Восьмое правило волшебника, или Голая империя - Терри Гудкайнд

После моих слов Лучан сказал, что теперь он не разрушит город и не убьет всех нас, как собирался. Он заявил, что поверит мне, если я отдам ему свою женщину в знак искренности и расположения. Он добавил, что если я не пошлю ее к нему, то они нападут, и это будет на моей совести, поскольку я отказался доказать ему свою искренность и добрую волю.

Я вернулся в город, узнать, что скажет мой народ. Все согласились и решили, что я должен послать Мэрили к людям Ордена, и тогда они не разрушат город и не убьют всех. Я просил всех не решать так быстро, предложил закрыть ворота, тогда люди Лучана не смогли бы причинить нам вред. Но мои люди сказали, что воины Ордена найдут способ проникнуть в город и убьют всех до единого, если мы закроем ворота и опозоримся отказом. Они говорили все громче и громче, что я должен показать Лучану свое расположение и развеять его страхи.

Никогда я не чувствовал себя таким одиноким среди своего народа. Я не мог пойти против слова всех, потому что меня учили, что голоса, сложенные вместе, мудрее одного и знают истинный путь. Один не может знать правды. А все вместе всегда примут правильное решение.

Мои колени дрожали, когда я пришел к Мэрили. Я слышал, как спросил ее, хочет ли она выполнить волю пришельцев и волю нашего народа. Я сказал, что убегу вместе с ней, если она откажется. У Мэрили было золотое сердце. Она заплакала и сказала, что никогда не слышала от меня такой греховной просьбы, поскольку она означает смерть всех остальных.

Мэрили сказала, что пойдет к людям Ордена и успокоит их, а иначе совершится насилие. Она хотела уверить их в наших добрых намерениях.

Я гордился тем, что моя любимая выбрала высшие ценности нашего народа. Мне хотелось умереть, когда я это чувствовал, и не отпускать ее.

Поцеловав Мэрили в последний раз, я не мог остановить слез. Тогда я обнял ее, и мы заплакали вместе.

Потом я отвел ее к их командиру, Лучану. У него была бритая голова, масляно-черная борода, и он носил серьгу в ноздре и ухе. Лучан сказал, что я сделал мудрый выбор. Его загорелые руки были по объему почти такие же, как талия Мэрили. Своей огромной потной лапой он схватил Мэрили за руку и потащил от меня, а мне крикнул, чтобы я бежал побыстрее в город. Его люди смеялись надо мной, когда я повернул обратно.

Люди Ордена оставили мой город и мой народ. За это я заплатил Мэрили.

Нет мне покоя.

Люди Ордена сняли лагерь и ушли. Но однажды они вернулись и вызвали меня. Я спросил Лучана о Мэрили, как она, счастлива ли. Лучан отвернулся и сплюнул, а потом ответил, что не знает, он ее никогда об этом не спрашивал. Я был взволнован и спросил, говорила ли она с ним о мирных путях нашего народа, о наших чистых намерениях. Он сказал, что когда он с женщинами, то предпочитает их молчаливыми. И Лучан подмигнул мне. Хотя я никогда не видел, чтобы кто-нибудь так подмигивал, я понял, о чем он.

И тогда я страшно испугался за Мэрили. Но я помнил, что ничего на самом деле нет, а потому не мог быть уверен в услышанном. Ведь я слышу только то, что этот человек говорит о вещах, которые видел, а это всего лишь чувственная сторона мира. Я не могу знать реальность только через свои глаза и уши.

Затем Лучан сказал, что мы должны открыть ворота, если утверждаем, что гостеприимны к ним. Он еще добавил, что если мы откажемся, начнется новый круг насилия.

Я вернулся в город и передал его слова жителям. Мой народ в один голос сказал, что надо открыть ворота и пригласить их в город.

Люди Ордена вошли в город и захватили всех женщин, от девочек до пожилых бабушек. Я стоял вместе с другими мужчинами и умолял их отпустить наших женщин, не трогать нас. Я говорил, что мы согласились с их требованиями и не причиним им зла, но они не слушали.

Тогда я напомнил Лучану, что послал ему Мэрили в обмен на мир. Я сказал, он должен сдержать свое слово. Но командир и его люди только засмеялись.

То, что я видел потом, не было реальностью. Действительность – царство смерти, и мы знаем, что мир не может знать правды. В тот день несчастье пришло к моим людям. Мы знаем, что не следует сопротивляться судьбе, поскольку она предопределена истинной реальностью, которую мы не в силах увидеть.

Я видел, как тащили наших женщин. Я смотрел, как они выкрикивали наши имена, рвались к нам, но чьи-нибудь огромные руки закрывали им рот и оттаскивали; а я ничего не мог сделать. Никогда мои уши не слышали таких криков, как в тот день.

Тяжелые облака, казалось, касались верхушек деревьев. В тишине Кэлен слышала, как поет птица на еловой ветке. Оуэн остался один на один со своими страшными воспоминаниями. Ричард молча стоял, сложив руки, и смотрел на него.

– Я пошел в другие города, – заговорил Оуэн. – В некоторых из них Орден уже побывал до моего прихода. Люди Ордена сделали с другими городами то же, что и с моим: взяли женщин. Иногда они прихватывали и нескольких мужчин.

Но оставались и поселения, куда войско Ордена еще не добралось. Как Говорящий своего города, я рассказывал, что произошло с моим народом, и призывал их действовать. Но люди сердились на меня и говорили, что противостоять насилию – неправильно, и это приведет только к новому витку насилия. И тогда мы станем ничем не лучше диких варваров. Они убеждали меня в необходимости отказаться от моих слов и положиться на мудрое решение моего народа. Еще они сказали, что я смотрю на мир собственным ограниченным зрением, а не следую вере остальных.

Я пришел в один из самых больших городов и снова рассказал о том, что граница нарушена, Имперский Орден идет на нас и уже взял несколько городов. Я просил людей поверить мне и вместе решить, что делать для защиты нашей империи.

Так как я был настойчив, Совет Говорящих отвел меня к Мудрому. Это большая честь – говорить с Мудрым. Он сказал мне, что я должен забыть содеянное людьми Ордена над моим народом. Только так я смогу остановить насилие.

Мудрый сказал, что злоба и жестокость людей Ордена вызвана их болью, это крик о помощи, и они нуждаются в доверии и понимании. Я должен был очиститься его мудростью и замолчать. Но я начал рассказывать ему о своем желании быть с Мэрили, о людях, которые были уведены неведомо куда, о других Говорящих, которые готовы мне помочь.

Но Мудрый ответил, что Мэрили найдет свое счастье, а я веду себя очень эгоистично, желая привязать ее к себе. Он сказал, что каждому положена своя судьба, и не мне роптать на нее.

Я доказывал Говорящим и Мудрому, что Лучан не выполнил договора, когда я отдал ему Мэрили. Но Мудрый сказал, что Мэрили пришла к этим людям с миром, поэтому насилие не продолжится. Он заявил, что эгоистично и греховно ставить свои желания выше мира, который самоотверженно выбрала Мэрили, и, может быть, именно мое собственническое отношение вызвало злобу этих людей.