Будущую войну выигрывает учитель. Книга первая. Карьера - Афанасий Иванович Курчуганов

А вот под каким предлогом вьюношов не пускать, тут мы крепко задумались.

— Пока мыслей нет, давайте планировать вечеринку. вначале застолье, с вином. Потом я по очереди мужикам намекаю, что внизу будет нечто интересное. Надо пропасть так, чтобы жёны и дочери не заметили. Потом вы закрываетесь тут на задвижку, что б случайно кто-нибудь не заглянул, и девицы начинают дефилировать.

— А как они попадут из столовой на балкон?

— Это я тоже не придумал. Делаем две группы моделей, одни тут с девочками, вторые там перед нами. Тут комментировать будет Варвара, а там Екатерина. Возражения есть? нет. Замечательно. Скажем, что систему показа придумали Англичане, нет лучше Французы, они наши союзники, мол я на войне такое услышал. А модели одежды мы сами разработали. Не хочу первенство Французам уступать. Придумал. есть у девочек такой праздник, где только они собираются. А пацанов побоку.

— Есть, Святки.

— Ну вот и отмазка, напишем в приглашениях, собираем девиц на совместные гадания, родители в качестве сопровождения обязательно. Будет застолье и светская беседа.

Вот такой был примерный план, мы его доработали, далее каждую модель прокомментировали, в письменном виде. Варвара и Екатерина это всё должны выучить. Не получится на этом заработать — сами износим. В селе всех баб заставлю носить, я ж деспот и самодур. Катерина, твои ученики какие- нибудь стихи учат?

— Не поверишь, учат.

— Вот и замечательно, в качестве концертной программы пусть выступят. А я в это время и буду мужиков склонять к антиобщественному сматыванию от жён.

Вечеринка прошла на ура, во время концерта я подходил по очереди к помещикам, и заговорщическим голосом предлагал спуститься в прихожую. Когда последний покинул столовую, я закрыл дверь и припер её стулом. Помещикам с хитрым видом показал, что так надо, а то нас застукают и всем плохо будет. Все расселись на заранее подготовленные диваны, начали появляться девицы, вначале в джинсиках, потом в шортиках. Екатерина с заговорщическим видом всё это комментировала, всё было по плану, кроме одного. Мелкая зараза тоже участвовала в показе. Причём с таким умильно хитрым лицом. Вот я в прошлой жизни видел выступление девочки балалаечницы она играла Паганини на балалайке, было видно, что это для неё не работа, а удовольствие, вот у Венеры было такое же лицо. Венера просто прикалывалась. Когда и нижнее бельё было продемонстрировано, причём трёх видов труселя, шортики и велосипедки, у мужиков случился шок. А я хлопал в ладоши кричал браво. Постепенно меня начали поддерживать. Потом я достал бутылки с вином и бокалы, мы, без слуг, разлили, выпили. Я спросил.

— Может повторить?

Наверное, кто-то желал повторить, в смысле выпить, а я-то понял как мне выгодней. Маякнул Екатерине, и повторили показ нижнего белья. Наверняка многие захотят это увидеть на своих жёнах перед сном. Модели телепортировались, Екатерина вместе с ними. Мы налили ещё, выпили, начали светскую беседу. Помещики от шока начали отходить. Тему показа не затрагивали, говорили про будущий урожай, про погоду, про то какие замечательные стихи продекламировали дети. Екатерина учила с ними стихи Пушкина, который ещё не родился. А вот и первые ласточки. Из столовой начали выходить матроны лет тридцати, дворянки — девочки, тоже рано выходили замуж. Почти всегда мужья были старше на пятнадцать двадцать лет. И вот такая матрона вылавливает своего поддавшего мужа, и начинает ему, что-то шептать. А мужик, чувствуя себя виноватым, ведь он же сейчас участвовал в антиобщественном деянии, очень легко раскошеливался. А потом и ко мне, по одному, начали подходить, и спрашивать, а как бы приобрести, вот такое, для супруги. Следом за мамашами стали, выбегать молодые барышни, бросались на шею к отцам, рассказывали, как они их любят, в итоги убегали с деньгами. Думаю, те деньги, что мужики брали с собой для игры в карты, они всё-таки проиграли.

Гости разъехались, едва простились с последним, тут же кинулись подсчитывать барыши. Какой то в нас был не здоровый азарт, мы провернули операцию на гране фола. Конечно же мы бы не разорились. Но уж очень хотелось быть победителями. Ткань, зарплата, нитки, иголки, всё окупилось. Теперь каждая новая продажа это, чистый доход. А продажи будут, купили то всего по одной паре, очень скоро поймут, что надо бы ещё с десяток такого же.

Вернулся Семён, собрали общее собрание глав семейств, как мужиков, так и баб. Я попросил Семёна всем рассказать, как крестьяне живут в имении Матвея Григорьевича.

Сравнение было не в нашу пользу. Уговорить их организовать колхоз, вообще никакого труда не составило. Люди поняли, что можно жить лучше. Гуманитарная помощь, обучение детей грамоте, работа с оплатой, некоторым девицам, всё это сыграло мне на руку. Люди просили только одного, работы и жалованья за неё. Я их обнадёжил, рассказал о дальнейших перспективах, велел слушаться Варвару и Семёна, и тогда всё будет хорошо. Мне поверили.

Вот только я не знал какую культуру лучше выращивать, земля уж больно бедная, может тоже сахаром заняться и картошкой, ну рож естественно, пшеницу вообще не будем сеять. Добычу торфа надо наладить и в город продавать, лес сбережём. Может болотное железо тут есть, оно хоть и дрянное, но на косы и плуги пойдёт. Продажа «одежды для дома» встала на поток. Варвара перестала прибегать к нам в спальню, смена обстановки и стресс, в виде подпрапорщика Ильина, сыграли свою положительную роль. Вроде отношение с крестьянами хорошее, можно бы было Екатерину и Венеру с собой не брать, но я уже пообещал Венере, вот обмануть её, ни как нельзя. Вот так, в трудах и заботах прошло две недели. Я решил выезжать до дома, чего тянуть, ещё с родителями надо повидаться. Дорога прошла без приключений, недавно подавленные восстания, сыграли свою роль. Тиш да гладь. В имении Матвей Григорьевича тоже долго не задержались, познакомились с папаней, матерь его была в отъезде, как раз за меня хлопотала. Пару дней погостили, и большим обозом двинулись, до моего бывшего барина, Прохора Ивановича.

В дороге опять никаких приключений, даже обидно. Так хотелось девчонкам показать, какой я герой, а тут такой облом. Родное село я не узнал, не одной развалюхи, все дома двухэтажные. Это, что? тут коммунизм построили, в отдельно взятом селе. Как теперь дом родителей найти? Нашёл, ни куда он не делся, только подрос. Уговорил жену и тёщу ехать прямо к барину.

— Представляетесь как помещицы Никольского села, Дубровские, в общем сами,