Странный приятель. Таинственный Амулет - Егор Чекрыгин

Одивия же начала этот спор скорее по привычке возражать. Но в запальчивости произнеся «да», внезапно поняла, что действительно хочет исчезнуть из этого мира и появиться в другом – совершенно новом и незнакомом. Таком, где на нее не будут смотреть как на странного уродца, пытающегося лезть не в свое дело.

– Ваши милости, ужин готов. – Голос сержанта Йоовика внезапно отвлек друзей от размышлений. – Прикажете подавать?

– Да. Это очень вовремя, – кивнул Готор. – Давайте-ка остынем, а потом пусть каждый хорошенько подумает о происходящем. В конце концов, у нас на это есть еще целая ночь. Но не больше. Больше я просто не выдержу!

Глава 10

– Я не знаю, почему так получилось. – Ренки, наверное, впервые за весь разговор взглянул Риишлее в глаза. А до этого он почти все время сидел, уставившись в пол.

– Вероятно, просто не судьба, – попытался тот его успокоить.

– Проклятый Амулет! Мне кажется, я ему с самого начала не понравился!

– Это и правда настолько загадочная вещь, как о ней рассказывается в легендах?

– Это… – Ренки попытался выдавить из себя более-менее внятное объяснение, но только махнул рукой. – Это вообще непонятно что такое. Даже Готор не смог понять, хотя, как мне кажется, только он да жрец Наардаак хоть что-то уразумели по поводу этой штуковины. Я ведь уже говорил вам, что, кажется, она живая? Готор сказал, что Амулет разговаривал с ним, но не словами, а… Даже не знаю, как объяснить. Со мной он, наверное, тоже разговаривал, но это было так оглушительно, что я ничего не слышал.

– А как он хотя бы выглядит? – Риишлее попробовал зайти с другой стороны, но Ренки опять в ответ смог лишь изобразить руками нечто странное.

– Готор говорит, что, по словам его деда, если как-то там собрать эту штуку, то получится куб с ребром примерно чуть меньше сажени. А когда он раскрыт… Там много всяких фигур геометрических перемешано, я некоторых названий даже и не знаю. Но он настолько черный, что на это больно смотреть. И вполне возможно, что его форма все время меняется. Я уже упоминал, что эта штука живая?

– Да. Упоминали, – позволил себе слегка улыбнуться Риишлее.

– Этот Наардаак и все остальные, кто там живет, считают его своим богом.

– Кстати, а что Наардаак сказал о вашем случае и вообще о том, как эта штука работает?

– Якобы Амулет считает, что мое место в этом мире. Или что я так считаю, а он лишь исполняет желания, если его сильно-сильно попросить. Не словами, а… Но Одивию-то он пропустил! А меня почему-то нет! – Обида в голосе Ренки на какое-то мгновение пересилила тоску.

– Кстати, с этим у нас еще будут проблемы. – Риишлее и сам внезапно опечалился. – Ваася Седьмой не придумал ничего лучше, чем прислать письмо нашему королю и попросить у него руки Одивии Ваксай. Дескать, коли она – круглая сирота, то он как монарх и отец народа вправе выступить в качестве ее опекуна. Такой закон действительно существует, хотя раньше обычно применялся только в отношении высокотитулованных особ, а не купеческих дочек. Естественно, наш Йоодоосик возражать не стал. И вот теперь мы должны как-то объяснить монарху сатрапии, куда пропала его невеста. Но при этом желательно не упоминать про Амулет. Слишком уж это лакомая добыча. А у вас действительно не было никакой возможности забрать его? Впрочем, понимаю, вам было не до того.

– Эти люди так просто бы мне его не отдали, – покачал головой Ренки. – Готору – может быть, а мне – нет. Я ведь говорил, что они считают эту штуку своим богом? А после всего случившегося я и сам склонен так думать. Бог не бог, но Амулет – это действительно нечто сверхъестественное, с чем не стоит шутить. Да и Готор считал, что Амулету лучше оставаться на своем нынешнем месте, дескать, ему там нравится. А жрец говорил, что помещенный в храме, Амулет становится сильнее, поскольку там знают, как о нем позаботиться. Можно, конечно, попытаться отобрать его у этих драконозубцев, хотя, признаюсь, это будет непростая и очень кровавая кампания. Взять то плато штурмом и без всякого Амулета почти невозможно. Даже если пользоваться методом Готора, который он называет «постепенная атака», ну тем, что мы применяли при штурме порта Лиригиса. Но даже если нам и удастся захватить эту твердыню, не знаю, сможем ли мы управиться с самим Амулетом, если он не захочет отправиться с нами. Я вам говорил, что эта штука, кажется, живая? Хотя да, извините, говорил уже несколько раз.

