не могла сказать тебе…

– Да, – перебиваю я ее, кивнув. – Ты могла бы. Ты, конечно, могла бы это сделать.

Я наконец встречаюсь с ней взглядом, но она тут же отворачивается.

– Я понимаю, почему ты этого не сделала, и все же, как я тебе уже говорила, – я опускаюсь перед ней, и ее глаза возвращаются ко мне, – ты мне ничего не должна. Ни свою преданность, ни свои секреты. Ничего, Ви.

Она пристально смотрит на меня, качая головой, но в ее глазах появляется искринка.

– Ты самый странный человек, которого я когда-либо встречала.

Я тихо смеюсь.

– Мы собираемся поговорить об этом? – спрашивает она.

Я качаю головой.

– Не сегодня.

Я ерзаю на кровати, глядя на пустую кровать Кэптена. Я делаю глубокий вдох.

– Итак… как ты, я имею в виду, с кем ты собираешься поговорить первым?

Я сначала удивляюсь, а потом хитро смотрю на нее.

Она изучает меня, и ее голова медленно откидывается назад.

– Рэйвен, ты собираешься…

– Собираюсь что?

– Покончить с этим?

Я ложусь на подушку.

– Покончить с чем? – Я горько усмехаюсь и встаю. – Виктория, не надо, – предупреждаю я.

– Ты этого не будешь делаешь. – Она стоит рядом, лицом ко мне, с другой стороны кровати. – Это все меняет.

– Это ничего не меняет! – кричу я.

Она двигается назад.

– Ты не обязана этого делать, Рэйвен.

– Я уже это сделала.

– Но…

– Но ничего! Я уже вышла за него замуж, Ви. Я вышла замуж за Кэптена.

– Ой, перестань, Рэйвен, – шипит она, обходя кровать. – Тебе насрать на брак! – Она протягивает руку. – Не стой там и не притворяйся, что тебе не насрать.

– Ты права! – Я огрызаюсь в ответ, глядя ей в лицо. – Мне плевать на это слово. Вот и все, что это значит для меня – гребаное слово. Я понятия не имею, что это значит, понятия не имею, кем я вдруг должна стать в статусе жены, не то чтобы у меня был образец для подражания. – Я придвигаюсь к ней, моя грудь прижимается к ее груди, сжимаю челюсти. – Итак, ты права, Ви, мне насрать на брак, но мне не насрать на него.

– Я не сомневаюсь, что он тебе небезразличен.

– Он отказался от своего будущего ради моего, а потом почти отдал свою жизнь за меня, – огрызаюсь я. – Узнали ли мы что-нибудь такое, о чем я хотела бы узнать раньше? Ни хрена, мы этого не сделали, и я дала ему обещание. Я сдержу его. – Я отступаю назад, не сводя с нее глаз. – Вот где мы находимся. Точка.

Ее лицо смягчается.

– Вы сделали выбор, когда альтернативой было то, с чем вы не могли смириться, и он сделал то же самое. Он бы понял.

Я сглатываю, протискиваясь мимо нее, но она хватает меня за локоть, разворачивая к себе.

Я вырываюсь из ее рук, толкая ее в грудь так сильно, как только могу.

Она отлетает назад, ударяясь о поднос у кровати и сбивая все дерьмо на пол.

Громкий треск заставляет одного из парней дернуть за ручку запертой двери.

За этим следует грохот, крики, голоса.

Я злобно смотрю.

– Ты говоришь это, только чтобы ты могла заполучить его?

– Я говорю это потому, что это правда, и ты это знаешь, – она смотрит в ответ.

Я пялюсь на нее, пытаясь сдержать слезы, обжигающие мне веки.

– Что я должна ему сказать? – шиплю я. – А? Как мне сказать ему, что я хочу уйти? – Я говорю сквозь стиснутые зубы, все мое тело дрожит. – Что мне нужно уйти. Что я никогда, черт возьми, не должна была соглашаться на это, никогда. Что мы все были неправы и нам следовало бороться с самого начала? Что я не могу быть его женой, потому что я никогда не буду его женой и не хочу ею быть?

Она сглатывает, но ее взгляд становится только жестче, она отталкивается локтями и встает передо мной, я протягиваю руки, чтобы схватить ее за запястье, когда она поднимает свои.

Ее ладони раскрываются: она ничего не хотела сделать.

– Так и скажи ему, Рэйвен, – решительно говорит она. – Слово в слово. Ему нужно, чтобы ты это сказала.

Ему нужны слова…

Моя челюсть начинает дрожать, поэтому я зажимаю ее.

В коридоре звенят ключи, и дверь распахивается,