Алый ангел - Элизабет Торнтон

Раньше, после того как Габриель оканчивала очередное письмо дедушке, Кэм на несколько часов покидал Данраден. Вероятно, письмо надлежало передать в пункт отправления, в какой-то порт неподалеку, какому-то курьеру, который отправится во Францию. Габриель бродила по коридору на верхнем этаже, пока не услышала, как Кэм позвал одного из лакеев и приказал ему готовить лошадь. Когда привратники заперли за герцогом парадные двери, Габи резко повернулась и направилась в свою комнату.

Дорога была каждая минута, если Габриель хотела совершить побег. Она приказала, чтобы ужин ей принесли на подносе прямо в комнату. Едва захлопнулась дверь за служанкой, доставившей еду, как Габриель начала сборы.

Тридцать минут спустя один из молодых пажей Данрадена медленно спустился по парадной лестнице, неся в руках поднос с почти нетронутым ужином ее светлости. Несколько слуг, занимавшихся своими делами, не заметили ничего необычного. Не возражали они и против того, что паж направился в библиотеку. Большая часть челяди уже ужинала в столовой для слуг, и тем немногим, кто еще не закончил работу, не терпелось освободиться и присоединиться к остальным.

Оказавшись в библиотеке, Габриель поставила тяжелый поднос на стул. Быстро подойдя к книжным шкафам, она выбрала тонкий томик и вернулась в зал. Она надеялась, что все решат, будто ее светлость послала пажа по какому-то делу. Габриель задержалась на пару секунд в парадном зале, потом, никем не замеченная, проскользнула в комнату, выходившую окнами во внутренний двор замка. Она подошла к окну и выглянула наружу. Превосходно: туман, густой, словно кисель, и непрекращающийся дождь.

Ей не пришлось долго ждать. Часовые у ворот и на башнях перекрикивались друг с другом. Подходило время смены караула, и люди с нарастающим нетерпением ждали, когда их освободят от утомительной обязанности и позволят укрыться от непогоды.

Габриель открыла окно и перелезла через подоконник. До земли было всего десять футов. Привычным движением она легла на живот и стала спускаться по внешней стене до тех пор, пока уже только кончиками пальцев можно было держаться за оконную раму. Габриель отпустила раму, приземлилась на ноги и пригнулась. Достав длинные, заплетенные в косы волосы из-под воротника пиджака, Габи спрятала их под кепку, которую вынула из кармана.

Хотя до сумерек оставалось еще несколько часов, туман был настолько густым, что во дворе зажгли фонари. Они подмигивали Габи сквозь сгустки тумана. Услышав, как заскрипели петли парадных ворот, Габриель выпрямилась. С короткой молитвой на губах она целеустремленно двинулась на звуки голосов, опустив голову.

Она никак не ожидала, что это будет так легко. Никто не остановил ее. Все были слишком заняты тем, чтобы спрятаться от дождя, и ни на кого не обращали внимания. А темная ливрея, которая была на Габриель, могла в таком неверном свете сойти за ничем не примечательную одежду часовых.

Месяцами Габриель внимательно наблюдала за сменами караула. Не все стражи жили в замке. У многих из них неподалеку были дома. Изо всех сил стараясь не показывать, как сильно ее это интересует, Габриель расспросила об этом Бетси. Из того немногого, что рассказала служанка, Габи сделала вывод, что большинство часовых занимались тайной, незаконной торговлей.

Пока стражники, толкаясь, сменяли друг друга, Габриель нырнула в арку ворот, подняв воротник и отвернувшись к стене. Удача не покидала Габи. Вдруг, уже решив, что самое страшное позади, Габриель врезалась в какого-то здоровяка, неожиданно вынырнувшего из тумана.

– Excusez-тоi,[55] – едва слышные, необдуманные слова сорвались с ее губ, прежде чем Габриель смогла сдержать их. Она затаила дыхание и попыталась отойти в сторону. Крик застыл у нее в горле, когда чья-то рука закрыла ей рот и Габи потащили к стене.

