На руинах - Галина Тер-Микаэлян

– Кажется, у меня где-то был записан адрес Жени, я сейчас только вспомнил, что он мне на днях его продиктовал, – Марат Васильевич начал торопливо рыться в кармане пиджака, – сейчас найду, положи пока блюдо, Артем, еще уронишь.

– Не положу, пока не дашь.

– Соня, принеси ручку!

Софья Александровна торопливо подала мужу ручку, но когда он, переписав адрес Жени Муромцева, хотел подать сыну листок, она перехватила его руку.

– Сначала пусть блюдо поставит!

Произошла передача ценностей из рук в руки, и спустя сорок минут, расплатившись с таксистом, Артем Доронин вошел в подъезд дома, где много лет назад жила Ада Эрнестовна.

Долгий звонок в дверь пробудил, наконец, Женю от крепкого сна. Не сразу сообразив, что и как, он открыл глаза, повертел головой и каждой клеточкой тела припомнил самую сладостную в своей жизни ночь. Поскольку Зойки не было – ни рядом с ним, ни в соседней комнате, – у него спросонок почему-то возникла нелепая мысль, что это она так настойчиво трезвонит и стучит в дверь.

Схватив первую попавшуюся под руку тряпку – ею оказалась его впопыхах сброшенная накануне рубашка, – Женя обернул ею бедра и бросился отворять дверь. Отворил и тут же, получив мощный удар в челюсть, был отброшен назад ворвавшимся в квартиру Артемом Дорониным. Врожденная стыдливость помешала Жене оказать достойное сопротивление – руки его продолжали удерживать обернутую вокруг пояса рубашку. Поэтому разъяренный Артем от души врезал ему еще пару раз, а потом отшвырнул в сторону и бросился в комнату с криком:

– Зоя!

Зои нигде не было, но Артем не мог ошибиться – о ее не столь давнем присутствии здесь говорили витавшие в воздухе остатки знакомого аромата и выразительно раскиданная постель. Обманутый жених метался по квартире, разбрасывая попадавшиеся по дороге стулья. Женя набросил висевший в прихожей халат и тоже поплелся в комнату. Один глаз у него заплыл, челюсть ныла, душа страдала от унижения, но сейчас он чувствовал себя не в силах вступить в единоборство с напоминавшим взбесившегося льва Артемом, к тому же сточки зрения мужских понятий о справедливости последний был безусловно прав. Поэтому, устало упав на диван, Женя со вздохом произнес:

– Да нет ее здесь, успокойся.

– А где? – Доронин угрожающе вперил в него сверкающий взгляд.

– Я не больше твоего знаю – ушла, мне не сказала.

Слова его звучали достаточно искренне, да и не верить у Артема, в общем-то, не было оснований, поэтому он взял стул, развернул спинкой вперед и, усевшись на него верхом напротив Жени, продолжил допрос.

– В котором часу ушла?

– Не знаю, говорю же: я заснул и только проснулся. Раз нигде нет, значит, ушла.

– Ладно, тогда я по-другому построю вопрос: в котором часу утра вы закончили трахаться?

Женя покосился здоровым глазом на брошенного жениха – вроде бы успокоился – и ответил честно:

– Часа в четыре, может, в пять. Если честно, я тогда уже плохо соображал.

Неожиданно для него Артем ухмыльнулся.

– Понятно, она может так заездить, что свет белым не покажется. Однако вот в чем вопрос: у нее не было ни копейки, я специально за этим следил, чтобы она не сбежала. Так куда же она могла пойти без денег? Ты давал ей деньги?

– Ничего не давал, она и не просила, – взгляд Жени внезапно уперся в лежавший на столе открытый бумажник, и он подскочил, – ах, черт!

– Много не хватает? – с некоторым даже сочувствием спросил Артем, видя, как его собеседник, пересчитав рубли и доллары, начал яростно рыться в карманах пиджака – может, куда-то в другое место сунул.

– Обокрала, зараза! – отбросив пиджак, Женя в гневе схватил Доронина за воротник. – Вы оба с ней меня обокрали, возвращай мои деньги!

– Ручки-то убери, – ничуть не обидевшись, возразил Артем, – я-то причем? Я тебя что, просил ее вчера увозить? Сам и напросился.

– Сука! – Женя в ярости заметался по комнате. – Это ей так не пройдет, я сейчас в милицию позвоню, пусть ее задержат!

– Ну и что ты скажешь в милиции? – явно потешаясь, поинтересовался Артем. – Она тебя что, в автобусе или в магазине обчистила? Ты сам ее сюда привел, она тебя обслужила по всей форме и взяла то, что ей положено за труд. Скажешь, она плохо с тобой поработала?

– Какой труд?

– Обычный – Зойка проститутка, ты еще не понял?

