Солнечный удар - Рэйчел Кейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты считаешь, что это твоя вина, – продолжил он. – Проклятье. То, что случилось, решение Дэвида, не твое… а он не мог и представить, что такое произойдет. Черт, даже я не понимал, что происходит, пока не стало слишком поздно что-то делать. Но как только я понял, он захотел пойти закрыть разрыв.
– Но?
– Но к тому времени я уже знал, что это слишком опасно. Потом он сорвался, после того как ты… – Он махнул рукой, не потрудившись закончить предложение. – Ему слишком сложно сохранять трезвость мысли, когда дело касается его лично.
– Как и мне. И тебе. – Он слегка кивнул, признавая этот момент. – Ты собирался рассказать мне о трещине. Или, по крайней мере, о том, что именно исказилось в мире из-за того, что меня вернули обратно.
Он пожал плечами. Просто сдержанное движение лопаток – вверх и вниз. Никаких особенных эмоций не прослеживалось.
– Мир все время искажается. Эй, тебе же нравятся острые ощущения. Признаю, на этот раз все более волнительно, чем обычно… но ты до сих пор жива, как я вижу. Ты учишься на ходу. Джиннам приходиться хуже.
Я изучала тени на потолке.
– Насколько хуже?
– Трудно сказать, пока все не кончится.
Я глубоко вздохнула. Забавно, на самом деле мне это не требовалось, но до сих пор помогало успокаиваться. Некоторые человеческие привычки неискоренимы.
– Что с остальными?
– Спят, – ответил он и кивком указал на дальнюю стену. – Комнат для гостей много. У нас здесь самый первоклассный лагерь беженцев в округе. – Он выдал тонкую, почти человеческую улыбку, но это длилось лишь миг. – Вот уж не думал, что ты мне понравишься, но ты оказалась на высоте. «Кишка тонка». Отлично сказано.
– Хм… Я прошу прощения за грубость. Я была не в себе.
– Да нет, ты права. Единственное, чего боятся джинны – это смерти. Своей собственной, не чьей-либо еще. Это превращает нас в трусов. Посмотри на меня! Я сижу в этом доме так долго, что даже не знаю, на что теперь похож мир снаружи.
– Я понимаю, – ответила я. – Вы здесь в безопасности.
– Не надолго, – заметил он, протягивая руку ладонью вверх, словно что-то мне предлагая. Я озадаченно уставилась на нее и внезапно почувствовала острую вспышку тревоги, когда одинокая голубая искра промелькнула в его ауре. – Они прибывают. Я не могу удержать их, я только замедляю их движение. Скоро вся земля превратится в один огромный шар голубого снега. И хотя я устойчив к ним, как выяснилось, абсолютной неуязвимости у меня нет.
Он встал, с силой отряхнул воображаемую пыль со штанов и обратился ко мне:
– Ну, ты собираешься взять отгул или все же вытащишь задницу из кровати?
Я уже создала одежду под простыней – та же хлопчатобумажная рубашка и джинсы. У джиннов имеется очень приятная особенность – оделся и вскочил с кровати – нет нужды беспокоиться о косметике или прическе. Хотя мои волосы с раздражающим упорством продолжали завиваться. Я снова их выпрямила и спросила:
– Что теперь?
– Ты сама сказала. Нам нужен Дэвид.
– Я готова.
– Ты в плену, – напомнил мне Джонатан, – если твой маленький резвый хозяин поймет, что ты там, где он сможет тебя достать, он в один миг вернет тебя обратно и нарядит как девочку из порнофильма.
– Тьфу. Не напоминай.
– Ну, я не знаю. Вообще-то для горничной-француженки это было слегка… – он остановил мои протесты, подняв руку. – Неважно. Суть в том, что как только ты выйдешь за барьер, он будет в состоянии призвать тебя обратно.
– Возможно, он продолжает спать.
– Именно это он и делает, – кивнул Джонатан. – Проблема в том, что он может призвать тебя прямо во сне. И как только покинешь этот дом, ты не сможешь сопротивляться.
– Я все равно хочу пойти. Если он меня поймает, что ж, так тому и быть. Я уже использовала этого ребенка в своих интересах однажды и смогу это сделать снова.
– Будем надеяться, что это так. Что ж, ты не пойдешь одна. Это слишком важно. – Он заложил руки за спину, прошелся по комнате и оказался передо мной. – Я иду с тобой.
Я слабо улыбнулась.
– Bay, команда спасателей?
– Ну, можно было бы надеть отличительные повязки, но мне это кажется чрезмерным.
Мы, молча, обменялись долгими взглядами. Я вспоминала, сколько джиннов успело мне сообщить, что Джонатан никогда не покинет свой дом. Дэвид, казалось, был совершенно в этом уверен. И мы планировали не маленькую экскурсионную поездку, а… я вдруг осознала, что не готова быть телохранителем «единственному богу моего нового существования». Кроме того, что он только что сказал? «Устойчив, но не неуязвим». Мне не хотелось быть в ответе за окончание жизни столь длинной и насыщенной, как у Джонатана.
Он, казалось, прочел мои мысли.
– Это будет совсем не просто, ты знаешь. Вернуть Дэвида. Она не захочет отдать его добром.
Я могла ответить только одно.
– Я это сделаю. – Я, заметив вспышку в его глазах, исправилась. – Мы.
Призрачная улыбка вновь коснулась его губ.
– Пойдем, заберем его.
Канат, связывавший меня с Дэвидом, сжался до тонкой, едва заметной нити. Хуже того, она дрожала. Я чувствовала, как она напряжена. Неизвестно, насколько прочной она оставалась, какое натяжение способна была выдержать, но у меня возникло четкое ощущение, что нагрузка близка к предельной.
Мое время почти истекло, так или иначе.
– Ты понимаешь, что нам придется сделать, – сказал он. – Путешествие через эфир сейчас слишком опасно. Просто скользи по поверхности, оставаясь как можно ближе к нити. Я пойду за тобой.
Мы никому ничего не сказали, за исключением – по настоянию Джонатана – этого жуткого Ашана в сером костюме.
– Ты ему доверяешь? – спросила я сквозь зубы, как только за ним закрылась дверь, и мы с Джонатаном остались одни в комнате, чем-то напоминавшей рабочий кабинет. Я сделала вывод, что он – Джонатан – любил рыбалку. Множество книг на эту тему и несколько больших экземпляров рыб в рамках, вмонтированных в стену.
– Ашану? – Джонатан что-то дописал, открыл ящик стола и достал печать, массивную и древнюю. Он мягко опустил ее на конверт, и когда поднял снова, на бумаге проступил пылающий узор. Я ничего не смогла прочесть в нем или хоть как-то понять, что он означает.
– Он та еще задница, я знаю, но он надежен. Если когда-нибудь со мной что-то случится, он займет мое место.
– Не Дэвид?
– Уже нет. – Когда кто-то говорит таким бесцветным тоном, понятно, что за ним скрывается боль. – Ты готова?
– Да. – На самом деле нет, но других вариантов все равно не имелось.
Джонатан оставил конверт на столе, повернулся ко мне и сделал приглашающий жест «только после вас».