Борьба за власть на Украине с апреля 1917 года до немецкой оккупации - Евгения Богдановна Бош
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Часов в 10 над Дарницей появляются один за другим 2 аэроплана, которые начинают кружить над сгрудившимися поездами. Раздаются крики: «немецкие аэропланы!». Начинается стрельба из винтовок, пулеметов… Невооруженные бросаются под поезда, спешат в вагоны… Никто не хочет верить заверениям, что это свои аэропланы… От машинистов требуют немедленного продвижения поезда в тыл… Поезд за поездом спешат со станции, направляясь по свободным путям… Аэропланы поднимаются и направляются в сторону от Киева… Устанавливается сравнительное спокойствие…
Весть, что город оставлен своими, вызывает панику в наших войсках, находящихся верстах в 6—10 от города. Отдельные отряды стали сниматься, не ожидая общего распоряжения, и уходить, кто куда может. Охрана города – оставшиеся отряды Красной гвардии, группами и в одиночку начала перебираться за Днепр. Но, не зная, где находятся свои, уходили кто куда, и те незначительные силы, что были сформированы, распыляются. В Дарнице, по приблизительному подсчету, собирается только человек 700, главным образом отряды т. Чудновского, которые и остаются передовым заслоном около Дарницы, по железнодорожному пути Киев – Гребенка. Путь Киев – Бахмач остался совершенно открытым; но предполагалось, что этот путь возьмут под охрану чехословаки, которые отступили на Бахмач. Только предполагали, так как достоверно никто не знал.
Так, после сдачи Киева против германских дивизий на советском фронте, образовавшемся около Дарницы, находилось 700 красных стрелков, артиллерия с двумя орудиями, пулеметная команда из 10 человек и кавалерия в 50 человек, без обоза, без кухни и с весьма небольшим запасом патронов и снарядов.
Пока в Полтаве принимались меры против царившего хаоса, формировались отряды и решался вопрос о дальнейшем ведении вооруженной борьбы, эта группа войск (как в дальнейшем называли наши сводные отряды), под командой т. Чудновского, демонстрировала передовой отряд советских войск, информировала Полтаву о продвижении противника и ночными набегами и неожиданными налетами причиняла немало неприятностей противнику.
В ближайшем тылу – Дарница – Полтава – царил непередаваемый хаос, и все попытки установить хотя бы сравнительный порядок сносились волной отступающих. По всем железнодорожным линиям – Киев – Бахмач, Гребенка – Бахмач, Ромодан – Роты, Гребенка – Полтава – стояли и разъезжали поезда с отступившими отрядами и эвакуировавшимися рабочими, большей частью вооруженные и с пулеметами на площадках. Каждый эшелон передвигался по своему усмотрению, требуя от железнодорожной администрации беспрекословного исполнения. На станциях ни комиссаров, ни представителей Советской власти не было. Железнодорожными проводами пользовался кто хотел и без всякого контроля. Местные организации чувствовали себя совершенно бессильными перед массой вооруженных людей. Ко всему между двумя борющимися силами – германской оккупационной армией и Советской властью – существовала третья вооруженная сила – чехословацкие войска.
Чехословацкий штаб по собственному усмотрению передвигал свои войска, самопроизвольно занимал железнодорожный подвижной состав, пути, станции, бесконтрольно пользовался прямым и всеми железнодорожными проводами. А так как уходя с фронта ими было вывезено громадное количество военного имущества, то большая часть железнодорожных путей на Полтаву тоже занята была чехословацкими поездами, нагруженными аэропланами, орудиями, снарядами и всем необходимым военным снаряжением. Все это было прекрасно упаковано и с солидной охраной. Все это громадное военное имущество (в сравнении с тем, что имелось в распоряжении Советского правительства, – оно было колоссально) без задержки, в порядке срочного продвижения, вывозилось подальше в тыл. Железнодорожная администрация безоговорочно и в первую очередь выполняла требования чехословаков. Наши поезда, отправленные из Полтавы в Гребенку, с необходимыми припасами для оставшихся на фронте отрядов, задерживались с отправкой по суткам, так как все пути были заняты спешившими в глубь страны поездами чехословаков. Отправленный из Полтавы 4 марта в экстренном порядке военный эшелон по пути следования задерживается на несколько часов экстренным поездом, идущим по тому же пути, навстречу, и по выяснении оказалось, что идет чехословацкая кухня, отправленная вопреки данным из Полтавы распоряжениям, чтобы путь был свободен для экстренного военного поезда.
3 марта по предписанию Народного Секретариата тов. Примаков со своим отрядом человек в 100 выехал по линии Гребенка – Бахмач с целью разведки.
В Полтаве отдельные товарищи и штаб киевской Красной гвардии приступили к формированию отрядов для отправки на поддержку оставшимся заслонам. Собирали вооружение и обмундирование, подбирали командиров и делали попытки сорганизовать временный военный штаб, так как начальник штаба Павлов бежал, и штаб, сорганизованный в Киеве, распался. Военный Секретариат и Мобилизационный отдел Народного Секретариата хотя и сохранили свой небольшой аппарат, но, не имея директив от Народного Секретариата (ввиду распада Народ. Секрет.) и не имея материальных возможностей – военного снаряжения, – бездействовали. Во всей этой работе по формированию встречалось невероятное количество затруднений – отсутствие людей, знающих военное дело, отсутствие военного снаряжения, даже винтовок и патронов, отсутствие централизованных распоряжений и действий – и работа налаживалась крайне медленно. Между тем тов. Чудновский в своих донесениях о продвижении противника срочно требовал подкрепления, указывая, что в противном случае, самое большое через 3–4 дня, Полтава неизбежно будет занята немецкими войсками.
С большим трудом выделили отряд в 100–120 человек, который 4 марта срочно отправили на подкрепление к Чудновскому. Количественно ничтожный отряд, к тому же плохо обученных рабочих только ухудшил положение, создав в рядах борющихся настроение безнадежности и бессилия. Чудновский отступил к Гребенке.
5 марта тов. Ауссем выехал с отрядом человек в 600–800 в Гребенку. В тот же день возвратился тов. Примаков с сообщением, что путь Киев – Бахмач открыт, чехословацкие войска все в Бахмаче и, по-видимому, готовятся ехать дальше на север; в Коногоне кроме Красной гвардии, которая несет охрану вокзала и пути, никаких войск нет. На одной из станций он наткнулся на военный эшелон, который оказался нашим отрядом сербов, отступивших от Киева по линии Киев – Бахмач. В этом отряде находились тт. Зюка и Гриневич и после переговоров с Примаковым они решили поставить отряд заслоном около Крут, со стороны Киева.
К этому времени разрешается основной вопрос, вызвавший раскол в Народном Секретариате. Побеждает точка зрения, что Советское правительство должно заняться «государственными делами» и не вмешиваться в военную работу. Составляется новый Народный пролетариат, и во всем ведении вооруженной борьбы с оккупантами намечается иной путь. На смену революционной самодеятельности масс выдвигается организованное ведение войны. Вся инициатива и организация обороны переходят к военному штабу. ЦИК и Народный Секретариат устраняются от организации вооруженной борьбы, и на местах вся работа начинает колоться по двум линиям – тыл и фронт. Тыл занят своими делами, предоставляя «военным» заботиться о фронте. В борьбе с оккупантами уже нет того положения, какое
