Обреченность - Сергей Герман

Генерал Паннвиц не забыл своего обещания. Через несколько недель от каждого полка были откомандированы по два командира эскадрона и направлены на учебу в военное кавалерийское училище города Бромберга.

Со временем они должны были занять должности командиров дивизионов.

Некоторым казачьим офицерам и унтер-офицерам нашли более или менее подходящие должности. Участника I-го Кубанского похода полковника Петра Кадушкина назначили командовать эскадроном.

В соседнем местечке Мохово начал формирование 5й учебно-запасной полк. Полк насчитывал около полутора тысяч человек и командовал им майор Штабенов.

В полку был эскадрон, который называли школой юных казаков. Там было собрано уже около ста казачат, большая часть которых состояла из маленьких кубанцев, вывезенные весной и летом с Таманского полуострова.

Большинство из них потеряло отцов, и полк заменил им семью.

Этим казачатам было по 14—17 лет, и их обучение проходило по образцу прусского кадетского училища. Гельмут фон Паннвиц, лично следил за тем, чтобы воспитатели юных казаков регулярно рассказывали им что-нибудь о славной истории казачества. Необходимо было сделать все, чтобы они никогда не забывали, откуда пошли корни их народа.

Мальчика Бориса, подобранного в Гришинском лесу казаки стали называть крестником Муренцова. Его собирался усыновить сам генерал фон Паннвиц.

В 1944 году «Школу юных казаков» передислоцировали во Францию.

После разгрома Франции германским командованием вдоль европейского побережья Атлантики была создана система долговременных и полевых укреплений длиной свыше 5000 километров.

Они стал самой грандиозной системой береговых укреплений в истории человечества. Береговые батареи, бетонные подземные сооружения и средства противодесантной обороны представляли собой неприступный вал.

Шестого июня 1944 года англо- американские войска союзников высадили с моря десант. Их целью были пологие пляжи в Нормандии, которые стали воротами через систему укреплений «атлантический вал» Адольфа Гитлера.

Школу юных казаков бросили на оборону Атлантического вала. После ожесточенных боев школа юных казаков перестала существовать. Часть казаков погибла, многие попали в плен. Трагедия казаков, начавшаяся в октябре 1917 года и постоянно продолжавшаяся с тех пор, набирала новый виток.

* * *

Высокий, плотного телосложения, с зачесанными назад темными волосами, генерал-лейтенант сидел за большим столом и перелистывал какие-то бумаги.

Стол был дубовый, старинный, обтянут дорогим зеленым сукном.

На стене висел огромный портрет Сталина в форме генералиссимуса. На противоположной стене — портрет Лаврентия Берии. В простенке между окнами, закрытыми темно-красными бархатными гардинами, портреты членов ЦК ВКП(б). Напротив письменного стола, стоял маленький столик и два стула.

Полковника Костенко поразила полная тишина. Как будто все здание притаилось, замерло где-то вне времени и вокруг него не бурлила, не шумела, не двигалась Москва.

Вытянувшись по стойке смирно, он застыл перед столом.

— Костенко? — спросил генерал, не глядя на вошедшего.

— Так точно, товарищ Абакумов.

Генерал поднял глаза и как будто удивился.

— А я тебя знаю, полковник.

Его голос был властный, грубый.

— Сороковой год, дело вредителей и шпионов в наркомате внутренних дел. Выпустили значит? Вижу и орденов прибавилось. Ну ладно.

Абакумов встал, порывшись в шкафу достал бутылку водки, два стакана, хлеб, огурцы в банке. Предложил:

— Давай. Кто старое помянет...

— Так точно, товарищ генерал-полковник. Не вы так другой бы.

Алексей опрокинул стакан в рот. Водка была теплой, неприятной на вкус.

Абакумов хмыкнул, аккуратно выпил следом. Похрустел огурцом, словно осмысливая сказанное собеседником.

— Ладно, об этом позже. Поступили разведданные, что в Польше в районе Милау немцы формируют казачью дивизию из казаков-добровольцев, военнопленных, перебежчиков и насильственно мобилизованных на временно оккупированной территории. По национальному составу — больше всего казаков с Терека, Дона и Кубани, но есть там и русские предатели, а также украинцы, армяне, грузины и прочая нерусская шваль.

Командиром дивизии назначен немец, генерал-майор вермахта Гельмут Панвиц.

Твоя задача, знать об этой организации все. Ты должен внедрить туда свою агентуру, опутать своей сетью. Понял меня?