– Проститутка? Ты шутишь? – от удивления уцелевший в битве глаз Жени полез на лоб. – Но как же – ты ведь собирался… на ней жениться?

– Я и сейчас собираюсь, какая мне разница? Она сводит с ума, доводит до экстаза, как ни одна другая женщина. Да что я тебе рассказываю, ты сам это нынче понял!

– Гм. Да, но, – Женя смущенно потрогал заплывший глаз, – как-то все-таки… Жениться на проститутке… Ладно, это, конечно, твое личное дело. Прости, что так некстати вмешался в твою жизнь.

– Ерунда, я, по здравому размышлению, тоже зря раскипятился. Понимаешь, меня постоянно мучает страх, что она полюбит кого-нибудь, не меня. Секс для проститутки – ерунда, она за деньги с кем угодно будет трахаться, а вот ее любовь… Но раз она от тебя тоже сбежала, то меня это уже не колышет. Ты холодного к глазу приложи. Больно?

– Ну, не так, чтобы испытывать райское блаженство, но терпимо, – хмыкнул Женя и, провожая Доронина до двери, не удержался, спросил: – И что ты теперь намерен делать?

– Поеду за ней – я примерно знаю, где ее искать. Тебе, правда, не скажу, – рассмеялся Артем.

Уже заперев за ним дверь, Женя ахнул, пораженный ужасной мыслью, и полез в платяной шкаф. Порывшись немного, он с облегчением вздохнул – пачка «зеленых» была на своем месте.

На утренний рейс Артем опоздал и, подумав, решил не ждать вечернего, а лететь через Москву. В результате до гостиницы он добрался к шести вечера. Номер уже за ним не числился, но дежурная беспрекословно дала ключ.

– Вернулись? А мы в ваш номер никого не заселили, сейчас я вас быстренько назад оформлю.

Бутылка с бренди стояла в шкафчике на своем месте, Доронин плеснул себе в стакан и едва сделал глоток, как зазвонил телефон.

– Мое почтение, – пролаяла трубка голосом прокурора Баяндина, – узнал, что вы вернулись. Минут через двадцать подъеду к вам в гостиницу, не возражаете?

Артем сначала хотел послать его к черту, потом передумал.

– Приезжайте.

Едва войдя в номер, прокурор резко спросил:

– В чем дело, почему вокруг этого дела до сих пор царит гробовое молчание? – опустившись на стул, он презрительно скользнул взглядом по стоявшей на столе бутылке с бренди и стакану. – Или вы выполняете чей-то заказ и решили похоронить материалы, которые от меня получили? Предупреждаю: вы рискуете скомпрометировать себя, как журналиста.

– Необходимо дополнительное расследование, – промямлил Артем, ошеломленный столь внезапным натиском, – за этим я и вернулся.

– Для чего? Я передал вам все материалы по этому делу, этого достаточно для нескольких разгромных статей.

– Видите ли, – голос уже оправившегося от неожиданности Доронина сменил тембр и звучал теперь не растерянно, а несколько даже вызывающе, – ваши материалы в редакцию я доставил, но у редактора сразу же возник ряд вопросов. Первое: почему сначала прокурор отказывается дать интервью журналисту центральной газеты, а потом тайно встречается с ним и передает все материалы следствия? Второе: почему он при этом просит не упоминать его имени, а представить все, как результат журналистского расследования?

– Я уже объяснил вам при встрече, – раздраженно возразил прокурор, – что до завершения расследования вообще не имею права ни с кем о нем говорить. Однако в данной ситуации я счел своим гражданским долгом предоставить центральной газете некоторые материалы.

– Конечно, – Артем ехидно и откровенно хмыкнул, – все это вы мне объяснили. Однако позже мне стало известно, что расследование по этому делу приостановлено. Поэтому сразу и третий вопрос: почему при столь явных уликах прокуратура закрывает дело? Возможна ведь такая ситуация: прокурор находится под чьим-то сильным давлением и вынужден прекратить официальное расследование, но хочет, тем не менее, предать дело гласности – чужими руками, так сказать. Вот все эти подробности я и должен выяснить.

С грохотом отодвинув стул, побагровевший Баяндин резко поднялся и вновь кинул уничтожающий взгляд на бутылку бренди.

– Сначала вы произвели на меня впечатление порядочного человека, – резко произнес он, – и я надеялся на вашу объективность в этом деле, но вижу, что вас купили. Что было бы с нашей страной, если бы вся пресса была столь же продажной, как вы! К счастью, пока еще есть честные люди, я обращусь к ним.

– А вы уверены, что ваше слово будет иметь значение? При данных обстоятельствах?

– Мерзавец!

Прокурор вышел, громко хлопнув дверью. Артем подождал, пока шаги Баяндина стихнут в конце коридора, потом отыскал в лежавшей на столике гостиничной телефонной книге номер телестудии и поднял трубку.