На руинах - Галина Тер-Микаэлян

– Ладно, иди, дам мяса.

Он гостеприимно распахнул морозильник, где по полочкам были аккуратно разложены пакеты. Пряча глаза, Галя несмело ткнула пальцем.

– Вот этот и этот, можно?

– Бери, почему же нельзя!

Когда она ушла, оцепенело молчавший все это время Вася, хрипло спросил:

– Ты что, рехнулся? Ты что творишь?

– Да ладно! – Коля равнодушно махнул рукой. – Все равно один конец, а там уже нам с бабами трахаться не придется. Кстати, если б ты захотел, она бы тебе тоже дала.

– Иди ты к черту!

Им не удалось продолжить словесную баталию, поскольку в дверь постучали две милые дамы средних лет и, смущаясь, объяснили, что «Раечка позвонила, будто привезли импортную говядину, и нельзя ли хотя бы по килограмму – даже если и по три рубля, то мы возьмем».

– Можно, отчего же нет? – добродушно согласился Коля и сострил: – Весов, правда, нет.

– У меня безмен всегда с собой, – не поняв шутки, сказала одна из женщин. – А вы поищите в шкафу, у Алексея Прокопьевича тоже где-то безмен был, он нам в августе мясо отпускал.

– Ты сумасшедший, – устало проговорил Вася, когда женщины ушли, – ну, и что дальше?

– Дальше я хочу найти безмен, – роясь в шкафу, невозмутимо проговорил его приятель, – а ты сядь на том стульчике и сиди спокойно, не ной.

Безмен нашелся, и сразу после этого явился энергичный старичок с клюшкой. Он сообщил, что его покойная супруга стриглась сначала у Феодосии Федоровны, потом у Алексея Прокопьевича, и нельзя ли в память о столь давних связях…

К девяти утра несчастная Агафья Тимофеевна была полностью распродана по частям. Последний кусок забрал участковый милиционер Степанов. Денег он не оставил и сказал:

– У нас с Алексеем свои расчеты, он знает. Поздно я пришел, не знал. Когда следующий завоз-то у вас будет?

Обнаглевший Коля, спокойно пожав плечами, сымпровизировал:

– Будет, но не знаю когда, мы же не магазин. Это в ресторан Алексей мясо заказал, а ресторан закрыт, поэтому мы распродаем товар, чтобы не лежал.

– Да, дела! – вздохнул Степанов. – От Алексея-то известия есть какие-нибудь? А то народ болтает, что его по политическому делу забрали – он вроде как ГКЧП поддержал.

– Любят люди ерунду болтать – Алексей уехал по делам. Какое может быть ГКЧП, когда у нас в семье все с рождения демократы! Папа с мамой всегда с руками и ногами за Ельцина были, а бабушка Дося его просто обожала.

Милиционер не понял юмора, повздыхал, покачал головой.

– Ну, дай бог, дай бог!

Когда Степанов ушел, Вася, скромно и молча сидевший все время на стуле рядом со своей машиной, подал голос:

– Ты с политикой-то поосторожней, а то еще одну статью пришьют.

– Какая разница, Васенька, нам с тобой теперь все равно, так хоть повеселимся напоследок. Не волнуйся, недолго осталось – сейчас, к-а-а-ак начнут хозяйки нашу говядину разделывать, да к-а-а-ак бросятся заявлять, куда следует…

– Сволочь ты последняя, втянул меня, жизнь мне искалечил! Не радуйся, я только соучастник, мне лет пять дадут, а тебе пожизненное светит. Или вообще расстреляют.

Со стуком распахнув дверь, в помещение стремительно влетела Раиса Горюнова.

– Мальчики, я так бежала, как хорошо, что вы еще не ушли! Я понимаю, это, конечно, наглость с моей стороны, но я очень вас прошу – можно еще кусочек? – увидев странное выражение лица Коли, она застрекотала, как пулемет: – Нет, я понимаю, что товар для ресторана заказан, но мне Алексей Прокопьевич всегда отпускает, потому что он знает, что у моего мужа панкреатит. Он так мучается, бедный, так мучается! Мой муж, я имею в виду. У него сейчас осеннее обострение, так он ничего не ест, три ночи не спал. А нынче я ему из вашего мяса котлеток паровых наготовила – поел, и сразу вдруг боль прошла. Лег и заснул, как убитый, поэтому я…

– И вкусное мясо? – прервав ее многословную речь, со смехом спросил Коля. – Как вы считаете, качественное?

Горюнова, не понимая причины его веселья, слегка растерялась.

– Нормальное, – запинаясь, произнесла она. – Мне вначале показалось, что жилистое, но я провернула через мясорубку и… Так можно еще кусочек?

– Мясо уже все распродали – привезли немного, народ сразу и набежал, долго ли.

От огорчения у Раисы даже слезы выступили на глазах.

– Ох, какая же я дура – надо было мне утром больше кусок взять! И еще обзвонила всех, сообщила про мясо – вот и делай доброе дело. Следующий-то привоз у вас скоро будет?

– Скоро, – торжественно пообещал Коля, – вы узнаете об этом первая.

