Город, где умирают тени - Грин Саймон

Взяв себя в руки, Кэллеген решительно подавил гнев. Он теперь служит Всевышнему, служит миру и покою, и в душе его не должно быть места ненависти. Она, ненависть, — из другого времени, из другой жизни, и если он не в состоянии заставить себя забыть или простить, он должен продолжать молить Бога дать ему сил жить своей жизнью, свободной от призрака отца.

Грустно улыбнувшись знакомой мысли, он покачал головой. «Насколько далеко ушли мы от тех, кем когда-то были, и насколько мы все время далеки от тех, кем хотели бы стать…» Кстати, неплохая тема для назидания или проповеди. Отец Кэллеген поискал взглядом ручку и бумагу, но тут проснулся дверной звонок, и мысль была утеряна. Да и бог-то с ней. Если она была стоящей — вернется. Он поднялся, осторожно накрыл крышкой банку из-под конфет и пошел проверить, кому это он понадобился. Он никого не ждал.

Открыв входную дверь, Кэллеген оказался лицом к лицу с человеком в блестящем черном бронежилете, разукрашенном яркими мазками красного и голубого, и в длинной темной накидке с капюшоном. Гость был высок, с бугрящимися мускулами, с телом молодого и энергичного мужчины, но волосы искрились сединой, а лицо было испещрено морщинами.

Лестер Голд, Человек Действия, Тайный Мститель, ухмыльнулся, заметив удивление на лице Кэллегена.

— День добрый, Нэйт. Извини, что без приглашения, но кое-что случилось… Надо пообщаться.

— О, конечно, — быстро проговорил Кэллеген. — Ты же знаешь, я всегда рад тебе. Проходи. Ты выглядишь… отлично.

Ступив в тесную прихожую, Голд показался еще более внушительным и импозантным. Кэллеген захлопнул дверь, а затем, спохватившись, пожал протянутую ладонь Голда — широкую, со старческими пятнами. Рукопожатие старика было решительным и крепким. Слегка хмурясь, Кэллеген повел гостя к своему кабинету. Как же хорошо выглядел Голд. Шаг пружинистый, в глазах — блеск, какого Кэллеген уже давненько не замечал у него. И в этом костюме, кстати, он не видел героя уже почти три года. Он всегда считал, что Тайный Мститель на пенсии. Видно, что-то стряслось. Что-то из ряда вон, раз заставило Голда перемениться.

Кэллеген почувствовал смутные шевеления тревоги, но решительно их подавил и, махнув на пороге кабинета рукой, пригласил Голда войти. Несколько секунд оба устраивались поудобнее в двух старых креслах у горящего камина, а затем Голд, подавшись телом к Кэллегену, впился в него напряженным и беспокойным взглядом.

— В городе уже давно творятся очень странные вещи, — спокойно заговорил он. — Странные даже для Шэдоуз-Фолла. И очень тревожные.

Тут он умолк, словно был неуверен, как продолжить и насколько безопасным будет это сделать. Наряд Тайного Мстителя впечатлял еще больше в тесной квартире, и внешность Голда едва ли не подавляла своей внушительностью, однако лицо принадлежало человеку сомневающемуся, обеспокоенному душевными терзаниями. Наконец Голд вздохнул и откинулся на спинку. Его мощные руки чуть подрагивали на подлокотниках, словно чувствовали, что вскорости их ждет серьезное дело.

— Как давно мы знакомы, Нэйт?

— Да уже почти двенадцать лет, — улыбнулся священник. — Да, почти двенадцать лет с того дня, когда я трусливо постучался к тебе в дом с экземпляром твоего самого первого журнала в руке и попросил автограф. Ты был так любезен, а когда пригласил в дом и показал свою коллекцию реликвий, я думал, что скоропостижно скончался и попал на небеса.

— А знаешь, я сам был польщен, — рассмеялся Голд. — Никогда в фанатах у меня не числился священник. Как поживает твоя коллекция?

— Хорошо поживает. Кое-что мне раздобыть пока не удалось, но я держу руку на пульсе. Вот только цена отпугивает. Ты не поверишь, сколько просят сейчас за некоторые раритетные комиксы. Но ведь ты пришел поговорить не об этом. Что стряслось, Лестер? Чем я могу помочь тебе?

