Прощай, Лоэнгрин! (СИ) - "Voloma"

Неподобающие для молодых женщин позы, были многократно усилены тем, что к ужину, мы облачились в платья. Я не стала скромничать и надела шелковое с пышной юбкой, чуть ниже колена. Оно провисело добрых три года в шкафу и только сегодня я с упоением содрала с него бирку.

Мама привила нам прекрасный вкус. Поход по магазинам до кровавых мозолей, был классическим элементов ритуала примирения со Сьюзан, после каждого моего возвращения из командировки. К слову, ее гардероб был раза в два обширней моего.

Девочка, практически, не знала отказа ни в чем.

Разумеется, аппетиты росли, и вот теперь, Сью жаждала заполучить собственную машину. Имея на руках водительские права, после того, как я оплатила курсы в автошколе с частным преподавателем, она управлялась с транспортом, как матерый водитель, со стажем.

И неудивительно.

Ограничения с малолетства из-за глухоты, то и дело снисходили к затяжным депрессиям. А подобные вещи меня всегда пугали.

Раньше, с ними, прекрасно справлялась мама, но теперь…

Я буквально осталась с ребенком на руках.

С ребенком, у которого был самый трудный период в жизни — подростковый возраст.

От мыслей меня отвлек взмах руки.

Сью свела брови к переносице и наконец-то отвлеклась от смартфона, в котором увлеченно с кем-то переписывалась.

— «Все в порядке?» — прочитала я в ее жестах.

— Если честно, нет, — пришлось повернуть голову, чтобы обойтись только словами. Взгляд Сью напрягся и прилип к моим губам.

Она, медленно отвернулась и глянула в сторону утеса, где под тусклым светом молодой луны в тишине, находилась одинокая могила.

— Да, скучаю. И слишком много сожалений навалилось. Благо, что есть причина, испытывать дискомфорт из-за плотного ужина, — усмехнулась я, — а так, я бы задохнулась от сожалений. Мне действительно, нужно было давно покончить со своей работой.

Глаза Сью заволокли слезы, но на лице не дрогнул ни один мускул. Только короткий кивок и все то же знакомое осуждение.

— «Ты не могла знать… А если и догадывалась, то не хотела менять свой образ жизни. Кажется, то чем ты занималась, приносило тебе настоящее счастье. Видела бы ты свое лицо. Ей, Богу, с таким видом крестоносцы возвращались после священных войн с варварами».

Из дома появился Доба. Он тоже держал кружку с чаем в руках.

Старик нарочно не смотрел в нашу сторону, но раскинутые по-мужски колени, мы подобрали едва ли не молниеносно, придавая позам достойный вид.

Кажется, все обитатели этого дома осоловели от вкусной трапезы и были переполнены благодушием.

— Славно посидели, — неловко произнес старик, по прежнему рассматривая морскую гладь. — Но пожалуй, прохлаждаться долго не стоит. По прогнозу погоды передали жару, на следующие две недели, и если мы не хотим задохнуться от запаха гниющих водорослей, предлагаю завтра с утречка начать чистить пляж. Уже половина двенадцатого. Поздновато! Подъем в семь утра. Начнем по теньку, а то темечко напечет в обед. Хватит лясы точить. Еще успеешь откупиться, Аврора! Идите спать.

Чуть ли не на середине прозвучавшей речи, я вновь услышала знакомые щелчки, набираемого текста. Сью опять уставилась в телефон. Как ни странно, но она предпочитала держать его «на звуке». Из-за полной глухоты, она развила потрясающую чувствительность в пальцах, и буквально, чувствовала звук кожей.

— Как скажешь, Доба. Действительно надо порядок навести. Скоро пойдем спать.

— Ну, и хорошо, — старик замялся на мгновенье. — Ты бы у Каси попросила мазюку ее лечебную. Чешешься же весь день, как лишайная. Может чего подхватила?

Огромным усилием воли я заставила себя не подсматривать за перепиской Сью и смысл слов Добы не сразу до меня дошел, пока я не поняла, что расчесываю кожу на руке до крови.

На столь чудесной ноте, Доба снова исчез в недрах дома, а я проглотила стоявший в горле ком, который в меньшей степени отдавал ароматом кунек, а в большей — противным душком дурного предчувствия.

