Будущую войну выигрывает учитель. Книга первая. Карьера - Афанасий Иванович Курчуганов

Как всё серьёзно.

— До свидания невеста! встретимся у алтаря.

Баня была протоплена, очень удобно, когда вход в баню есть внутрь дома, и наружу, можно, после парной, поваляться в снегу. Парюсь, наслаждаюсь. И тут в парную влетают две нимфы. Как раз из уличного входа, естественно, нагишом. Прикольно. Вначале посмущавщись, даже пытаясь ладошками чего-то прикрыть, уселись рядом. Как-то надо разрядить обстановку. Придумал.

— Нимфы, давайте я вас попарю.

Заулыбались, разлеглись на полатях. Одна на живот, вторая на спину. Вот специально так сделали. Попарил сразу двоих двумя вениками, раскраснелись, перевернулись. Опять похлестал вениками, мне это тоже понравилось. Вышли в предбанник, где вчера устраивали мальчишник. Попили квасу. Такие красные, чистые, доступные. У меня возникло желание изменить невесте прямо сейчас. А это ещё и не измена. И кроватки тут нет, это в кровать мне с другими девочками нельзя, дак я и не буду.

Вот это моё желание изменить, нимфы заметили, да и как его скроешь, мы в простыни не заворачивались. Через пару часов, я весь отмытый, отпаренный, удовлетворённый, довольный, вышел из бани. Мундир почищенный и наглаженный принесли сюда же. Вот теперь можно и жениться. Вышел в прихожую, уже начали собираться гости. Встречали их родители молодожёнов. Естественно, Екатерина и капитан, как выяснилось, мой посажённый отец. Принимали поздравления. Соседи съезжались семьями. Несколько юных особ, и особей мужского пола. Пацаны ещё не достигли возраста отбытия в действующую армию. Проходили обучение на дому. Поднимались в обеденный зал, где был фуршет. Подошёл к сладкой парочке, капитану и Екатерине.

— Ты где был?

Зашипел на меня Матвей Григорьевич.

— Мылся, тут мне быть не желательно. Тут ваша работа. А мне положено сидеть у себя в светёлке, и переживать о такой ранней потере свободы. А что, если я верхом до церкви поеду? А назад невесту тоже верхом повезу. Красиво же будет, романтично, у девочки на всю жизнь воспоминания останутся. Будет ещё своим внучкам рассказывать.

— Идея хорошая.

Поддержал капитан.

— Пусть все видят, что эта свадьба по любви, а не по расчёту. В случае твоей смерти, меньше пересудов будет.

Подколол, дак подколол.

Я спустился, подошёл к одному из лакеев, принимавших одежду у гостей, дал задание, передать конюху задание, в общем вы поняли. Пора смываться, нефиг тут торчать, лучше пойду фуршетить, а то, чего-то уже нервничать начал. Меня обступили молодые офицеры. Многие из них уже были подпрапорщики, а значит им скоро в действующую армию. Начали задавать вопросы.

— А правда, что вы на войне были?

— Правда.

— А много вы прусаков убили?

— Не считал, некогда было.

Подтянулись молодые особы. Девушки от одиннадцати до четырнадцати лет, более старшие уже были замужем и тут не присутствовали, они сидели отдельной группкой. У них вопросы были более романтичные.

— А почему вы на такой молоденькой барышне женитесь?

— Влюбился с первого взгляда. Она же такая красавица. А с годами станет ещё красивее. Вот посмотрите на её маму. Хотите узнать, какой ваша жена будет через двадцать лет — посмотрите на тёщу.

— ну она же такая маленькая?

Дура дурацкая, за больное задела.

— Вот и хорошо, я скоро отбываю в действующую армию. А когда война закончиться, она как раз подрастёт и расцветёт.

Инициативу опять перехватили пацаны.

А вам на войне было страшно?

— Было, когда я убивал своего первого человека, да и когда второго. Наверное, после десятого перестал бояться. Страшно не выполнить приказ, может погибнуть много твоих товарищей, а виноват будешь ты. Страшно — когда твоё подразделение идёт на риск. А тебе с десятком бойцов дают плёвое и безопасное задание. Ещё страшно — быть неуверенным в своих подчинённых. Поэтому, молодые люди, всегда находитесь со своими солдатами, учите их всему, что знаете сами. Даже грамоте учите, и иностранным языкам, хотя бы, нескольким фразам. Это, однажды, может спасти вам жизнь.

Почему бы не дать несколько мудрых советов, ведь этим офицерам скоро на передовую, многим уже этой весной. Вот так, незаметно, за беседой и бокалом, пролетело время. Пора было в церковь.

Про венчание рассказывать не буду, ибо это, как и крестины, есть таинство. Замечу только, что кто-то из близких позаботился о кольцах, у меня вообще это из головы выпало. До того, как, не предложили обменяться оными, я и не вспомнил. Спасибо кому-то там. Видно, урок с иконой очень даже в прок пошёл.

Я невесту вынес на руках. Как же я люблю эту куклу. Посадил на коня, вернее кобылу, впереди себя, едем. Народ в селе радовался, махал руками, кричал здравницы, в общем всячески проявлял лояльность. Вчерашние раздачи приносят свои плоды.

А дома уже были накрыты столы. Нас посадили на видное место. Жениху и невесте следовало сидеть смирно. Ни чего есть и пить нельзя, свадьба — это праздник родителей. Я с этим был категорически не согласен. Когда свадьба устраивается на родительские деньги, то да, они и пишут сценарий и правило, а когда на деньги жениха, то есть меня, то я и заказываю музыку. Налил вина себе, морсу невесте, не мешало бы поесть, я ведь сегодня не завтракал даже, а уже почти ужин. Ладно потерплю. Я-то потерплю, а Венера? Наверняка её тоже не кормили.

Кричали «горько» мы поцеловались. Хорошо ещё не вошло в обычай считать, сколько длиться поцелуй. Исполнять французский поцелуй, на потеху гостям, с маленькой девочкой, я бы не смог.

Спросил у жены, что она хочет поесть?

— Нам нельзя есть. Мы же молодожёны на собственной свадьбе.

— Ни чего мы с тобой красиво будем есть не из одной тарелки.

— Тогда вон тот красивый цветочек, а то Варвара уже третий уплетает.

Положил ей на тарелку пирожное, дал ложечку, себе взял гусиную ногу. Все на мгновение замерли, как же, табу, нарушение обычаев. А фиг вам, мы голодные. Взял нож и вилку, начал есть. Не многие из присутствующих так ловко умели орудовать столовыми приборами. Эта наука у меня из прошлой жизни. Думаю, многие подумали, что я уж очень аристократичный аристократ. Такое соблюдение застольного этикета, и в то же время свободное отношение к традициям. Перекусили, ещё несколько раз поцеловались.

Венера притянула меня к себе. И опять зашептала на ухо.

— Ваня, а хочу писать.

Понятно, ребёнок, сколько времени в церкви, сколько в дороге, сколько за столом сидим. Поднялся из-за стола, прямо через спинку стула выдернул жену, и понёс в нашу комнату. Вот он горшок, а платье то на такое