– Ничего, – с видом заботливого целителя душ улыбнулся Риишлее. – Расскажите еще раз, что там произошло.

И вновь они стояли на вершине скалы перед узким мостиком, ведущим на плато, и невольно любовались тем, как восходящее солнце окрашивает «сосульки» Драконьих гор в какие-то совершенно фантастические цвета, которые казались особенно яркими на фоне густых теней, отбрасываемых скалами. Внизу еще лежала пелена тумана, приползшего со стороны реки, но тут, на высоте, воздух был свеж, хрустально прозрачен и чист, а горизонт необычайно раздвинулся, и можно было обозревать окрестности на многие-многие версты вокруг. И Ренки вдруг даже пошатнулся, настолько сильно оглушило его пронзительное понимание того, что, возможно, он видит свой мир в последний раз. Последний раз дышит этим воздухом. Делает последние шаги по этой земле. Он буквально впился взглядом в окрестности, словно бы пытаясь навечно запечатлеть окружающий пейзаж, и начал делать глубокие вдохи в тщетной надежде навсегда запомнить «вкус» своего воздуха. Пусть виды этих фантастических скал в самом дальнем уголке цивилизованного мира совсем не похожи на привычные поля и рощи Южного Тооредаана, фааркоонское побережье, джунгли запада или даже Зарданское плоскогорье, но это совсем не важно. Это его мир, и уж лучше запомнить хоть что-то, чем уйти в спешке, не сохранив совсем никаких воспоминаний.

«А ведь он очень красивый, – мысленно произнес Ренки. – Этот мой мир. Почему раньше я этого не замечал? Такого синего неба, белых облаков, удивительных пейзажей… Будет ли там, куда я попаду, что-то хотя бы отдаленно похожее на все это?»

На душе стало как-то пусто. Немного грустно, как бывает, когда уезжаешь надолго и прощаешься с привычным местом. Но вот особой радости и предвкушения новых дорог и приключений почему-то не ощущалось. Как-то уж очень странно и непривычно было то, что ему сейчас предстоит сделать. Он понимал это головой, но сердцем так и не смог полностью осознать, что все происходящее реально и следующие несколько шагов перенесут его за грань привычного мира.

С их последнего посещения плато прошли всего сутки, но казалось, что между двумя этими рассветами пролегли годы, и тем страннее было увидеть Наардаака, стоящего на прежнем месте, в прежней одежде и в окружении все тех же охранников. Жрец пятой ступени не стал размениваться на долгие речи, а просто повернулся и сделал знак следовать за собой.

Неизвестно, как это было у остальных, а Ренки сегодняшний переход дался значительно легче, чем в прошлый раз. Может быть, он уже немного привык к воздействию Амулета. А может, просто знал о предстоящих трудностях и смог на них настроиться.

Все так же молча Наардаак зашел в храм и провел своих гостей по жуткому коридору. Пройти опять это испытание было отнюдь не просто, но Ренки справился и даже смог остаться стоять на ногах, очутившись перед Амулетом, по-прежнему сияющим своим черным светом в полумраке зала.

– Ну вот, – услышал он голос Готора. Голос звучал напряженно и в то же время как-то растерянно. – Наверное, надо идти… Вы точно уверены?

Точно, не точно… После этой ночи Ренки был уже абсолютно равнодушен к подобным мучительным дилеммам. Всю ночь он не спал, терзая свой мозг вопросом, кому он больше должен: королю и Тооредаану или Готору? За спиной оставалось много всего. Долг перед своим монархом и страной. Долг перед своими землями и людьми, союзниками, знакомыми и наконец, долг перед старой бандой: Гаарзом, Дроутом, Таагаем, Киншаа. Вчера они поговорили с Готором об этом. И тот категорически отказался брать их с собой.

– Я еще могу надеяться, что ты или Одивия приспособитесь к жизни там. Но эти ребята… Как бы ни были они мне дороги, но тащить их с собой в мой мир – это обречь на тоскливое и бессмысленное существование. Сейчас они при деньгах и, я в этом более чем уверен, когда мы исчезнем, не пропадут. Гаарз уже получил от меня письма к Риишлее, герцогу Моорееко и даже королю, где я описал наше сегодняшнее положение и накидал планы на ближайшее будущее, которые им стоит постараться претворить в жизнь. Мы оставляем Тооредаан и фааркоонские земли в более чем благополучном состоянии. Во всяком случае, куда более благополучном, чем до нашего там появления. Если и теперь королевство умудрится выпустить из рук все то, что накопило с нашей помощью, значит, оно обречено и мы уже ничем не можем помочь. Впрочем, ты знаешь мое мнение: тебе, наверное, тоже лучше остаться. Мой мир отнюдь не сахар, и ты никогда не сможешь занять в нем то положение, которое уже смог достигнуть тут.