Война ведьмы - Джеймс Клеменс

От них Шишон не дождется милосердия. Судя по довольному лицу Альстера, стоявшего рядом с Пинорром, вопрос о наказании Шишон был уже решен. Считалось, что в подобных случаях шкипер ничем не отличается от любого члена экипажа, но сейчас Пинорр заметил, что пара судей обменялась с Альстером быстрыми улыбками.

Правосудие сегодня будет слепым, точно гусеница, ползущая в глубинном иле.

Пока Пинорр мрачно обдумывал свои шансы, Альстер выступил вперед, чтобы начать суд. Главный шкипер в соответствии с обычаем низко поклонился каждому из судей.

Пинорр последовал его примеру и склонил голову – но лишь один раз. Толпа за его спиной зароптала от такого проявления неуважения.

Лица двух помощников покраснели – Пинорр бросал им вызов. Джабиб открыл рот, чтобы высказать свое возмущение, но Альстер не дал ему произнести ни слова, показав всем, кто здесь главный.

– Шаман, дочь твоего сына должна предстать перед трибуналом.

Пинорр повернулся к шкиперу.

– Я выступаю в качестве ее защитника, что разрешено законом. Я говорю от ее имени. – Голос Пинорра оставался вежливым и спокойным.

– Она в любом случае должна здесь присутствовать.

– Мадер Джил присматривает за ней в моей каюте, а твои люди охраняют старую женщину и хрупкого ребенка. Конечно, если ты опасаешься, что они не справятся и тебя тревожит собственная безопасность, пока девочка не находится у всех на глазах, я могу ее привести.

Альстер не сумел скрыть ярости, его лицо сильно покраснело.

– Пожалуй, нам не стоит связываться со столь опасной воительницей, ведь однажды она уже одержала победу. – Пинорр кивнул на перевязанную руку шкипера.

И вновь в толпе послышались смешки, но люди отворачивались, чтобы Альстер не увидел, кто над ним смеется.

Пинорр сохранял серьезное выражение лица.

– Превосходно. Пусть она остается в твоей каюте, – заявил Альстер. – Я не хочу, чтобы меня называли несправедливым.

Пинорр кивнул.

– Тогда мы можем начинать.

Альстер откашлялся и обратился к судьям:

– Я обвиняю Шишон ди’Ра в нападении на члена команды без надлежащего объявления вызова.

Джабиб серьезно кивнул, словно обдумывал слова капитана, а потом повернулся к Пинорру.

– Каков твой ответ?

Пинорр не стал выходить вперед.

– Это фарс. Дочь моего сына не может объявить текру, кровавый вызов, потому что не понимает смысла этого слова. Все вы знаете, что разум Шишон слаб. Она ребенок в теле девочки. Только трус станет призывать ее к ответу перед трибуналом как полноценного члена команды.

За спиной шамана зашумела толпа.

– Ты ошибаешься, шаман, – вмешался Альстер, стараясь перекрыть шум. – Я не говорил, что девочка является членом команды. Это должен решить трибунал. Я лишь следую кодексу дри’ренди. Девочка уже прожила десять зим, и она нарушила закон. Наш кодекс не оставляет сомнений на сей счет. Она должна предстать перед судом, и пусть трибунал решит все вопросы.

Толпа притихла, теперь слышался лишь шепот.

Пинорр обнаружил, что судьи с интересом его изучают. Ему было совсем непросто возражать против положений кодекса дри’ренди. Альстер нашел слабое место и рассчитывал одержать легкую победу. Однако Пинорр еще не закончил. Он знал, что иногда огню может противостоять только огонь.

– Ты много говоришь о кодексе, – продолжал Пинорр. – Однако ты забыл о существовании еще более древней части кодекса: «Тот, кого обвиняют, может потребовать джакру от своего обвинителя».

– Кровавый поединок? – Лицо Альстера побледнело, но почти сразу с его губ слетел презрительный смех. – Ты совсем тронулся умом на старости лет. Неужели безумие раджор мага наконец коснулось и тебя, как это случается со всеми шаманами?

– Пока я еще не ослеплен прикосновением морских богов. Мой разум все еще принадлежит мне. И как защитник Шишон я объявляю джакру за нее. – Пинорр указал на шкипера, человека, который был вдвое сильнее и вдвое моложе, чем он. – Я вызываю тебя на кровавый поединок за Шишон.

Шок стер самодовольство с лица Альстера. Пинорр видел, как он пытается разрешить возникшую головоломку. Альстер не понимал, на что Пинорр рассчитывает, выбрав такой образ действий. Никто в здравом уме не встанет на путь джакры. Древний кодекс не применялся уже более века. Все знали, что лучше принять самое жестокое решение суда, чем бросить такой вызов. Шансов на победу почти нет. Тот, кто вызывает своего обвинителя на кровавый поединок, должен выйти на него безоружным, а его противник имеет право выбрать любое оружие – одно. За всю долгую историю дри’ренди ни один человек, выбравший джакру, не пережил поединка.