Быстро моргая, Габриель подняла обезумевшие от страха глаза на незнакомца. Глаза девушки еще больше расширились, когда великан убрал руку от ее рта.

– Голиаф! – выдохнула Габи. – Quel…[56]

А потом ей стало слишком тяжело выговаривать слова, и горле появился комок и все ее тело судорожно затряслось. Рыдая, Габриель бросилась здоровяку на шею.

Голиаф был огромным – еще больше, чем она запомнила. Габриель почувствовала, как борода великана щекочет ей щеку, и знакомое чувство разлилось по телу. Девушка крепче обняла Голиафа, вспоминая другие времена, когда он оберегал ее от всех опасностей, словно щит. От здоровяка пахло кожей, табаком и… кальвадосом. Габриель, сама не зная почему, представила цветущие яблони. «Нормандия», – в отчаянии подумала она и икнула.

Голиаф тихо сказал что-то и настойчиво встряхнул ее за плечи. Габриель постепенно пришла в себя и сделала жалкую попытку заговорить. Голиаф покачал головой и улыбнулся, одновременно предостерегая и подбадривая. Убедившись, что Габриель полностью себя контролирует, он жестом велел ей следовать за ним.

Как только они свернули с хорошо протоптанной дорожки, ведущей на вершину утеса, Габриель перестала ориентироваться. Она шла за Голиафом, стараясь не отставать ни на шаг и удивляясь, как ему удалось так хорошо изучить местность. До встречи с ним Габриель намеревалась спрятаться там, где Кэм когда-то овладел ею. Промокшая до нитки, голодная и промерзшая до костей, Габи начала понимать, насколько безрассудным был ее план.

– Где мы?

Темнота окутала их, словно влажное одеяло, но, к счастью, от дождя они были защищены. Габриель стояла неподвижно, пока Голиаф нащупывал вход, как она предполагала, в пещеру. Через несколько секунд чиркнул кремень и зажегся фонарь.

– Пойдем, – скомандовал Голиаф и первым направился в недра земли.

Габриель глубоко вдохнула, чтобы вернуть себе самообладание, и послушно пошла следом. Она не сомневалась, что Голиаф приехал, чтобы забрать ее во Францию. Габриель не знала, чего хочет, но понимала, что не может бежать с ним. Как бы то ни было, ее место было рядом с мужчиной, который сделал ее своей женой. Габриель думала о том, какие слова смогут убедить Голиафа оставить ее здесь. Онемев от страданий, она, спотыкаясь, продолжала идти за ним.

Час спустя, с жадностью глотая черствый хлеб с сыром и подкрепляя силы кальвадосом, Габриель чувствовала себя гораздо лучше. Сняв мокрую ливрею и завернувшись и простое шерстяное одеяло, девушка сидела, съежившись, на деревянном бочонке. Время от времени она неуверенно посматривала на Голиафа. Тот молча выслушал ее и рассказал ей о доме достаточно, чтобы успокоить. Великану оставалось только объявить, что он намерен делать дальше.

Голиаф задумчиво смотрел на Габи. Ему еще предстояло решить, как поступить. Великану потребовалось несколько недель, чтобы разведать местность. Обитатели здешних мест считали Голиафа предводителем группы французских контрабандистов и относились к нему более чем терпимо благодаря дешевому коньяку, который тот переправлял через Ла-Манш. Постепенно великан вошел в доверие к местным жителям, причем настолько, что они позволили ему и его людям использовать одну из своих пещер в случае, если какие-нибудь чересчур усердные акцизные чиновники заявят о себе до того, как контрабандистам удастся избавиться от товара и выйти в море. Голиаф наткнулся на Габриель в самый неподходящий момент. Он не мог организовать побег, пока его судно не вернется с новым грузом из Франции. А в таком непроглядном тумане лодка может вернуться только через несколько дней. Да еще Габи рассказала ему историю, которая привела его в полное замешательство.