Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том II. Книга II - Юрий Александрович Лебедев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот такая «мелочь» – манера курения. Но для американца она оказывается «маркером» происхождения – не Нью-Йорк, а Восточная Европа! В этом эпизоде Жорж был, как пишут в шпионских детективах, «в полушаге от провала».
Спасло только то, что Крамиш ещё не бывал в Европе, и, конечно, находчивость Жоржа – он выставил свою «бережливость» как следствие сиротского безденежья. И был почти искренен – привычку докуривать сигарету до обжигания пальцев он приобрёл, конечно, от безденежья, но только не сиротского, а студенческого ☺.
Комментарий Крамиша обсуждает и А. П. Жуков в своей книге о Жорже. Он нашёл в одной из книжек «Библиотечки «Огонька»» описание такой манеры курения:
«Дешёвую вонючую сигарету он держит указательным и большим пальцем, развернув огоньком к внутренней стороне ладони – привычка людей, много времени проводящих на ветру в дождь».[513]
Забавно, но и мне удалось найти описание такой манеры курения у… советских разведчиков!☺ В лёгком стиле «солдатских баек» историк спецназа ГРУ Сергей Козлов так описал манеру курения одного «старшего офицера третьего отдела разведуправления округа»:
«Выслушав доклад, Иван Игнатьевич закурил. А курил он весьма своеобразно. Держал сигарету большим и указательным пальцем, причем докуривал ее до самого конца, всегда обжигая пальцы».[514]
Два года работы драноколом и механиком в колхозе вполне могли сформировать именно такую привычку, а последовавшее за этим студенческое безденежье – укрепить.
Я помню, что подобная манера курения была и у меня и у моих друзей во время работы в студенческих строительных отрядах в конце 60-х годов – в Ачинске на строительстве Ачинского глинозёмного завода, на промобъектах Абакана после наводнения 1969 года и др., т. е. там, где курить приходилось при дефиците курева в условиях длительного рабочего дня «на свежем воздухе» ☺.
Любопытно отметить, что начал курить Жорж ещё в юношестве, в Сью-Сити, и, конечно, тогда он курил «по-американски», держа сигарету не кончиками пальцев (при этом у заядлого курильщика появляется характерная «отметина» – жёлтые ногти), а зажимая её между основными или проксимальными фалангами указательного и безымянного пальцев:
14.41. Жорж с сигаретой в Сью-Сити, начало 30-х годов.[515]
При такой манере курения горящий конец сигареты удалён от ногтей и они не покрываются жёлтым налётом. Но, как говорится, укатали сивку крутые горки, и после двух лет волочаевского колхозного бытия и пяти лет московской жизни на студенческую стипендию, он перестал «думать о красе ногтей» и стал курить «по-советски» ☺.
Из текста статьи М. Волша не ясно, относится ли воспоминание Крамиша к периоду его совместной учёбы с Жоржем в CCNY или к совместной службе в Ок-Ридже.
Печальные последствия для Жоржа могли возникнуть и в том, и в другом случае. Но в последнем случае вероятность провала многократно возрастала, поскольку во время службы Жоржа в Ок-Ридже, как писал Р. Юнг, даже «прислуга в местных отелях использовалась в качестве агентов контрразведки».
Если бы Жорж проявил замешательство в этом эпизоде, молодой солдат Крамиш мог поделиться своим наблюдением с кем-то из друзей или знакомых. Это вообще характерно для американского менталитета – обращать внимание на особенности поведения сограждан, несообразные с общепринятыми стандартами.
Именно поэтому, например, в 1991 году был разоблачён один из крупнейших агентов КГБ в США Олдридж Хейзен Эймс. Как рассказал известный журналист Михаил Таратута,[516] соседи обратили внимание на то, что он «живёт не по средствам», сообщили об этом в полицию и к нему стали присматриваться «компетентные органы». В результате – провал, арест и пожизненный приговор.
Насколько справедлива эта версия провала в деле Эймса сказать трудно – слишком высокий пост он занимал в ЦРУ. Но в случае Жоржа, если бы рассказ Крамиша стал известен в службе безопасности Манхэттенского проекта, Ковалю вряд ли удалось бы избежать более глубокой проверки, чем стандартная процедура для тысяч служащих. Ведь там, по приведённым выше словам Р. Юнга, даже «была организована специальная слежка за теми, кто по политическим или другим соображениям не считался благонадежным».
Правда, как пишет М. Волш,
«генерал Лесли Гровс, военный директор Манхэттенского Проекта, не доверял ФБР проверку учёных, предпочитая полагаться на армейскую контрразведку».[517]
А со стороны военных к Ковалю никаких претензий не было.
Справедливости ради, нужно отметить, что контакты Службы безопасности с ФБР всё-таки были. И не просто «контакты». Все сотрудники, нанимаемые в Манхэттенский проект, проходили проверку в ФБР.
Об этом пишет, в частности, О. Пагано, американский историк, освещавший работу Коваля в Дейтоне, т. е. самую плодотворную по результатам часть работы Жоржа как разведчика.
«Тем, кто был нанят для проекта, ничего не сказали о характере работы, и те, которые были в конечном счете наняты, были обязаны дать подписку о неразглашении и их прошлое тщательно расследовало ФБР».[518]
Но ФБР подключилось к обеспечению безопасности Манхэттенского проекта только 5 апреля 1943 года. Об этом сообщил сам Лесли Гровс в своей книге «Теперь об этом можно рассказать».[519]
А Жорж к этому времени уже был военнослужащим и прошёл проверку армейской контрразведки. И потому работал на «вполне законных основаниях», поддерживая секретность своей работы прикрытием фирмы Монсанто.
Вот его адрес в городской адресной книге Дейтона 1945 года: "Koval, George. R 827 W. Grand Ave. Chemist, Monsanto Corp."[520] Дом сохранился и сегодня выглядит так:
14.42. Дом, в котором Жорж жил в Дейтоне.[521]
Каждое утро химик из Монсанто (вот где в очередной раз сыграло свою роль химическое образование Жоржа в Колумбийском университете!) отправлялся на работу на объект, официально называвшийся лабораторией по проявке пленки для войск связи. (Именно так дезинформировали местную общественность
«для сокрытия истинного предназначения секретных объектов, появившихся в Дейтоне»[522]).
И, как замечает ДеБросс (DeBross),
«при этом соседи не замечали ничего необычного в этом высоком, вежливом молодом человеке в очках, приходящим и уходящим из его
