Песня волка - Ирина Баздырева

Рассказать все сначала Бишопу и попросить у него совета? А может отчет вообще не стоит писать? Почему ей выпало именно такое первое дело? К чему приведет логика Бишопа? Нет, надо поговорить с ним… и после этого распрощаться с полицейским значком? Не видя выхода, она принялась грызть ноготь и тут Элк спросил:

— Когда мы сегодня встретимся?

Эшли с удивлением повернулась к нему. О чем он? Ей нужно быстро вернуться в Мичиган, Бишоп и так рвет и мечет. Но тут увидела, как окаменело лицо Элка.

— Идиот, — прошептал он, сжав руль.

— Элк… — начала было Эшли.

— Замолчите, — процедил он сквозь стиснутые зубы.

Да что случилось-то? Эшли не понимала, чем вызван этот непредсказуемый перепад его настроения. Она открыла, было, рот, чтобы спросить, в чем дело, но он резко остановил машину и, наставив на нее палец, процедил, тяжело переводя дыхание, едва справляясь с гневом:

— Ни слова, черт вас побери! Ни слова!

Потом ударил по газам, рванув "скаут" с места и так дернул на себя руль, будто хотел вывернуть его начисто.

Вжавшись в дверцу, Эшли с изумлением и испугом смотрела на него, не понимая этой вспышки гнева. Сжав губы он игнорировал ее, словно Эшли вовсе не существовало. Она обескуражено отвернулась, уставившись в окно. Они молчали всю дорогу. Но теперь молчание было тяжелым, давящим, разъединяющим. Остановив "скаут" у шерифской конторы, так и не объяснившись, Элка выбрался из машины.

— Вы хорошо потрудились, детектив Кларк, — бросил он ей, наконец, захлопывая дверцу.

Он прошел мимо вопросительно глядевшей на него Сесиль, зашел в кабинет и, рухнув на стул, прислушался к звуку отъезжающего "скаута". Потом привычно устроил ноги на столе, сложил руки на впалом животе и откинул голову на спинку стула. Раздался телефонный звонок и Элк, скинув со стола ноги, схватил телефонный шнур и дернул его так резко, что выворотил розетку.

Подавленная и оглушенная странной вспышкой Элка, Эшли растеряно смотрела, как он взбежал на крыльцо и хлопнул дверью. Она поверить не могла, что это происходит с ней, с ними. Наконец, стряхнув оцепенение, Эшли пересела за руль и тронула машину. Да что с ним такое? Ведь должен же он понимать, что ей нужно время все закончить, со всем разобраться. Отчего такое нетерпение? Зачем надо было все так сразу рвать? У Эшли было странное состояние, она понимала, что произошло нечто, грозящее катастрофой ее жизни, но боли еще не чувствовала, как это бывает при шоке. Она испытывала лишь страшную досаду на Элка, за его горячность и вспыльчивость. Какой же трудный характер. Но подобный выкрутас Элка не выбьет ее из привычной колеи. Раз у них все получилось подобным образом…

Может это и к лучшему? Было бы намного труднее, если бы она приросла к нему так, что расставание стало подобно гибели. Ладно, она покидает Уошборн и на этом ставит точку.

В сердцах Эшли вдавила педаль газа до упора и понеслась по дороге на предельной скорости. Она переболеет им. У нее хватит сил с этим справиться. "И это пройдет…".

Она никогда не забудет Элка, и ей жаль, что у них ничего не получилось. То что произошло с ней в эту ночь, она не испытает больше никогда и ни с кем. Но ведь ночь с мужчиной вовсе не повод менять свою жизнь. Нужно помнить, что это был ритуал. Индеец, который провел его, так и не понял, что это был ритуал. Зато он понял, что они слишком разные.

Прежде чем сесть в самолет, Эшли наглоталась успокоительного, купив таблетки в аптечном киоске аэропорта, и проспала весь перелет. После приземления, стюардесса деликатно разбудила ее и, поддерживая под руку, проводила с трапа. С тяжелой головой борясь с сонливостью, Эшли, поймав такси, добралась до дома, и едва переступив порог своей квартиры, скинув лодочки, рухнула на диван. И тут же зазвонил телефон. Не открывая глаз, прижав ладонь к голове, она нашарила трубку радиотелефона на прикроватной тумбочке и поднесла к уху.

— Кларк! Алло! Кларк? Кто, черт возьми, у телефона?

— Это я, мистер Бишоп… — ответила Эшли. Даже разговаривать было для нее мучением, а от могучего голоса кэпа голова просто раскалывалась.

— Объявилась, наконец… — рычал Бишоп. — Я ставлю тебе прогул. Ты когда обещала вернуться?

— Хорошо, мистер Бишоп…

— Что хорошо?! Что с тобой? У тебя голос странный?

— Я, кажется, перебрала с успокоительным.

— С успокоительным? — Бишоп помолчал. — Хорошо, — сказал он уже тише, — даю тебе еще день, чтобы прийти в себя, но чтоб послезавтра была на работе, а у меня на столе лежал твой рапорт. Ясно?

— Да…

Через день Эшли сидела перед Бишопом в его кабинете и смотрела в сосредоточенное лицо кэпа. Он читал рапорт. Изучив его, он снял очки, откинулся в кресле и посмотрел на Эшли. Она изменилась. Бишоп знал, что есть дела, после расследования, которых человек меняется. Эшли Кларк это дело, ее первое дело, изменило тоже.

— Из твоего рапорта я не совсем понял, было ли это убийствами? И что это вообще за оккультная херня? Я в это не верю, но и твое рациональное объяснение, звучат, мягко говоря, не убедительно.

— Во что вы не верите? Вы хотите сказать, что я все это выдумала, чтобы закрыть дело?

— Тише, тише… Во-первых, я этого не говорил и ты знаешь, что если бы я так думал, то высказался без обиняков. Во-вторых, ты при желании могла бы просто, не изгаляясь, сказать, что Арчибальд Стоун, помер потому, что пришло ему время помереть и все медзаключения, подтвердили бы это. К тому же, по словам шерифа Уошборна, ты провела расследование на высокопрофессиональном уровне. Нечего краснеть! Если так говорит парень, которого хрен прогнешь, то его слова чего-то да стоят. Давай по-честному, Кларк: ты сама-то в это веришь?

— Можно мне не отвечать?

— Вот! — Бишоп поднял толстый короткий палец. — В подобной ситуации, я бы ответил точно так же. Что ж, будем, надеется, что больше подобных смертей не будет, а что-то мне подсказывает, что их больше не будет, поскольку эта штуковина, этот щит под присмотром. И Эрб клятвенно уверила меня, что так оно и будет. Считай это дело закрытым. Все!

С этого дня в мире зарядили дожди, а Эшли чувствовала только боль. Пришла осень и с ней черная меланхолия. Люди были слишком назойливы, еда безвкусной, фильмы дурацкими, в квартире холодно и неуютно. Ничего не хотелось делать. Большую часть времени Эшли лежала на своем диване, укутавшись в толстый плед, и смотрела в окно. Дождевые капли стекали по стеклу, как бесконечные слезы. Конечно, она пыталась выбраться из этого состояния. Прикрепила к дверце холодильника цитату: "И это пройдет". Заставляла себя сосредоточиться на работе, но все разговоры по работе, как и сама работа, потеряла для нее смысл.