Голд снова подался к нему, как будто это движение помогало герою собраться с духом. Глаза его стали вдруг необычайно холодны:

— Нэйт, что ты можешь мне рассказать о крестоносцах?

Кэллеген выгнул бровь:

— Ты меня удивляешь… Что же ты хочешь о них узнать?

— Все. Кто такие, откуда. Их цели, смысл существования. Это название с недавних пор стало появляться в пророчествах и предостережениях — повсюду, по всему городу, однако никто, похоже, о них ничего не знает. Я вообще-то шел в библиотеку, но решил заглянуть к тебе: может, после нашего разговора надобность в библиотеке отпадет…

— Думаешь, крестоносцы могут нести угрозу городу?

— Не знаю. Возможно.

— Только я не вижу, каким образом. Непопулярная группка фанатиков-экстремалов, торговой маркой которых является насаждение христианства исключительно посредством насилия. Для кого-то они — воинствующие сторонники жесткого курса, для кого-то — христиане-террористы. Крестоносцы проповедуют революцию и адский огонь и финансируют правительства ультраправого толка по всему миру. Серьезно занимаются лечением, внушением и мобилизацией капитала. У них даже есть своя собственная спутниковая трансляционная установка. Несколько раз на них заводили дело по подозрению в «промывании мозгов», то есть идеологической обработке и «программированию» своих новообращенных, однако ничего доказать не удалось. Те немногие, кому они по душе, провозгласили их последним шансом христианства в выживании в обществе, становящемся все более и более мирским и суетным. Но по какой причине крестоносцы стали вдруг упоминаться в пророчествах о судьбе Шэдоуз-Фолла — выше моего разумения.

— В этих пророчествах крестоносцы фигурируют как некая угроза. Один из провидцев даже употребил слово «завоеватели».

— Нет, — спокойно возразил Кэллеген. — Не могу поверить. Если даже что-то такое и витало бы в воздухе, я бы об этом знал. Уверяю тебя, Лестер, нет никакой опасности. Просто всех нас гнетет мысль о последних убийствах. Беспомощные, напуганные горожане хватаются за любую сплетню, если в ней им мерещится ответ. Мы не должны позволять себе быть охваченными истерией: крайне важно таким, как мы, не омрачать свой рассудок и иметь светлые головы. Мы с тобой на виду, люди смотрят на нас. Впрочем, ты все это прекрасно знаешь и сам. Ты ведь пришел сюда не за информацией о крестоносцах. Что-то другое тебя беспокоит, не так ли? Что-то… духовное?

— Верно, — ответил Голд голосом таким тихим, что Кэллеген едва расслышал его. Крупные руки гостя сжались в кулаки; он не мог заставить себя поднять глаза на священника. — Я ходил в страну-под-горой и говорил с эльфами. Я видел… странные вещи. Очень тревожные…

— Не следовало тебе ходить туда, Лестер, — покачал головой Кэллеген. — Там не место христианину. Страна-под-горой суть греховное место, погрязшее в пороках и скверне. Не ждать добра от нее и от ее обитателей.

— Эльфы вроде как бессмертны. Они такие красивые, но такие жестокие… Казалось бы, цивилизованные и в то же время сущие дикари.

— Эльфы полны противоречий. — Кэллегену с трудом удавалось говорить ровным и спокойным голосом. Голд пришел к нему за утешением, но не за строгими нотациями. — Лживость — часть их натуры. Вера, моральная устойчивость и надежность им неведомы. Они бессмертны, потому что у них нет души, и когда они умирают, и небеса, и преисподняя их отвергают. Они отреклись от Бога и прокляли его учение. Они — демоны, Лестер, и все, что ты видел или думал, что видел, было не более чем волшебство: колдовские иллюзии, предназначенные для того, чтобы скрыть их истинную мерзость. А по сути своей они низкие, подлые создания, невероятно уродливые, живущие в грязном аду собственного изготовления. Их бог есть ложь, их пища — яд, их слово — презренный пустой звук. Они существуют лишь затем, чтобы искушать человека перед его верой и долгом.

— Ого! Как же ты не любишь их, а? — удивился Голд, и Кэллеген улыбнулся.

— Прости, мне, наверное, не стоило так распаляться. Поверь мне, Лестер, Фэйрия — это настоящее зло, и ничего хорошего от эльфов ждать не следует. Как тебе удалось встретиться с ними?

— Шин Моррисон…