Ужасное сияние - Мэй Платт

— Давайте, шевелитесь.

Телепорт до Ирая недалеко. Но он мог и не работать, они вообще-то его нечасто подключали, да и неизвестно, не вырвало ли эту будку с корнем. План паршивый. Ещё хуже, чем самопожертвование Аро и близнецов; но главное — не думать о лазарете, о том, что Нейт остался там. Превратился вот в это.

Алады могут быть паразитами и жрать тебя изнутри, как однажды сожрали целый мир. Они оставляют только воронки, траву, пустые земли. Хуже лесного пожара и саранчи — недаром мелкие формы прозвали «кузнечиками».

Один такой поселился в Нейте, вырос и устроил вот это.

«Прекрати».

Леони не верила. Они уклонились от очередного броска — это был кусок раптора-машины с торчащей половиной тела, верхнюю половину черепа выломало, когда автоматика пыталась спасти человека знакомой уже прозрачной «шляпкой». Верхняя половина черепа и сгустки мозга болтались в слизи. Леони пригнулась, избегая заострённого штыря — какой-то балки или перегородки. Мальчишка на плечах снова заорал, а Таня побежала вперёд, указывая пальцем в сторону стоящего на отшибе квадратного строения. Там держали капсулы: всего две или три. Больше не требовалось.

«Они могут вообще не работать», — Леони некстати вспомнила про отключение света. Аварийные источники пришли на помощь, спасибо вечным батареям Ме-Лем, но это в ангаре. Чёрт, да она вообще понятия не имела, как функционирует эта штука!

Огромная зелёная молния наполнила небо. Леони подумала, что это похоже на восход и закат, а ещё на самый громадный пучок аладовой травы. Всегда будет теперь ненавидеть мерзкую поросль.

«Всегда», — она усмехнулась.

Таня сиганула в темноту открытой двери. Леони со своим пассажиром задержались ещё на мгновение; внутри с мерным гулом заработала подсветка, капсулы открылись во всей своей спокойной блестящей технологичности. Леони ссадила замершего, как суслик под фонарём движущегося раптора, мальчишку.

— Всё, валите внутрь.

Она поймала за руку Таню.

— Он на тебе, поняла? Отвечаешь как старшая по званию.

Девочка серьёзно кивнула. У неё были растрёпанные русые волосы и голубые глаза.

Леони подключила капсулу. Лишь бы энергии хватило, лишь бы вытянули бессмертные и всемогущие батареи.

Гладь стекла полыхнула оттенком, похожим на всю ту же проклятую зелень, ну, или Леони почудилось.

«Первые двое».

Она царапнула ногтем по стене; так, как прежде ставила засечки на Кислотной Бабке за каждую уничтоженную тварь. Потому улыбнулась, пытаясь отдышаться и сжимая кулаки. Снаружи грохот и мертвенная тишина сменялись друг с другом. Она выждала затишья и помчалась обратно к ангару.

Гражданские. Сначала все гражданские, Таннер — последний. Леони подышала концентрированным кислородом, в него, наверное, тоже чего-нибудь добавили, только не транков, а наоборот — стимуляторов. В крови кипел сумасшедший коктейль — одни элементы встраивались в метаболизм, стараясь перепрыгнуть через голову других, замыкали нейромедиаторы, заставляли её то едва ли не кричать от ужаса, то снова падать в мякоть искусственного спокойствия. Внутри была буря — прямо как снаружи.

Ей пришлось сделать ещё несколько таких ходок — туда-обратно. Всего несколько сотен метров, сколько именно — не считала. Один раз, провожая доктора Ван, Леони обернулась в сторону зелёного шпиля; рапторы собрались вокруг него на своих механизмах, готовые войти внутрь. Аро был впереди. Близнецы — кажется, это их механизмы двигались совершенно одинаково, словно зеркальное отражение друг друга, — окружали то, что осталось от лазарета, готовые прыгнуть внутрь по приказу субедара; точно на дно бездонной ямы. Столб странно мигал: то исчезал, то появлялся ещё ярче. Порывы ветра бились в такт этому ритму. Невидимое чудовище из ветра и молний хватало очередную стену или разбитую машину, швыряло наугад, но по всем правилам «ока» рядом с лазаретом образовалась «мёртвая зона»; внутри ничего не происходило. Казалось, будто рапторы могут там переночевать и вообще отдохнуть немного от бессмысленной битвы, безнадёжной бойни.

«Гражданские…»

Она выдохнула, запихнув доктора Ван в капсулу. Та нагрелась, пищала о «перегрузке 37,9 %», но срабатывала так же послушно, как с первыми двумя. Многого от неё уже и не требовалось.

Последний рывок.

Леони стояла согнувшись, сжала колени. Бионическая и живая рука подрагивали пальцами почти одинаково.

Она почти закончила.

Таннер последний, но Леони не собиралась уходить. Кислотная Бабка всё ещё в ангаре; она присоединится к остальным — к близнецам, к Аро, к выжившим. Они останутся здесь, как те, кто безуспешно защищали Лакос, а может быть, получится сделать что-то ещё.

«Там Нейт».

Это так глупо, и все же Леони попытается вытащить его — хоть что-нибудь, что осталось.

Таннер ждал её у выхода. Он выглядывал в неспокойную полыхающую мглу, с порога потребовал доложиться так, словно был старшим по званию:

— Ну, что там у вас?

Леони пожала плечами. Она могла бы рассказать о кусках железобетона, о фрагментах рапторов-машин, в которых вплавились тела людей — тех, кого она знала десятки лет. Барай. Станеску. Калинова. Цзян. Это имеет какое-то значение, все эти имена, десятки, может, и сотни? Нет, точно не для Интакта, статистика потом прогуляется падальщиком, подберёт цифровые трупы, переварит и срыгнёт своими таблицами. Это нереально, мы ничего не узнаем — я так точно.

Леони прошептала:

— Идёмте, вы последний.

Таннер подчинился с какой-то неохотой, озирался по сторонам, будто пытаясь найти свободного раптора, но машин не осталось, кроме Кислотной Бабки Леони и тех, что принадлежали Дрейку и Нейту — остальные либо на задании, либо…

Когда Леони начинала об этом думать, у неё пронизывало глаз, будто длинной иглой, но она находила в себе силы скомкать мысли в какую-то липковатую полимерную глину и отложить на неизведанное потом. «Никакого потом», — не у неё точно.

— Идёмте, — повторила она, и Таннеру пришлось подчиниться.

Он потянулся к ней с желанием то ли схватить за руку — за механическую, конечно, — и почувствовать себя в безопасности, то ли просто обнять. Потом дёрнул головой слишком резко, чтобы это напоминало кивок согласия. Леони отстранилась от первого движения и безучастно пронаблюдала за вторым. Синеватый свет аварийных батарей превращал фигуру Таннера в призрака, в видение из шлема, приходилось кусать губы, чтобы напомнить себе: это не учение и не симуляция. Реальнее некуда — хотя бы потому, что никто из программистов, просиживающих задницы в Интакте или Ирае, дважды или трижды сунувших нос на базу, не знал ничего об оке бури. Да и об аладах, кроме названия «фрактальные сигнатуры», — ага, сигнатуры, они их засекают с помощью общего наблюдения, чтобы направить ближайшему охотнику, — тоже.

Снаружи ничего не менялось. На сороковом шаге до капсулы пролетит кусок железобетона с искрящими змеями проводов