Джон Р. Р. Толкин. Биография - Хамфри Карпентер

И в самом деле, как? Но, главное, Толкин до сих пор не знал, о чем она будет. И к тому же у него оставалось не так уж много свободного времени для сочинительства. Помимо обычных дел: лекций, экзаменов, административных обязанностей, научной работы, — добавилась еще одна забота: у Кристофера обнаружилось какое–то непонятное сердечное заболевание. Мальчика, которого только недавно отправили вместе с братьями в католический пансион в Беркшире, пришлось на много месяцев оставить дома. Кристоферу было велено соблюдать постельный режим и лежать на спине, и отец посвящал ему немало времени. Так что прошло больше трех месяцев, прежде чем Толкин снова взялся за новую книгу. В конце трех уже написанных глав он некогда нацарапал заметку: «Бинго собирается что–то сделать с Некромантом, который намерен напасть на Шир. Они должны найти Голлума и узнать, откуда он взял кольцо, потому что нужны три». Но какой бы многообещающей ни казалась эта идея, сперва она никаких результатов не дала. 24 июля 1938 года Толкин написал Чарльзу Ферту в «Аллен энд Анвин»: «Продолжение «Хоббита» все на том же месте. Я утратил к нему интерес и понятия не имею, что с ним делать».

А вскоре пришли вести о том, что Э. В. Гордон скончался в больнице, и этот удар заставил Толкина еще на некоторое время отложить работу над книгой. Однако примерно тогда же Толкин начал приводить в порядок свои мысли по поводу центральной темы Кольца и принялся писать диалог между Бинго и эльфом Гильдором, в котором говорилось о природе Кольца. Эльф объясняет хоббиту, что это Кольцо — одно из многих, сделанных Некромантом, и, по всей видимости, он его разыскивает. Черные Всадники — это «Призраки Кольца», которых другие кольца сделали навеки невидимыми. Идеи наконец–то хлынули потоком. Толкин сочинил кусок диалога между Бинго и волшебником Гэндальфом, в котором решено, что Кольцо необходимо отнести за многие сотни миль в темную страну Мордор и бросить в «одну из Расселин Земли», где пылает жаркое пламя. Это послужило достаточной основой для того, чтобы продолжать сказку. И она была продолжена. Хоббиты попали к Тому Бомбадилу. Закончив эту главу 31 августа 1938 года, Толкин написал в «Аллен энд Анвин», что «книга двинулась вперед и совершенно выходит из–под контроля. Она достигла примерно главы VII и стремится дальше, к каким–то совершенно непредвиденным целям». Потом Толкин вместе с семьей, включая Кристофера, здоровье которого заметно улучшилось, уехал на каникулы в Сидмут.

Там он довольно много работал над книгой. Он довел хоббитов до деревенского трактира в «Бри», где они встретились со странным персонажем — еще одним непредвиденным элементом повествования. В первых вариантах Толкин описывал его как «странного на вид смуглолицего хоббита» и называл его Trotter, Непоседа. Позднее Непоседа превратился в персонажа истинно героического, короля, чье возвращение к власти дало название третьему тому книги; но пока что Толкин не лучше самих хоббитов представлял себе, кто это такой. А действие между тем развивалось. Бинго прибыл в Ривенделл. Примерно в это же время Толкин нацарапал на клочке бумаги: «Слишком много хоббитов. К тому же Бинго Болджер–Бэггинс — плохое имя. Пусть Бинго будет Фродо». Однако ниже приписал: «Нет. Я теперь уже слишком привык к Бинго». Была и еще одна проблема: почему это Кольцо кажется всем таким важным? До сих пор этот вопрос все еще не решился. Но внезапно Толкину пришла в голову новая идея, и он написал: «Колечко Бильбо оказалось единым главным Кольцом. Все прочие вернулись в Мордор, а это было потеряно».

Единое кольцо, управляющее всеми остальными; кольцо, бывшее источником силы Саурона, Черного Властелина Мордора, и средством для управления ею; кольцо, которое хоббиты должны отнести туда, где его можно уничтожить, иначе весь мир окажется под властью Саурона. Теперь все сошлось. И история оторвалась от «детского» уровня «Хоббита» и перешла в высокую сферу героического эпоса. Заодно появилось и заглавие: когда Толкин в следующий раз писал о своей книге в «Аллен энд Анвин», он назвал ее «Властелин Колец».