* * *

— Да, что же это такое?! Позор! Провались все пропадом! — я шипела, словно гюрза, с остервенением сдергивая очередной бюстгалтер.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Грудь явно увеличилась благодаря диете из штампотта и пирожных в Баварии. А потому, округлая плоть не хотела умещаться в кружевных моделях, которые в изобилии находились в огромном гардеробе.

— Ни одного приличного балконета, чтоб их всех!

Еще волосы лезли в рот, или прилипали к взмокшему лбу, пока я выбирала белье для уборки водорослей.

Пекос с утра был вымазан толстым слоем мази Кассандры, которую та готовила, держа в тайне ингредиенты. Но зуд заметно уменьшился и я грешным делом подумала, что Доба прав. Я вполне могла подцепить какую-нибудь заразу в Индии.

Уместив свое достоинство крайне четвертого размера в спортивный бюстгалтер, я выбрала ультракороткие джинсовые шорты, на которых скромно значился фирменный ярлычок Гуччи, и свободную шелковую рубашку с коротким рукавом, обманчиво простую.

Понятное дело, что вещи придут в полную негодность, но с того момента, как я открыла глаза, меня накрыло мерзкое чувство негодования — явный признак того, что психика бунтует от резкой перемены сферы деятельности.

Из киллеров в домохозяйки — резковато для двух дней.

Я жаждала крови.

Это если на чистоту.

Вчерашнее подозрение, что от меня что-то скрывают, к утру переросло в абсолютную уверенность.

И если не люди, то хотя бы вещи, и весьма дорогие должны были пострадать.

К тому же мне осточертело, ходить в некрасивой и грубой одежде. От комфорта я слишком часто отказывалась.

Пора наслаждаться жизнью по полной программе!

Зеркало приняло мою заспанную физиономию и после получаса трудов, я выглядела более чем свежо, учитывая продуманный и почти незаметный макияж.

— На откачку септика в бальное платье вырядишься? — прозвучало пожелание доброго утра от Добы, которые едва мог сдержать улыбку, когда меня увидел.

— Ох, совсем стыд потерял! Ты что такое говоришь?! Доброе утро, милая. Садись позавтракай, я бекончик поджарила и яйца всмятку, как ты любишь. Кофе и сливочки свежие, — защебетала Кассандра, закрывая своим пышным телом, дражайшего муженька, который недовольно поджал губы.

И уже молча, она сдернула с небольшой миски льняную салфетку и я уловила знакомый аромат свежих моллюсков, по которым сходила с ума.

Диета из штампота меня едва не доконала. Я обожала морепродукты и рыбу, а в рамках конспирации частенько приходилось это отрицать. Так что дома, всем ограничениям приходил конец и не нужно было отказывать себе в любимой еде.

— Сью, уже встала?

— Да. Поела, как птичка, и засела в лаборатории. У нее опыты, — чуть ли не шепотом и с оттенком важности поведала Кассандра. — Но она обещала помочь с уборкой пляжа.

Не помня себя от радости, Кассандра то и дело вытирала руки фартуком или все что попадалось на пути. Она шмыгнула в гостиную и я услышала как хлопнула дверца шкафа. Через секунду женщина вернулась, неся в руках небольшую стопку писем.

— Я отсеивала всякую шваль, вроде рекламы. Счета все оплачены, а это посмотришь сама.

Я коротко кивнула и сделала большой глоток кофе. В основном, это были уведомления от бухгалтерской фирмы, которая занималась ведением дел фермы и винодельни, но сердце забилось чаще, потому что среди конвертов могло отыскаться письмо от Керо. Если он приезжал в город и не мог меня найти, то вполне мог навести справки в том же баре, где мы с ним познакомились.

Надежды рухнули и горечь заполонила рот. Еще один глоток кофе и тяжелый вздох быстро прогнали не прошенное чувство, уступив место иронии.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

«Размечталась!»

Один из конвертов был больше остальных и тяжелее. Я распаковала его, полностью уверенная, что это очередной бесполезный каталог, какие рассылают магазины. Но нет. Это была книга из серии Пендергаст, которую я коллекционировала, будучи влюбленной в творчество двух американских писателей — Дугласа Престона и Линкольна Чайлда.