Ходоки во времени. Освоение времени. Книга 1 - Виктор Васильевич Ананишнов

Прямо перед его лицом – рукой подать – висел Хем, но, похоже, атаковать жертву не собирался. Он лишь покачивался из стороны в сторону, будто преодолевая встречный поток воздуха.

Постояв и переведя дыхание, Иван вновь вспомнил слова посланца Напель, из которых следовало – Хем не пойдёт в его горы недоступности, означающие Пояс Закрытых Веков. По-видимому, Хему вход в Пояс по каким-то причинам был заказан.

Иван расслабился. Хем теперь не страшен. Пусть помаячит себе, а я пойду своим путём. Хотя…

«Почему бы ни попробовать?» – пришла дерзкая мысль.

Палкой, оставшейся неиспользованной в его руке, он ткнул машину в точку, где можно было разглядеть какое-то углубление в теле. В нём просматривалась деталь, похожая на большую, плоскую консервную банку из-под шпротов. Из неё выходили суставчатые щупальца-ноги машины. Грубый тычок палкой не возымел никакого действия – Хема лишь слегка качнуло в прошлое. Он не дрогнул и тогда, когда Иван изловчился, поддел палкой лямку своего рюкзака, приподнял его и сдвинул себе в руки.

Обретение нужных ему вещей таким нехитрым способом вызвало у Ивана дикий хохот, унять который стоило большого труда. Скулы свело от напряжения. И уже проталкиваясь сквозь щель, он цыкал себе под нос, так как ощущал боль в лицевых мускулах.

Всё так удачно обошлось…

Встреча

Идти приходилось всё время в гору. Вскоре щель, узкая, как порез в громадном куске масла гигантским лезвием, постепенно обмелел и вывел Ивана на внутренний склон циклопического амфитеатра. Вокруг него громоздились высокие горы.

Открывшаяся взгляду котловина по стреле направления течения времени казалась сравнительно неширокой, ибо в стороны она простиралась, похоже, безмерно. Границы гор – справа и слева от Ивана – лишь где-то угадывались в неведомой дали. А впереди – громоздились пики. Они могли обозначать либо его, Ивана, личные времена недоступности, либо это была другая сторона Пояса Закрытых Веков.

Последнее предположение также означало для Ивана рубеж, через который просто так не пройти.

Но не вид гор сейчас занимал Толкачёва. Их наличие и конфигурацию он отметил, не более. Его занимала необычная картина, раскинувшаяся под ним.

Внизу, в самом центре котловины ядовито-зелёным нарывом пучилось какое-то сооружение. С того места, где находился ходок, можно было с некоторой долей фантазии различить многочисленные башни, лестницы, переходы, колонны, змеистые контуры стен, чего на самом деле не было. Сверху всё это походило на ровную площадку с концентрическими разводьями, удивительно напоминающее гладко срезанный пень сказочно громадного дерева-великана. Жилистые и узловатые, перевитые между собой корни вцепились мёртвой хваткой в землю. В левой части громадного пня эти корни казались мощнее и создавали естественную (естественную ли?) аппарель, по ней проходила широкая ступенчатая дорога к… замку.

Замку?

«К замку», – сказал Иван сам себе.

Иного определения не нашлось, да он и не хотел его искать, потому что совсем недавно, не зная каким образом, предполагал увидеть нечто подобное. Возможно из тех соображений, что были навеяны книгами и фильмами. Ибо все те, кто что-то замышлял против других, кто возвышал себя над другими, кто выделял себя среди других, всегда старались отгородиться ото всех и строили, если, конечно, могли, замки, коттеджи, дома за высокими заборами. Они строили крепости, не доверяя другим, таким же, как и они. Однако строили так, чтобы крепость возвышалась над округой, обладала бы неприступностью, хотя бы с точки зрения её строителей, и внушала бы почтение или ужас перед её хозяевами.

Да и что мог ещё придумать Пекта, даже Великий и гений, замахнувшийся на самоё время и замкнувшийся во временно коконе, в созданном им Поясе? Тысячелетиями подобное строилось до него, так что зачем ему надо было придумывать нечто новое? И что, вообще говоря, можно ещё изобрести? Ведь пещерные, подземные, высотные и сверхвысотные, кубические и пирамидальные, готические, модернистские и прочие жилища-крепости уже были, были и были…

Итак, Иван в поле ходьбы увидел замок, построенный на гигантском пне фантастического дерева, спиленного неведомо кем и истраченного на неведомые нужды.

Мрачное, похожее на замысловатый лабиринт сооружение, тянулось вверх остроконечными башнями, шпили которых оканчивались массивными, во всяком случае, с первого взгляда на них, несоразмерно большими матово-оловянными шарами. Между ними просматривалась паутина серебристых связей.

Для потрясённого Ивана оно представляло собой из ряда вон явление, так как дело рук человеческих, вмороженное в поле ходьбы, встретилось ему уже во второй раз. Первое – ворота и туннель – могли составлять единое с замком сооружение.

Вот почему Иван так жадно рассматривал строение.

В некоторых местах стены замка искрились новогодними блёстками, а нити между шарами порой окутывались неярким голубоватым светом – будто сполохи северного края. Во всём этом было нечто светлое, подобное объёмному рисунку в книжке про добрых волшебников и фей… Или неповторимый мир мультипликации вторгся на дорогу времени. Только в мультиках можно взвалить на тонкий шпиль такой шар и заставить вспышку растекаться бегущей волной по воздуху, как по воде. А вокруг первозданная, изломанная хаосом природа…

Иван несколько раз прикрывал глаза, чтобы навсегда запомнить видение. Потом он спустился в долину и почти у подножия пня-холма, служившего пьедесталом замку, покинул поле ходьбы и вышел в реальный мир. Тут он едва не задохнулся от напоённого ароматом воздуха – вокруг цвели кусты, травы и цветы. Смутной тенью проносились пчёлы, пели птицы.

Идиллия рая.

Он стоял под сенью молодого каштана в двух метрах от охристо-жёлтой дорожки, широкой полосой перечеркнувшей пёстрое разноцветие большого ухоженного парка. Невдалеке в лучах полуденного солнца сверкали струи фонтана. Вода била из качающейся трубы, оттого своеобразная купа играющей воды приобретала причудливые очертания.

На фоне всего этого – нега и тишина…

Иван стоял, оглядывался и не решался выходить из-под защиты дерева. Что-то его удерживало и настораживало. Возможно, декоративность вычурного пейзажа, будто нашлёпка аппликации, или такая вот глухая тишина. Он не знал.

Выходя в реальный мир, он и не ожидал особого кипения жизни, но предполагал увидеть несколько не то, что видел сейчас – ухоженность ни для кого, красоты, которыми некому наслаждаться. Поэтому, глядя по сторонам, Иван не торопился сделать первые шаги. Да и куда их направить?

Он ждал и дождался.

Из-за чаши фонтана появилась фигура человека, одетого в чёрное. Он торопливо шёл по дорожке, подметая длинным одеянием золотистый песок, прямо к Ивану. Лицо его закрывала накидка. Толкачёв поморщился: страсть к капюшонам, накидкам, свободным одеждам его всегда раздражала. А здесь, похоже, многие любят щеголять именно в таких одеяниях. Ну, как можно в такую жару надеть чёрное?

Человек остановился на краю дорожки, его и Ивана разделяла полоска травы. Под откинутой нетерпеливой рукой накидкой скрывалось неповторимо очаровательное лицо Напель.

– Ты? – удивился Толкачёв, готовый уже вновь стать на дорогу времени