Это было почти неизбежно. Толкину больше не хотелось сочинять сказки, подобные «Хоббиту»; он стремился вернуться к своей серьезной мифологии. И теперь он мог это сделать. Новая история оказалась тесно связана с «Сильмариллионом» и должна была приобрести высокий смысл и благородный стиль последнего. Нет, конечно, хоббиты по–прежнему оставались хоббитами, малорослым шерстолапым народцем с забавными именами вроде Бэггинсов или Гэмджи (из семейной шутки про Папашу Гэмджи родился персонаж с таким именем, а главное — появился его сын Сэм, которому предстояло стать одним из главных героев книги). В определенном смысле хоббиты попали сюда случайно из более ранней книги. Однако теперь Толкин впервые осознал всю значимость хоббитов для Средиземья. Тема его новой книги была широка, но центром ее оказалась отвага этого малорослого народца, и сердцем ее стали трактиры и сады Шира, воплощение всего, что было дорого Толкину в родной Англии.

Теперь, когда выявилась суть сюжета, переделок и тупиков стало меньше. Вернувшись из Сидмута домой, осенью 1938 года Толкин провел немало часов, трудясь над романом, так что к концу года была уже готова немалая часть того, что потом стало книгой II. Работал он обычно по ночам, как то вошло у него в привычку, грелся у бестолковой печки в своем кабинете на Нортмур–Роуд и писал ручкой–вставочкой на оборотных сторонах старых экзаменационных сочинений, так что немалая часть «Властелина Колец» перемежается обрывками давно забытых студенческих эссе. Каждая глава начиналась с небрежно накорябанного, зачастую совершенно нечитабельного наброска; набросок затем переписывался уже начисто и наконец печатался на «Хаммонде». Единственное крупное изменение, которое оставалось внести, касалось имени ключевого персонажа. Спустя какое–то время, летом 1939 года Толкин подумывал переделать все, что уже написал, и начать заново, сделав главным героем все–таки Бильбо — очевидно, исходя из принципа, что в первой и второй книге главный герой должен быть один и тот же, — но потом все же решил использовать хоббита Бинго. Но имя Бинго теперь сделалось для него уже совершенно неприемлемым, поскольку книга приняла чересчур серьезный оборот, и потому Толкин заменил Бинго на Фродо, имя, принадлежавшее ранее одному из второстепенных персонажей. И так оно и осталось.

Примерно в то же время, когда Толкин решил назвать свою книгу «Властелин Колец», Чемберлен подписал с Гитлером Мюнхенское соглашение. Толкин, как и многие его современники, опасался не столько Германии, сколько Советской России: он писал, что ему «отвратительно быть среди тех, кто заодно с Россией», и добавлял: «Сдается, что Россия, вероятно, в конечном счете куда более виновна в нынешнем кризисе и выборе момента, нежели Гитлер». Однако это не значит, что, поместив Мордор (цитадель зла во «Властелине Колец») на Востоке, Толкин создал аллегорию современной политики, поскольку Толкин сам утверждал, что это было «обусловлено требованиями повествования и географии». В другом месте он подчеркивает необходимость различать аллегорию и параллелизм: «Я терпеть не могу аллегории во всех ее проявлениях, и всегда терпеть не мог, с тех пор как сделался достаточно взрослым и бдительным, чтобы почуять ее присутствие. Мне куда больше нравится история, реальная или выдуманная, с ее разнообразными параллелями в мыслях и опыте читателей. Я думаю, многие путают «параллелизм» с «аллегорией»; но первый основан на свободе читателя, в то время как вторая навязывается автором». Как писал о «Властелине Колец» К. С. Льюис: «Все это было придумано не затем, чтобы отразить какую–то конкретную ситуацию в реальном мире. Наоборот: это реальные события начали до ужаса соответствовать сюжету, являющемуся плодом свободного воображения».