Убьем в себе Додолу - Николай Романецкий

Вера отвернулась от него, облокотилась на мраморный парапет набережной.

— Странно, — проговорила она после некоторого молчания. — Я знаю, что есть мужчины, которые не могут… Но встретиться с мужчиной, который не хочет.

— А откуда вы знаете, что есть такие мужчины? — быстро спросил Свет.

— Ну-у, знаю, и все. — Она обернулась и в упор посмотрела на него. — Мне снова кажется, что меня пытаются уличить во лжи.

Свет не опустил глаз. Разговор становился все более и более странным, но Свет вдруг обнаружил, что разговор этот ему интересен. И похоже, даже позволяет сделать некоторые выводы.

— А можно еще один нескромный вопрос?

— Валяйте, — великодушно разрешила Вера.

— Сколько вам лет?

Она снова прыснула:

— А это вам зачем? Неужели анкету на меня заполнять собрались!

Свет пожал плечами.

— Мой возраст — это моя тайна. — Вера вдруг показала ему язык. — Могу только сказать, что я моложе вашей Забавы.

— Странно, — задумчиво сказал Свет. — Из некоторых ваших слов я бы сделал вывод, что вы явно не девица.

— А у меня была справная учительница!.. Я наконец вспомнила. — Она снова показала ему язык. — Меня воспитали додолки. А к вам я попала для того, чтобы отнять у вас Талант. Вот так-то!

— Глупости! — Свет похлопал ее по плечу. — В своей жизни мне приходилось встречаться с додолками. Они не раз расставляли на меня свои сети. Вы на них совершенно непохожи. Уж скорее я поверю, что додолками заслана Забава. Так что придумайте что-нибудь поумнее.

Она посмотрела на него долгим-долгим взглядом и сказала:

— Пойдемте домой. Кушать хочется.

Обратный путь проходил в полном молчании. Вера была погружена в такие глубокие размышления, что несколько раз споткнулась, всякий раз вскрикивая и судорожно хватаясь за десницу Света. А он решил ее размышления не прерывать: если женщина думает, значит есть о чем. Иначе бы она без умолку работала языком.

Вера молчала, пока он не привел ее к двери в гостевую. И тут сказала:

— Вы знаете, а я не верю, что вас совершенно не интересуют женщины!

— В самом деле? — Он перестал поддерживать ее под локоточек.

— Конечно! — Она взялась за ручку двери. — Иначе зачем вы за мной подсматриваете?

И не дожидаясь ответа, скрылась за дверью.

Забава не думала, что свидание с матерью Заряной настолько испортит ей настроение. Казалось бы, ничего особенного между ними не произошло, но…

Но час проходил за часом, Забава, вернувшись домой и обнаружив, что чародей в особой ее заботе не нуждается, занималась своими повседневными делами, а душа ее по-прежнему трепетала, как былинка на ветру.

За то время, что Забава прожила в доме чародея Смороды, она привыкла упиваться лишь тремя состояниями своей души: любовью, тоской и ревностью.

После встречи с матерью Заряной родилось четвертое — неудовлетворенность собственной жизнью.

Впрочем, Забава, разумеется, не понимала, что именно терзает ей сердце. Навалившееся на нее чувство было похоже на обычную тоску, но неожиданно острую и бесконечно тяжелую. Словно осиновый кол для оборотня…

И в отличие от привычной тоски это чувство было настолько невыносимо, что Забава даже отказалась сопровождать чародея с его гостьей на прогулку. В былые бы времена она от такого предложения на крыльях полетела, но тут… Тут она сразу представила, как тягостно придется ей на предстоящей прогулке. Эти-то двоим — что? Они будут заглядывать друг другу в глаза, хватать друг друга за руки. И она будет для них помехой, горой, которую ни объехать ни обойти. Даже поцеловаться невозможно! Нет уж, обойдется она без этих велесовых картинок, да и вообще…

Тут она спохватилась. О боги, подумала она, опять я думаю о них как об обычных людях. Ну почему мне все время кажется, что ему от нее нужно то, что и другим мужчинам? И почему я вижу в ней разлучницу?

Однако на прогулку она все-таки не пошла. И тут же пожалела об этом. «Велесовы картинки» не давали ей покоя. Она боролась с ними, как могла и как умела. К сожалению, в самый нужный момент рядом с нею никогда не было той мамы, настоящей, которая бы научила и утешила. Возможно, именно поэтому к Забаве пришла мысль, как одним махом покончить со своей пакостной жизнью.

И стало еще тяжелей. Она и допрежь-то с нетерпением ждала возвращения парочки, а теперь нетерпение стало вдвое острее.

Когда они наконец вернулись и разошлись по своим комнатам, она стремглав кинулась в гостевую — помогать своей временной хозяйке переодеваться к ужину. Именно так подумали все домашние. Забава думала иначе.

Гостья встретила ее спокойной улыбкой:

— Зря вы, Забава, не пошли с нами. Я окунула ноги в речку. Какая вода!..

— У меня к вам, Вера, просьба. — Времени до ужина оставалось немного, но тянуть со всех сторон не стоило. — Очень-очень большая просьба!

Вера посерьезнела:

— Слушаю вас.

— Помните вы предлагали убить мою любовь к чародею?.. Я готова.

Забаве показалось, что гостья испугалась, и она тут же поняла, что ничего подобного узкозадая кукла делать вовсе не умеет. Купила она ее, Забаву, на простенькую сказочку. Как дуру набитую вокруг перста обвела…

Но испуг у гостьи уже прошел.

— Что случилось? Вы же не хотели…

— Очень просто, — сказала Забава. — Если я разлюблю его, я смогу поменять работу. И все изменится… Ведь я сумею уйти от него…

Она и сама поняла, что последняя фраза прозвучала скорее вопросом, чем утверждением. Но отступать было уже поздно. Да и некуда.

Гостья некоторое время молча смотрела ей в глаза, словно пыталась там что-то разглядеть. И наверное, разглядела, потому что спросила:

— А вы не пожалеете, девочка?

— Я?! — Забава упрямо вздернула подбородок. — И не подумаю! Пусть он жалеет!.. — Прикусила губу, потому что чуть не сказала то, что слышать гостье было совсем не обязательно.

Гостья пожала плечами:

— Ну смотрите… Только имейте в виду — даже разбитую тарелку не сделаешь снова целой. А уж любовь…

О боги, подумала Забава. Да ей-то что? Она-то чего меня уговаривает? Ей же лучше будет, если я перестану стоять на пути!.. Впрочем, она тут же поняла, что «ей» лучше не будет, потому что «она» и не собирается соблазнять волшебника. Это в очередной раз подтверждало, что «она» говорила правду, но Забаве было уже все равно. Забава хотела лишь одного: чтобы тоска эта жуткая — как бы она ни называлась! — оставила наконец ее сердце.

— Можете меня не уговаривать! — Забава топнула ногой. — Я все решила!

Гостья вдруг улыбнулась:

— Да ради бога! Прилягте на тахту.

Забава подошла к тахте, легла навзничь. Вера смотрела на нее, словно хотела что-то сказать. Но не сказала, лишь сделала в сторону Забавы отталкивающий жест.