Безвинная - Кэрригер Гейл

— Вашей родственницей?

— Возможно, вы знаете ее под именем Зенобия.

Профессор Лайалл знал о Римской империи примерно столько же, сколько знает о ней любой образованный человек, но ему нигде не попадались сведения, что у королевы Пальмиры имелся избыток или недостаток души. Из этого вытекал новый вопрос.

— Эти способности душекрада — в чем они состоят и как проявляются?

— Я не знаю.

— И это беспокоит даже вас. Не так ли, лорд Акелдама?

Биффи взял лорда Акелдаму за руку, лежавшую на его укрытом одеялом бедре, и сжал ее, словно хотел успокоить своего бывшего хозяина.

Да, тут определенно будут сложности.

— Дневные люди, те, кто боялся ее, называли ее «крадущей кожу».

Это наименование, в отличие от «душекрадки», уже о чем-то говорило профессору Лайаллу. Что-то всколыхнулось в дальнем уголке памяти. Легенды о существе, которое могло не только отнять силу у оборотня, но и на одну ночь сделаться оборотнем вместо него.

— Вы хотите сказать, нам придется иметь дело с живодером?

— Именно так! Теперь вы понимаете, почему идея убить леди Маккон настолько популярна?

— Полагаю, я нашел решение этой проблемы, — неожиданно усмехнулся профессор Лайалл. — Лорду и леди Маккон оно вряд ли понравится, но вас, лорд Акелдама, и юного Биффи, возможно, устроит.

Лорд Акелдама улыбнулся в ответ, обнажив свои смертоносные клыки. Профессор Лайалл подумал, что они ровно такой длины, чтобы выглядеть грозно, но при этом не вычурно — ни дать ни взять идеальный парадный меч. Для вампира с репутацией лорда Акелдамы они были, пожалуй, скромных размеров.

— Ах, милый Долли, говорите же. Вы меня чрезвычайно заинтересовали.

Тамплиеры, как ни удивительно, оказались еще менее подготовленными к столкновению с тикающими божьими коровками, чем Алексия во время приснопамятного нападения в экипаже. Они совершенно оторопели от неожиданности и не знали, что делать — давить ли жуков или гнаться за вырвавшейся на свободу Алексией. Лишь когда одна божья коровка вонзила острые иглы-усики в одного из молодых тамплиеров и он упал, второй бросился в яростную атаку. Надо сказать, после этого возмездие было скорым и неотвратимым.

Оставшийся на ногах молодой тамплиер обнажил меч и с поразительной быстротой и меткостью уничтожил благородных спасателей Алексии. А затем повернулся к ней самой.

Она подняла над головой табурет.

Позади, в камере, застонал настоятель.

— Что происходит?

Божьих коровок могли подослать вампиры, чтобы убить ее, либо месье Труве, чтобы ей помочь. Поэтому Алексия не могла точно ответить на этот вопрос.

— Судя по всему, на вас напали божьи коровки, мистер тамплиер. Что еще я могу сказать?

В этот момент послышалось рычание. Очень хорошо знакомое Алексии: низкое, громкое, полное решимости. Это рычание ясно говорило: «Ты еда».

— О, а теперь, как я подозреваю, пожаловали оборотни.

Так оно и было.

Конечно же, в сердечко Алексии закралась предательская надежда, что сейчас она увидит пятнистую шкуру, шоколадно-коричневую с примесью черного и золотого. Она вытянула шею, чтобы разглядеть за табуретом, которым сама же размахивала, свирепого зверя, мчащегося по каменному коридору с пеной на оскаленных клыках, зверя с бледно-желтыми глазами и такими милыми смеющимися морщинками вокруг них.

Но волк, которого увидела Алексия, щеголял белоснежным мехом, и его морды никогда не касалась улыбка. Прекрасный образец хомо люпус — или был бы прекрасным, если бы не его неумолимая свирепость. Он бросился на молодого тамплиера, даже не взглянув на обнаженный клинок, хотя тот, несомненно, был выкован из чистого серебра. Алексия, не глядя, знала, какие у оборотня глаза — льдисто-голубые. Получить подтверждение ей всё равно бы не удалось: человек и волк уже сцепились и вылетели в коридор. С громким боевым кличем настоятель выбежал из камеры и тоже вступил в бой.