– В какую игру ты играешь? – прошипел Альстер.

– Ты принимаешь мой вызов, Альстер? Или намерен выставить за себя кого-то другого?

После того как Пинорр назвал Альстера трусом, у того не осталось выбора – он должен был принять вызов, иначе он рисковал потерять уважение команды.

– Ладно, – осторожно заговорил шкипер. – Полагаю, у тебя есть на примете человек, который будет сражаться со мной без оружия за Шишон?

Пинорр пожал плечами.

– Конечно, сражаться буду я.

Из толпы послышались удивленные возгласы. Шаману запрещалось принимать участие в битвах. Как только морские боги даруют человеку раджор мага, он должен расплести косу воина и носить только одежды шамана. Он даже не мог владеть мечом. Участие шамана в сражении считалось самым страшным оскорблением морских богов. Таким образом он осквернял полученный им дар и лишал удачи корабль.

– Ты не можешь сражаться, шаман, – заявил Альстер. – Это запрещено. Выбери другого, пусть он защищает Шишон.

– Кодекс не допускает никаких толкований. Тот, кто обращается к джакре, имеет право выбрать кого угодно – необходимо лишь его согласие. И никто не может ему отказать – шаман он или нет. – Пинорр повернулся к Альстеру. – Таков кодекс дри’ренди.

Альстер молча смотрел на Пинорра. Его лицо стало пунцовым.

– Но если ты будешь сражаться, гнев морских богов падет на наш корабль, – заговорил молчавший до сих пор Гилт.

Джабиб лишь бросал злобные взгляды на Пинорра.

Толпа загудела и поддержала Гилта.

Альстер заметил, что его команду охватывает паника.

– Если ты умрешь, – с мрачной угрозой сказал он, – то в соответствии с кодексом джакры Шишон, которую ты представляешь, должна умереть вслед за тобой – под хлыстом или топором.

– Пусть лучше она умрет, чем будет жить на корабле, проклятом богами. – Пинорр повернулся спиной к Альстеру.

Он дал возможность шкиперу подумать о том, в каком положении он оказался. Его безумное желание наказать Шишон приведет к тому, что морские боги обрушат свой гнев на его корабль, но даже если он сам был готов зайти так далеко, то его команда явно не разделяла желания своего капитана. Если Альстер согласится на поединок и заставит шамана сражаться, он останется без команды. Ни один кровавый наездник не ступит на палубу про́клятого корабля.

Пинорр подождал, пока Альстер все обдумает, и повернулся лицом к шкиперу.

– Тебе остается только одно – отозвать свое обвинение и закончить на этом суд.

Кулаки Альстера сжались от гнева. Капитан понимал, что проиграл – кодекс дри’ренди, на который он так рассчитывал, стал для него ловушкой. Он нахмурил брови, его глаза метали молнии.

– Что ж, ты победил, Пинорр! – прорычал он. – Я признаю…

– Подожди, – вмешался Джабиб. – Прежде чем трибунал будет закончен, мы должны привести сюда Шишон.

Альстер попытался отмахнуться от возражений первого помощника.

Однако Джабиб поднялся на ноги. Первый помощник всегда был мастером интриги. Пинорр видел, что тот придумал новый план. Вот только в чем он состоял?

Первый помощник поднял руку.

– У трибунала есть право спросить у Шошон, кого она выбирает в качестве защитника. Давайте выясним, хочет ли она увидеть, как умирает ее дед.

На мгновение перед глазами Пинорра потемнело. Шаман понял, что задумал Джабиб. Он оставил Мадер Джил, которая должна была научить девочку назвать Пинорра своим защитником, но теперь Джабиб рассчитывал запугать Шишон и заставить ее отказаться от помощи деда. И даже если они не сумеют сбить ребенка с толку, они всегда могут отозвать свои претензии и ничего не потеряют. А если они добьются своего, то Шишон обречена. Вызов прозвучал, и кровавый поединок не состоится, только если Альстер снимет свои обвинения. Шишон обязана назвать своего защитника, который согласится выйти безоружным против Альстера, – а на это рассчитывать не приходилось.

Кровь отхлынула от лица Пинорра, в груди у него похолодело. Он сам обрек внучку на гибель. Шаман позволил гордости и самонадеянности ослепить себя. Пинорр заметил, что Альстер вновь улыбается.

Двое стражей отправились за Шишон.

– В этом нет необходимости, – сказал Пинорр, предпринимая почти безнадежную попытку что-то изменить. – Она уже назвала меня, и я согласился.