Оперативную работу Абакумов всегда выстраивал предельно просто, считая, что многоходовые операции для предателей не нужны. Подход был кавалерийский: руби — и делу конец.

Костенко встал.

— Так точно, товарищ генерал-лейтенант. Понял.

Абакумов поднял стакан.

— Вот за это давай и выпьем.

Выпили не чокаясь. Генерал махнул рукой.

— А теперь давай за работу. Сейчас тебя ознакомят со справкой о всех интересующих нас фигурах.

Свободен!

На пороге стоял адъютант Абакумова.

— Прошу следовать за мной товарищ полковник.

В глухой полутемной комнате с большим дубовым столом и лампой с зеленым абажуром адъютант Абакумова положил перед полковником на стол пухлое дело.

Костенко перелистал справку.

«Совершенно секретно».

Начальнику ГУКР НКО «Смерш» СССР

комиссару госбезопасности 2го ранга В. Абакумову

«…Наш зафронтовой агент, сообщил, что при Имперском министерстве оккупированных восточных территорий в марте 1943 г. создано Главное управление казачьих войск (ГУКВ). Имеет статус правительства “Казакии” союзного Германии государства.

 Начальник ГУКВ — генерал от кавалерии П.Н. Краснов — старший.

Походный Атаман Всевеликого Войска Донского — полковник (генерал-майор) С.В. Павлов.

Начальник штаба ГУКВ — генерал-майор С.Н. Краснов — средний.

Члены ГУКВ:

Атаман Войска Кубанского генерал-майор В.Г. Науменко.

Походный Атаман Войска Терского — полковник Н.Л.Кулаков.

Заместители:

Атаман округа Донских станиц Казачьего Стана — войсковой старшина М.М. Ротов.

Атаман отдела Кубанских станиц Казачьего Стана — полковник В.И. Лукъяненко,

Атаман отдела Терских станиц Казачьего Стана — полковник В.И.Зимин.

Начальник 4го отдела Управления контрразведки НКО "СМЕРШ»

полковник госбезопасности Тимофеев П.П.

24 мая 1943 г.»

* * *

В 3м кубанском полку произошло убийство.

Немецкий унтер-офицер, лет сорока, тяготился службой среди дикарей. Унтер был пакостный и ждал перевода в немецкую часть. Казаки не обращали на него особого внимания, не тронь говно, оно вонять не будет.

Унтер Вельц брызжа слюной, махал перед носом замершего по стойке казака Теплова костлявым, чрезвычайно волосатым кулаком, распекая за недостаточно вычищенное на его взгляд оружие.

Наконец-то он сумел найти законный способ отыграться на этих тупых русских. Теплов стоял руки по швам, каблук к каблуку. Он совсем недавно прибыл с пополнением и ни слова не понимал из того, что кричал немец, но его жестикуляция, красное лицо объяснили все совершенно ясно.

— Ферфлюхтер шайзе! — унтер-офицер был неистово злобен.

— Сам ты шайзе, — думал про себя казак, закаленный Красной армией и вздыхал.

— Тупое животное ты меня не понимайт!.. Отвечать мне! Почему ты молчать?! Ты глухой? Немой?!! Молчать!!

Теплов молча выслушивал лающую речь унтера. Эта сцена происходила в присутствии всей сотни.

Стоявшие в стороне казаки потешались над унтером. Пока наконец один из них не крикнул:

— Саня, да пошли ты его на хер! Чего он до тебя пристебался!

Теплов подобрался, переступил с ноги на ногу и вздохнул:

— Иди ты на хер!

Казаки заржали. Унтер-офицер по голосу и смеху понял, смеются над ним.

У него вдруг хищно задрожали ноздри носа. Он размахнулся и ударил казака по лицу наотмашь.

Рукоприкладство на фронте было большой редкостью. Солдата могли расстрелять за трусость, за строптивость, но ударить — ни-ни! Попробуй ударь, — в первой же атаке заработаешь пулю в затылок! Но главное — необходимость вместе разделять опасность, вместе идти на смерть вырабатывала уважение друг к другу.

Казак дернулся всем телом назад, от сильного тычка в зубы ударился головой об стену. В глазах потемнело. Медленным и страшным движением потянулся к висевшей на боку шашке. Ужас плеснулся в глазах немецкого унтера. Он побледнел, растопырил локти, попятился.

Стоявший чуть в стороне казак кормил коня из полы шинели. Капли крови брызнули на шинель. Конь почуяв кровь захрапел и встал на дыбы.