Алексия совершенно не собиралась стоять в сторонке и трястись. Она покрепче ухватила ножку табурета и, когда молодой тамплиер отлетел к ней, изо всех сил обрушила предмет тюремной меблировки ему на голову. Надо же, как она наловчилась проламывать черепа на старости лет — пожалуй, это даже неприлично.

Юноша упал.

Теперь против оборотня остался один настоятель.

Алексия решила, что Чаннинг и сам прекрасно позаботится о себе, а ей лучше выбираться на свободу, пока тамплиеру не до нее. Она бросила табурет, приподняла юбки, и побежала по коридору, наугад решив, что один его конец больше напоминает выход, чем другой. И столкнулась с мадам Лефу, Флутом и месье Труве.

Ага, значит, она правильно выбрала дорогу!

— Добрый день всем. Как поживаете?

— Некогда шутить, Алексия, дорогая. Как это похоже на вас — вы успели сбежать раньше, чем мы пришли вас спасать? — мадам Лефу сверкнула ямочками на щеках.

— О да. Находчивости у меня не отнять.

Мадам Лефу бросила ей какую-то длинную штуку, и Алексия поймала ее свободной рукой (вторая была занята юбками).

— Мой парасоль! Вот чудесно.

Она заметила, что Флут держит в одной руке ее чемоданчик, а в другой — один из своих миниатюрных пистолетиков.

Месье Труве протянул Алексии руку.

— Миледи?

— Благодарю, месье, вы очень любезны, — Алексии без особого труда удалось взять часовщика под руку, не выпуская парасоля и юбок. — Кстати, спасибо за божьих коровок. Очень мило с вашей стороны было их послать.

Месье Труве потащил ее вперед по коридору. Только тут Алексия начала понимать, какие огромные эти катакомбы и как глубоко под землю ее упрятали.

— Да, я позаимствовал у вампиров их модифицированную конструкцию. А в усики вместо яда залил снотворное. Это оказалось довольно действенной альтернативой.

— Безусловно. Разумеется, только до тех пор, пока в ход не пошли мечи. Боюсь, трех ваших миньонов вы потеряли.

— Ах, бедные малютки. Все-таки они не очень годятся для боя.

Они поднялись по крутой лестнице и торопливо зашагали по другому длинному коридору, который вел, кажется, в обратном направлении — в ту же сторону, откуда они только что бежали.

— Если вы не сочтете это дерзостью, позвольте спросить, — задыхаясь, проговорила Алексия, — что вы здесь делаете, месье?

Француз ответил, пыхтя на ходу:

— Прибыл вместе с вашим багажом. Оставил условный знак для Женевьевы, чтобы она знала, что я здесь. Не хотелось упустить всё самое интересное.

— Мы с вами явно по-разному понимаем это слово.

Француз окинул ее быстрым взглядом с головы до ног. В глазах у него так и бегали искорки.

— Ну что вы, миледи. Я бы сказал, примерно одинаково.

Алексия улыбнулась в ответ — и, надо сказать, улыбка вышла не столько любезная, сколько кровожадная.

— Осторожно! — раздался крик Флута. Камердинер шел впереди, за ним следом мадам Лефу. Но тут он внезапно остановился, прицелился и выстрелил из своего пистолетика.

По коридору на них надвигалось около дюжины тамплиеров, а перед ними вышагивала облаченная в твид маленькая, как марионетка, фигурка немецкого ученого. Дополнял эту грозную картину с лаем скачущий впереди Пош, похожий на разъяренную пушинку одуванчика с желтым бантом на шее.

Флут выхватил второй пистолет и выстрелил снова; на перезарядку времени не хватало: тамплиеры приближались. Похоже, пуля цель не нашла, поскольку противник продолжал неуклонно наступать. Единственным, кого этот выстрел как-то взволновал, оказался Пош: он тут же устроил бурную сцену.

— Я бы на вашем месте сдался — та, женская особь.

Стоя за спинами своих немногочисленных защитников, Алексия устремила на господина Ланге-Вильсдорфа невинный взгляд. В конце концов, побег был не ее идеей. Одновременно она взвешивала в руке парасоль. Ей ведь уже приходилось сталкиваться с вампирами. В сравнении с этим справиться с горсткой смертных, пусть и превосходно обученных, было не такой уж трудной задачей. По крайней мере, Алексия на это надеялась.