Солнечный удар - Рэйчел Кейн

Сарказм его слов тщательно прикрывал другое чувство. Боль. Я вспомнила видение.

– Я не хотела, чтобы он это делал. Я остановила бы его, если б могла.

– Ну да, не всегда все идет, как ты хочешь. Или любой из нас, без разницы.

Он запихнул очередную книгу на место с излишним усилием, и повернулся ко мне, скрестив на груди руки. Выражение его лица могло быть описано всего одним словом – неприступность. Твердый кремень глаз. Губы, сжатые в одну прямую жесткую линию.

Все что я могла сейчас сказать, выглядело бы как жалобы и самооправдание, поэтому я молчала. И смотрела в его глаза. Наконец, он перевел взгляд и стал изучать свои черные ботинки.

– Как я понимаю, ты смогла сбежать. Возможно, ты принесешь некоторую пользу. Хорошее пушечное мясо всегда пригодится.

– Неудивительно, что люди не слишком часто становятся джинами, – ответила я. – С вашими-то усилиями по вербовке.

Губы Джонатана дернулись. Возможно, это была улыбка, но он не позволил мне разглядеть ее.

– Ну, ты все поймешь, прожив пару тысячелетий. Извини, что мальчики не приняли тебя в свою компанию.

Я предпочла не вступать в споры по вопросам межполовых отношений.

– Он до сих пор у нее?

– У мадам де Сад? О, да. – Он покачался на каблуках.

– И…

Джонатан поднял глаза:

– Тебе нужны подробности? – Его тон мог заморозить ртуть. – Ты могла остаться там. Получила бы бесценный опыт. Я уверен, он был бы просто счастлив, зная, что ты наблюдаешь.

О, он был так зол… на лице ничего не отражалось, но его резкие черты еще сильней заострились.

– Ею займется Рэйчел, – добавил он. – Я направил ее туда.

– Но это же очень опасно…

Он предостерегающе вскинул палец.

– Нет. Не делай этого. Если ты хочешь сохранить со мной хорошие отношения, Джо, тебе придется кое-что уяснить. Никогда не напоминай мне об очевидных вещах. И никогда не допускай даже мысли, что я их не заметил.

Он повернулся и пошел к двери. Я спросила вслед:

– Насколько все плохо? То, что происходит на тонком плане?

– Иди за мной, – бросил он и исчез в коридоре. Я направилась следом. – Ты чуть не пропустила вечеринку, пока спала.

Я была не готова к виду гостиной, полной народу. Сюда набилось, по меньшей мере, тридцать или сорок человек. Здесь были джинны всех форм, размеров, расцветок и особенностей, демонстрируя одежду самых разнообразных стилей.

Некоторые, очевидно, страдали ярко выраженной манией величия; шелка и атлас использовались повсеместно, не говоря уж об украшениях. Я обнаружила, что пристрастие Рэйчел к неоновым оттенкам явно носило корпоративный характер.

Джонатан легко прошел через толпу и встал рядом с камином, наблюдая эту ярмарку тщеславия; заметив, что я осталась у дверей, он слегка дернул головой в жесте «иди сюда», что ни коим образом не означало заботу. Скорее уж, он не желал упускать врага из виду. Я заняла место за его плечом и постаралась стать незаметной, что оказалось достаточно трудно, я притягивала взгляды и рождала шепотки. Джонатан поднял руку, требуя тишины. Мгновенное повиновение.

– Это Джоанн, – сказал он, указывая на меня. Загорелый парень в идеально сидящем, похоже, сшитом на заказ костюме и серо-стальном галстуке, внимательно посмотрел на меня. Его глаза были беспокойного сине-зеленого цвета.

– Она не должна быть здесь.

– Ну да, давайте, расскажите мне об этом, – сказал Джонатан тоном, пресекающим любые попытки это сделать. – Вот и правильно. Теперь по существу. Здесь собрались все, кто остался.

Короткая насыщенная тишина. Беременная тишина.

– Что? – Кто-то в дальней части комнаты решился оглядеться, подсчитывая число присутствующих. – Так мало?

– Так много погибших? – раздался высокий встревоженный голос сбоку, я не рассмотрела чей. – Не может быть!

– Я не сказал, что они погибли. Я знаю, где они, – ответил Джонатан. – Только не могу до них дотянуться прямо сейчас. Большинство в бутылках, ждут, пока их выпустят. Некоторые… некоторые пойманы в ловушку на эфирном плане. Еще часть не может воплотиться из-за… – он повернулся ко мне, – как ты называла это?

– Искры. Свечение. Волшебная пыльца.

– Точно. Из-за этой дряни. – Он повернулся обратно к аудитории, его лицо было спокойно, никаких признаков паники. – Которая появляется из трещины.

Мистер Серый Костюм произнес:

– Значит, кто-то должен пойти и закрыть трещину.

Если предыдущая тишина была беременной, то эта – мертворожденной. Они все смотрели друг на друга. Джонатан ждал. Наконец я очень медленно подняла руку.

– Э… могу я кое-что сказать?

Он посмотрел через плечо, два раза хлопнул в ладоши, и большая часть собравшихся развернулась в мою сторону.

– Я не знаю, а ты можешь?

Отлично, вдобавок ко всему прочему он подрабатывает учителем грамматики.

– Можно мне сказать?

– Конечно.

– Льюис посылал меня запечатывать трещину. Я пыталась, но крепления не держались.

Никто не сказал ни слова, но по комнате волной прокатилась рябь, как электрический заряд, бегущий между контактами. Шла поляризация.

Джонатан нарушил тишину нарочито спокойным голосом.

– Ты пыталась! Великолепно. Пришел час дилетантов. Льюис должен бы лучше разбираться в подобных вещах. Вероятно, теперь все в сто раз хуже, чем могло бы быть.

– Он пытался просить о помощи некоторых из вас, – огрызнулась я, – но, я понимаю, в тот раз у вас была кишка тонка!

Конечно, это не было остроумным, но я слишком устала и разозлилась, и Джонатан отчаянно достал меня своим сарказмом. Комната, казалось, задрожала от негодования.

Удивительно, но Джонатан, казалось, не оскорбился. Он окинул меня взглядом с ног до головы, оценивая меня по-новому.

– Это что, новая Джоанн?

– Старая. Меня всегда тошнило от политкорректности.

– Мне это нравиться. А теперь заткнись.

Он вновь повернулся к собранию джиннов, достаточно взволнованных и возбужденных.

– У тех, кто попал в ловушку на тонком плане, сейчас неприятности, те же, кто не способен воплотиться, могут вообще умереть. Мы все должны сделать быстро и качественно, а потом нужно будет убедиться, что Хранители не наделают дел, еще худших, чем у них выходит обычно.

– Что конкретно ты имеешь в виду? – снова подал голос Серый Костюм. – Что мы опять должны убирать за ними, как всегда это делаем? Пора заставить людей нести ответственность за свои преступления. Пусть сами чистят эфир.

Его не слишком впечатлила речь Джонатана, и меня это заинтересовало, учитывая исключительное уважение, выказываемое ему частью джиннов, казавшихся согласными с его словами. Лицо у Серого Костюма было бледным, вытянутым, с тонкими острыми чертами и создавало ощущение безжалостной силы. Я все еще делала ставку на Джонатана, если бы дело дошло до голосования, но все же он вряд ли победил бы с большим перевесом.