Реквием по любви. Грехи отцов - Людмила Сладкова

к активным действиям. Вовсе нет. Вместо этого, искренне удивляя ее, и вгоняя в ступор, он принялся с упоением поглаживать и нацеловывать низ ее живота. Иногда покусывал, слегка цепляя зубами чувствительную кожу. Тут же зализывал укус и снова целовал, хрипя при этом едва разборчиво:

— П*здец! Как же сильно… я люблю… эту девчонку!

— М-м-м…

— Как же сильно, бл*дь!

— Я тоже, — сбивчиво отвечала Лиза, вплетая свои дрожащие пальцы в его отросшие волосы, — Дима!

Когда столь странный всплеск нежности был завершен, Дмитрий наконец переключил внимание на ее трепещущую промежность. И занялся он ей основательно. Чего только Похомов ни вытворял своими пальцами и ртом с ее чувствительным клитором, и пресловутой точкой «G»!

— Скажи мне, Лиза, как сильно ты хочешь быть оттрахана своим мужем?

— О, Боже! Да!

— Что – да? — измывался, продолжая свои развратные действия.

— Хочу! Очень сильно хочу!

— И чем же мне взять тебя, Кроха? Руками, ртом или все же членом?

— Я не…

— Смотри в глаза и говори!

— Я – твоя, Дима! — сорвалась, пребывая на грани. — Бери как пожелаешь – я кончу от чего угодно. От любой части твоего тела.

Что же, своего она определенно добилась. Борзый тоже потерял над собой всяческий контроль и обрушил на нее настоящее цунами разврата и страсти.

Лиза истошно кричала, впиваясь острыми ногтями в его плечи. Извивалась на пальцах мужа, точно последняя распутница. Он довел ее до пика и в тот самый момент, когда она содрогалась от оргазма, резко вогнал в нее свой толстый упругий ствол. До упора. И плотину прорвало вновь! Очередной оргазм оказался столь мощным, что девушку затрясло со страшной силой.

— Боже! — завопила она не своим голосом, с наслаждением раздирая спину Похомова. — Да!

Очевидно, намереваясь свести ее с ума, Дмитрий принялся наращивать темп. И уже спустя несколько секунд врывался в ее тело так дико и мощно, что хлюпающие звуки их страсти перекрывали даже рокот автомобильного движка. Не говоря уже о стонах и криках, сопровождающих сам процесс.

— Давай, сладкая! Порадуй мужа! — он перекатился на спину, вынуждая ее оседлать его. — Попрыгай как следует! Трахайся, как последний раз в жизни!

После этих слов Лиза окончательно потеряла связь с реальностью.

О, она прыгала! Еще как прыгала, самозабвенно насаживаясь на его член.

За несколько секунд до очередного пика, Борзый перехватил инициативу: удерживая Лизу в одном положении, принялся жестко и быстро врезаться в ее пылающую плоть.

— Моя Кроха!

— Еще! Пожалуйста! Я… я…

— Обожаю, когда ты течешь для меня! — хрипел он, больно кусая ее за шею. — Но куда больше обожаю, когда ты для меня кончаешь!

В этот раз они пришли к финишу вместе. Практически одновременно.

Однако Дмитрий не спешил покидать её тело, даже когда полностью излился, обжигая ее нутро горячими струями вязкого семени. Оставаясь твёрдым наполовину, он стремился продлить бесподобные ощущения столь первобытного единства. От удовольствия Лизе хотелось блаженно прикрыть веки, наслаждаясь их персональной нирваной…

Однако, опасаясь причинить ему дискомфорт, спустя некоторое время она попыталась подняться на ноги. И данное намерение крайне не понравилось Похомову. Потому-то он на корню пересёк ее попытку отстраниться: точно тисками стиснул ручищами тонкую талию Лизаветы, призывая к смирению. Останавливая. Отрезвляя.

Громко рыкнув, лишь плотнее прижал к себе, буквально вынуждая ее распластаться на своей широченной, липкой от выступившего пота груди.

И, конечно же, отдышаться после их дикого марафона.

— Извини, — прошептала Лиза, уткнувшись носом в мужскую шею.

— За что?

— За царапины.

Жуткие красные борозды, испещрившие его спину и плечи, если называть вещи своими именами.

Борзый как-то странно фыркнул:

— Поверь, эти шрамы я буду носить с гордостью!

Она верила. Конечно, будет!

Повисла пауза, которую Лиза поспешила прервать, желая поделиться с мужем последними новостями:

— Ты забыл у меня в комнате свою зажигалку, ну… в тот раз. Помнишь? Нам с Даней пришлось ее обезвредить, чтобы Аркадий Михайлович не догадался о твоем визите, и…

— Да, я в курсе, — слегка кивнул Дмитрий, одобряя и принимая данный факт. — Ты молодец.

Несмотря на лестную похвалу, она заметно сникла.

Тяжелый вздох сорвался с губ.

Ясно. Значит, Даня доложил ему об этом происшествии гораздо раньше.

Тихушник!

— Эй! — словно почувствовав перемену в ее настроении, Похомов принялся нежно поглаживать Лизу по спине. — Это все мелочи, мышонок… ты мне лучше расскажи, что же все-таки произошло сегодня на озере? Не терпится услышать твою версию.

Всего на миг, но она испугалась. Замерла, чувствуя, как каменеют мышцы во всем теле. Знала: ничего страшного и непоправимого там не случилось, но стоило вспомнить ярость Дмитрия, направленную на Верещагина… и нутро леденело.

«Перестань! — мысленно твердила себе, пытаясь расслабится. — Тебе нечего стыдиться!»

Не без труда взвесив все «за» и «против», Лиза решила быть с мужем предельно честной. Ее рассказ был насыщенным и довольно подробным.

Она тараторила, всеми силами стараясь не упустить ни одной детали.

И не упустила. Подводя итог своего повествования, шумно выдохнула:

— Ну… как-то… так!

Борзый молчал.

Внимательно слушал, но смотрел на нее как-то отрешенно. Сквозь.

Явно думал о чем-то своем. Наконец проникновенный взгляд мужа сосредоточился на ней:

— Выходит, Вика не соизволила передать тебе мои слова?

— Какие слова?

— По крайней мере, это многое объясняет, — он понимающе кивнул. — Включая алкоголь.

— Она собиралась что-то сказать, — Лиза наморщила лоб, прокручивая в памяти их беседу у костра, — но не стала при Дане. А потом, видимо, забыла… Твое послание было очень важным?

— Хм, — он переместил руку, которой ласкал ее спину, чуть выше. К волосам. Слегка сжал шею. — Я пытался через Вику предупредить тебя о внезапном приезде Бориса. Подготовить к встрече. Подсказать, как лучше вести себя с ним. Но ты замечательно справилась и без моих советов.

— Ты удивлен?

— Я горд!

От восторга она готова была кричать.

Вместо этого, усмиряя рвущиеся наружу эмоции, сдержанно улыбнулась.

— Кстати, — прикусила губу, припоминая одну любопытную деталь. Деталь, которая не давала покоя. — Насчет Вики! В тот момент, когда Андрей доставал Аркадия Михайловича и дядю Борю расспросами, за что же Шмель так ненавидит Хирурга, мне показалось…

— Да?

— Показалось, что ты знаешь ответ на этот вопрос!

— Допустим, знаю.

Странная интонация. Он словно