Виктор Цой. Последний год. 30 лет без Последнего героя - Виталий Николаевич Калгин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Инна Николаевна Голубева:
Была такая история… Мне звонили из Латвии, из Тукумса, какой-то человек, вообще неизвестно кто, назвался халдеем ресторана и утверждал, что Витя был накануне у них в заведении, один. Что это было – не известно… Может быть, он Юрку провожал тогда, не знаю. Этот человек мне звонил несколько раз и постоянно требовал Марьяну. А Марьяны все время не было дома. Вообще в то время что только не говорили…
Эту информацию категорически опровергают как сама Наталия Разлогова, так и свидетели, жившие на дачах по соседству с «Zeltini».
Все это ерунда, и никто из них никогда не был ни в одном тукумском ресторане. Цой был домосед. Вот в Юрмалу он с Наташей действительно ездил, но не так часто и днем. Погулять, сходить в кафе – в деревне же ничего не было, еду готовили сами. Москвичи ездили всей тусовкой еще на рынок в Тукумс по выходным, короче, выезжали в основном за едой.
Алексей Макушинский:
Никаких соседей-отдыхающих не было, то есть они, может быть, и были, но мы с ними не имели дела. Мы жили своей компанией. Это все-таки был не курорт, а просто рыбачья деревня, куда приезжали разные люди из Москвы и Питера.
Будучи на отдыхе, Виктор, хорошо знавший корейскую кухню, часто готовил блюдо из мяса, баклажан, перцев и помидоров, подававшееся с вареным рисом. Вообще многие знакомые Цоя, к примеру Рашид Нугманов, впоследствии вспоминали, что Цой любил корейскую кухню, особенно одно довольно острое блюдо, которое называется «Хе».
В Тукумсе Виктор с Наталией посещали только продуктовый рынок. Вечерами же вообще никуда никогда не выезжали – такова была специфика дачной жизни.
Однако хозяйка хутора «Dreimani» Скайдрите Штродах утверждает обратное.
Скайдрите Штродах, хозяйка хутора «Dreimani»:
Вы поверите в то, что я вам сейчас скажу? То, что будет в газетах и везде, всё, что будут рассказывать, – это совсем не то. На самом деле он ехал с озера. Он всю ночь там пьянствовал. Уж извините, что я вам правду говорю. Местные люди не хотели его выпускать утром. Поспи и отдохни, после обеда поезжай. Нет, поеду и все. Он же был человек такой, наверное, как хотел, так и делал.
Как вам такая версия? Кстати, насчет официанта тоже можно кое-что добавить. В конце апреля 2019 года я, автор этой книги, был в Риге, и жил в частном доме на острове Курдзиньсала. Хозяевами милого, уютного частного домика были приветливые латыши, хорошо говорящие по-русски. И вот однажды брат Йоланты – хозяйки дома (между прочим, бывшей жены известного латышского композитора Александра Кублинского), немолодой уже, грузный мужчина, похожий на бармена из ирландского паба (собственно, таковым он и был по роду своей деятельности), заметив на мне майку с изображением Цоя, поведал мне одну историю.
В 1990 году этот человек (имя он попросил не называть) был приглашен на работу в бар дома отдыха курортной базы озера Энгуре. И вот там он встретился с Виктором Цоем, который был приглашен на рыбалку кем-то из командиров одной из местных воинских частей.
В сентябре 2015 года под одним из видеороликов по поводу гибели Цоя видеохостинга «YouTube» пользователь с ником Breakbeatlover написал:
– Мой сосед бухал с ним в то утро на Энгурском озере. Он был последним, кто его видел!
Верить в эту историю или нет – судить вам, дорогие читатели, однако, по мнению Наталии Разлоговой, – это либо простительный вымысел, либо рассказчика подводит память, и подобный факт мог иметь место не в 1990 году, а, к примеру, годом раньше. Хотя, опять-таки, ничего подобного Наталия вспомнить не смогла. Однако странно, почему совершенно разные люди указывают именно Энгурское озеро и привязывают его к гибели Виктора.
Человеческий мозг – сложная штука, и у многих людей есть собственное желание «вставить свои пять копеек», однако способы это сделать они выбирают порой самые странные. Тем более что, как показала впоследствии судебно-медицинская экспертиза, Виктор Цой был абсолютно трезв накануне гибели. Во всяком случае, он не употреблял алкоголь в течение последних 48 часов до смерти.
Таким образом, версия с признаниями официантов лопнула, как мыльный пузырь. Несостоятельность же рассказа Скайдрите Штродах, которой, очевидно, просто весьма интересно (или приятно, если за деньги) на старости лет рассказывать сказки заезжим фанатам и досужим до «жареных фактов» журналистам, вообще видна, что называется, невооруженным глазом.
Тем более, что сама Скайдрите Штродах и ее дочь Парсла весьма колоритные и известные местные персонажи. И известность их выражается в порой совершенно необоснованных истериках, угрозах и неадекватном поведении по отношению как к собственным соседям, так и людям, приезжающим на место гибели Виктора Цоя.
Арвис Цирулис, житель дома «Meijas»:
Парсла Штродах ненормальная, да и Скайдрите тоже. Пчел разводят, а я чем мешаю? Все соседи с ними не общаются. Как с ними можно иметь дело, если они свое говно вилами мне в сад кидают? Я Парслу предупреждал уже не раз, чтобы она шла к ебени матери. Обещал, что вырою яму и закопаю ее. И пчел ее ей сверху положу…
Принимая во внимание столь лестные эпитеты, которыми почтенный Арвис Цирулис награждает не менее почтенную Скайдрите Штродах и ее дочь Парслу, можно смело сказать, что все свидетельства семейства Штродах не имеют ничего общего с правдой.
По логике вещей – Виктор Цой вполне мог бывать на озере Энгуре, вот только не 14 августа 1990 года. Хотя, по утверждениям близких друзей, на Энгуре Цой вообще никогда не бывал.
Алексей Макушинский:
На озеро Энгуре мы никогда не ездили. Не бывали там. Обычно ездили на какие-то маленькие озерца в лесу. До них на велосипеде можно было доехать.
Выслушивать различные мнения и версии людей, конечно, можно (и даже нужно), однако так же необходимо не просто слушать и безоговорочно верить в сказанное, а вникать и сопоставлять факты. А факты говорят нам, что Цой был трезв (против экспертизы не попрешь), накануне вечером (14 августа) никуда не ездил и провел вечер дома. И тому есть вполне адекватные свидетели.
Степан Живов, режиссер:
Последний раз я видел Цоя 14 августа 1990 года. И даже помогал ему в тот день чинить машину. Точнее – накачивать колеса. Водил он плохо, конечно, только начинал… «Москвич» же его был по тем временам очень мощный, с жигулевским движком…
Бирута Луге, хозяйка дома «Zeltini»:
Мне тоже доводилось слышать такие разговоры.
