Мифы и мины для подрыва Российской государственности - Сергей Григорьевич Горленко

«закуску» по затронутой теме у нас припасен еще один шпионский эпизод. Главным действующим лицом этой истории является не какой-то суперагент, а вполне заурядный субъект, подвизавшийся на ниве шпионажа, пока не был с позором разоблачен и осужден. История его предательства и последующего поведения в ходе судебного разбирательства, однако, была по-своему весьма оригинальной и даже поучительной. А потому мы не можем пройти мимо бывшего сотрудника разведки КГБ Бориса Южина, в определенном смысле деятеля прямо-таки уникального.

Южин был завербован американской специальной службой на территории США в 1976 году. Основой для его вербовки послужили компрометирующие материалы, которые сотрудники ФБР на него «накопали» за время командировки в Генеральном консульстве СССР в Сан-Франциско. Вошла в круг его интимных связей некая мисс Джуди Стивенсон, оказавшаяся на поверку лишь подсадной уткой в не слишком замысловатой операции американской специальной службы, именуемой на разведывательном сленге «медовой ловушкой». И стал в результате этой операции бывший советский разведчик Южин американским шпионом.

Г-н Южин был, безусловно, частью советской «элиты», имевшей ту весьма существенную привилегию, что позволяла самому Южину и ему подобным выезжать за границу. И он этой привилегией не пренебрегал. Пользовался он и всеми другими благами, коими его одаривала родная страна, – не отказывался ни от чего, брал сполна все, что положено. Затем оступился, попал под прицел американской разведки. И вот тут происходит странный, если не сказать – удивительный, феномен.

Найти в себе мужество, чтобы сознаться в своих, в общем-то, далеко не самых страшных грехах, он оказался не в силах. Напротив, он выбрал гораздо более страшный грех – предательство. Оно хоть и недурно оплачивалось в твердой валюте, но в придачу к своим «гонорарам» предатель приобрел постоянный, не прекращающийся буквально ни на минуту страх возможного разоблачения, которое в свою очередь сулило жестокую кару вплоть до смертной казни. В 1970-е годы она еще активно применялась, и потому разоблачение агента иностранной разведки вполне могло закончиться именно таким плачевным исходом… На Южина, однако, это положение не распространилось; жизнь ему была сохранена.

Невзирая на свое предательство, Южин ни на минуту не забывал о своих ранее приобретенных привилегиях. Находясь под следствием, он показал, что у него после состоявшейся вербовки, конечно же, оставалась возможность прийти с повинной, покаяться… Но, продолжал он далее, при этом закончилась бы его карьера в органах госбезопасности, которой он, как это ни покажется кому-то странным, дорожил. Еще бы, ведь она давала ему немалые материальные выгоды! Тогда же, в ходе следствия и суда, он признал, что проявил малодушие и трусость, согласившись стать агентом американской разведки.

В 1992 году, едва обретя свободу, Южин как бы напрочь забыл, что было раньше, о чем он говорил на суде, как «искренне» раскаивался. Первым делом он громко заявил, что «не считал для себя возможным сохранять лояльность режиму, который на каждом шагу предает свой народ». Нам, честно сказать, было бы небезынтересно узнать, когда и при каких обстоятельствах упоминаемый им режим предал непосредственно его самого. И ведь не вспомнил в тот самый момент перерожденец Южин о людях, которых он сам предал и сдал американским спецслужбам…

Пусть те люди, которые по его милости вынуждены были отбывать длительные сроки заключения в американских тюрьмах, останутся на его совести! Интересно знать: теперь, когда он проживает в США, мучает его совесть или он с нею навсегда расстался? Да и какая совесть, в принципе, может быть у предателя? Но это так, между прочим, а вот по поводу его громкого заявления можно немного и поразмышлять.

С одной стороны, понять метаморфозу, произошедшую в мозгу Южина, несложно: следствие и суд проходили еще в советское время, а когда шпион вновь глотнул немного воздуха свободы, времена наступили совсем иные… Теперь можно было думать, говорить и действовать совсем не так, как раньше. Вызывает, однако, удивление вот что: ведь если сопоставить оба высказывания Южина, то получается, что «стойкий борец за идею» и вчерашний «узник совести» (правильнее сказать – узник потерянной совести) в свое время пошел на предательство лишь ради того, чтобы не потерять материальные блага, которые ему гарантировала служба в КГБ СССР.

Может быть, на суде надо было без всяких экивоков, прямо заявить, что так, мол, и так, лег в кровать с американской шлюшкой «из идейных соображений», чтобы наглядно показать таким образом свое полное несогласие с коммунистической доктриной? Вот это был бы достойный поворот в уголовном деле «мужественного борца с тоталитарным строем» или, иначе говоря, «противника тоталитарной системы по мировоззренческим соображениям»! Во всяком случае, подобная фраза наверняка прочно вошла бы в анналы отечественной юриспруденции. Но ничего подобного, как мы знаем, на суде не прозвучало.

Если бы громкие (хотя на самом деле все же менее громкие, чем то, что было предложено) заявления Южина никем и нигде не тиражировались, то и особой беды от них, наверное, не было бы. Но не тут-то было: нашлись, к великому сожалению, доброхоты, которые с удовольствием разнесли по всему белу свету новость о том, какие муки испытывал «невинный узник совести» Южин в советских казематах…

Признавая государственного изменника «политзаключенным» или «узником совести», тот, кто это делает, невольно ставит его в один ряд с бывшими диссидентами, нисколько не смущаясь несостоятельностью этой идеи ввиду ее полной абсурдности. И мало кто всерьез задумывался над тем, мог ли бы, скажем, тот же покойный диссидент-академик Сахаров продавать американцам секреты советской водородной бомбы…

Нет, никак не тянет Южин и ему подобные отщепенцы, в том числе г-н Гордиевский, на стойких, идейно закаленных борцов. И потому крупную ошибку совершают те, кто и сегодня по-прежнему пытаются окружить их неким ореолом мученичества и славы. Предатель всегда останется предателем, и любой честный человек просто не имеет права относиться к нему иначе, как с презрением и ненавистью.

И пора бы уж раз и навсегда избавиться от иллюзий, или, по-иному говоря, – от мифов, возникающих в умах определенной части наших сограждан, когда дело касается государственной измены в форме шпионажа. Лица, совершившие указанное преступление, вовсе не являются «противниками тоталитарной системы по мировоззренческим соображениям», борцами за экологическую чистоту и «рыцарями без страха и упрека». Все они – обычные негодяи и отщепенцы, и достаточно уже разжевывать навязший на зубах тезис о том, что они благородные и глубоко идейные борцы со сталинизмом, национал-патриотизмом, тоталитаризмом и всякими прочими «измами».