Когда огорченная дама ушла, Вася спросил – уже даже не сердито, а с интересом:

– Под психа косишь, да? Милиционеру пообещал, ей обещаешь – думаешь, в психушке будет лучше, чем на зоне?

Коля спокойно сгреб разбросанные по столу деньги и начал их пересчитывать.

– Сто пятьдесят рублей, больше, чем вся твоя зарплата, – сказал он, сунув деньги в карман, – так кто псих, я? Нет, Васенька, это ты придурок! Неужели до тебя еще не дошло, что они сожрут все, что им подсунут, и не почешутся? Я в один момент все просек, когда та тетка начала про котлетки рассказывать. Короче, комната и Зойка твои, как договорились, я сегодня переезжаю к брату.

– Ты погоди, Николаша, не гони, думаешь, так легко все это нам и пролетит?

– А что «все»? Подумаешь, одной паршивой старухой на свете стало меньше! Да, если честно, то вполне можно уничтожить одну половину человечества, чтобы накормить другую.

– Легко сказать, – пожал плечами Вася, в которого спокойная уверенность приятеля вселила некоторую надежду, – ты думаешь, уголовный кодекс зря придумали? Как раз для того, чтобы одни не пожирали других.

– Юрист ты недоученный, плевать я хотел на твой уголовный кодекс! Давай на спор: выберем самых жирных, разделаем в твоей машине, продадим голодным, и сто процентов, что никто ничего не заподозрит.

– Ха-ха! – запрокинув голову, Вася залился истерическим смехом. – Ну, Николаша, ты и козел! Сам же первый спор и проиграешь. Как ты этих жирных собираешься забивать? Каждого шахматной доской глушить? Так тебя в момент вычислят.

– Это ты козел, а не я. Смотри, – вытащив из кармана огрызок карандаша, Коля начал набрасывать схему, – видишь эти импортные фены на триста восемьдесят вольт? Отсоединяю контакты от фенов и веду провода к подлокотникам, видишь здесь эти впадины? Специально, чтобы ладонь клиента в них удобно ложилась. Подлокотник металлический, а там, где впадина, тоненькая прокладка, она будет постоянно смачиваться соленой водичкой. Клиент садится, руки сами ложатся во впадины, я нажимаю кнопку – и гуд бай! Представляешь, что такое триста восемьдесят вольт с влажными контактами?

– А он специально сядет в нужное кресло, да? – хмыкнул Вася, придирчиво разглядывая схему. – В салоне десять кресел, ты что, ко всем подведешь напряжение?

– Да хоть и ко всем, в чем проблема? Можно будет даже несколько клиентов за раз обслужить, пяти киловатт мощности хватит. Видишь, Васек, не один ты у нас умный. Ну что, начинаем, или тебе слабо?

– Совсем сдурел?

– Да ладно тебе, это ж еще и хорошие бабки. Учти, Васенька, с Зойкой на твою зарплату не проживешь, это мне она даром дает, а с тебя будет тянуть. Держи, половина твоя.

Вытащив из кармана деньги, вырученные от продажи Агафьи Тимофеевны, Коля отсчитал половину и протянул Васе. Тот подумал, кивнул и взял.

– Ладно, попробуем, – еще раз оглядев схему, сказал он, – интересно даже, что получится. Только потом – сейчас я с ног валюсь, и жрать хочется, мы с тобой со вчерашнего дня на ногах. Слушай, а мне ведь еще на работу надо сегодня успеть, я и вчера полдня прогулял.

– Да пошли ты на фиг эту работу, теперь мы с тобой бизнес будем делать. Подожди, а отходы куда? Давай, на Дон отвезем, там сейчас стаи собак голодных ходят.

– Ты дурак, Колян, совсем ополоумел? Выкарабкался на большом, а хочешь погореть на малом? Отходы я завтра на комбинат отвезу – в цех утилизации. Там высокотемпературная обработка, один пепел остается, как в крематории.

К вечеру, отдохнув, поев и выспавшись на квартире у Алексея, они вернулись в салон и принялись за сооружение убойных кресел. На следующий день Вася явился на мясокомбинат около полудня и сразу попал под горячую руку главного инженера.

– Два дня прогула и еще транспортное средство с комбината угнал! – вопил Угаров, выпучив глаза. – Объяснительную пиши! Кто за тебя работать должен?

– Мне чихать, могу вообще уволиться, – окрысился Вася.

Через пять минут перед главным инженером лежало заявление Василия Щербинина с просьбой уволить его по собственному желанию, написанное крупным неровным почерком на измятом листе бумаги. Угаров растерялся и немного сбавил тон.

– Ты чего это? Какое по собственному?

– Обычное. Надоело мне за всех ремонтников вкалывать. «Вася, пойди туда, Вася, посмотри там», а хоть один отгул мне дали? Подписывайте заявление!

– Я подписать не могу, подожди, пока директор с больничного выйдет. И куда ты пойдешь, подумай, – увещевал его главный инженер, – общежитие ведь мясокомбинат отберет, с жилищной очереди снимут.