Саранча - Юлия Латынина

— Ваша честь, — сказал он, — «Заря» производит свои лекарства по уникальным технологиям, разработанным именно сотрудниками «Фармэкспорта». К сожалению, именно «Фармэкспорт», а не «Заря» продает наши лекарства в Иране или Чили. У «Зари» нет возможностей, связей и патентов для продажи этих лекарств в Чили. Мы сотрудничаем с «Фармэкспортом», потому что он является одной из лучших, если не лучшей, компаний. Если «Заря» должна «Фармэкспорту», то это просто значит, что «Фармэкспорт» работает лучше «Зари».

Судья молча выслушала объяснения Гаибова.

— У кого-то есть еще соображения по существу иска?

Соображения по существу нашлись у ментовской «шестерки» Опанасика.

— Ваша честь, — сказал он, — фирма «Арс» требует внести в реестр долг в размере 56 млн руб., образовавшийся в результате невыполнения «Зарей» обязательств перед несколькими фирмами, купившими с предоплатой ее лекарства. Это мошеннические контракты, заключенные бывшим директором «Зари» Корзуном непосредственно перед увольнением. Год назад Корзун уже пытался получить по ним деньги. Тогда иск был отвергнут, а Корзун — убит. Учитывая тот факт, что за «Арсом» стоит хорошо всем известный и присутствующий здесь Семен Колунов, у наших правоохранительных органов имеется основание полагать, что Корзун был убит по приказу Колунова, который тогда уже присматривался к «Заре». Мы требуем вычесть сумму этой задолженности до завершения уголовного дела по факту убийства Корзуна.

С места встал сидевший подле Колуна представитель ФСФО.

— Ваша честь! — сказал он. — Это вообще не дело суда, определять, какой долг считать, а какой нет. Это дело временного управляющего, которого и должен назначить суд.

— В таком случае это касается и долгов «Фармэкспорту!» — заорал с места Гаибов.

— Кроме этого, — заявил представитель ФСФО, — комбинат «Заря» является градообразующим предприятием, а его доля в доходах областного бюджета составляет около одиннадцати процентов. Согласно закону о банкротстве, в этих условиях временным управляющим «Зари» может стать только человек, у которого есть лицензия арбитражного управляющего третьей категории, а у Чердынского и Опанасика таких лицензий нет…

— Их вообще ни у кого нет, — опять закричал Гаибов.

— Вот именно. Их нет ни у кого в России, и в этих условиях ФСФО полагает, что временным управляющим «Зари» должен быть назначен представитель ФСФО, глава нашего регионального управления Виктор Шанев.

Со своего места поднялся Александр Белявский, глава «Тарскэнерго». Комбинат всегда имел особое соглашение с энергетиками и платил им деньгами, но две недели назад Белявский позвонил Санычеву и сказал, что комбинат задолжал энергетикам триста миллионов рублей.

Санычев послал энергетиков куда подальше, и они немедленно подали на него в арбитраж. И тут случилось удивительное дело: Санычев предъявил суду договор, в котором черным по белому было сказано, что завод платит энергетикам 92 рубля за мегаватт-час, а суд постановил, что этот договор нарушает законы Российской Федерации. Потому что в России есть закон «О тарифах на электрическую и тепловую энергию», который подобных договоров не предусматривает, а предусматривает одинаковые для всех предприятий области тарифы, уставов ленные региональной энергетической комиссией. И так как тарифы в области составляли 220 рублей за мегаватт-час, то суд и постановил, что Санычев должен энергетикам всю разницу между девяноста двумя и двумястами двадцатью рублями.

«Заря» подала апелляцию, и суд высшей инстанции приостановил решение Тарского арбитражного суда. Приватно Белявский намекнул Санычеву, что готов снять все свои претензии, если тот занесет Белявскому в кабинет семьсот тысяч баксами, и дешевле нельзя никак, потому что уж больно давит на него губернатор. После тройственной встречи Белявский — Чердынский — Нестеренко главный энергетик области, видимо, расстроился и суд отложил, но как только Колун примирился с губернатором, Белявский опять вылез.

— Энергетики, со своей стороны, поддерживают позицию ФСФО, — сказал он. — Господин Щанев — независимый кандидат, в отличие от Ивяника или Чердынского…

— Да какое, к черту, независимый! — заорал Гаибов. — Он для Колуна еще Шакиру банкротил!

— Да ты-то уж молчи! — сказал Белявский. — Довел завод до ручки…

— Я? Я до ручки…

Санычев, казалось, сидел безучастный к оглушительному бардаку. Только под седой, коротко стриженной челкой выступили крупные капли пота.

— Не растили, не строили, суки, — прошептал Санычев.

Нестеренко положил ему руку на плечо.

— Ничего, Демьян Михайлович, пусгь повякают. Это ж кабаре…

С места внезапно поднялся доселе молчавший Фритьоф Гертцки.

— Ваша чьесть, — сказал швед, — я представлять крупный международный концерн «Ланка-Гештальт». Я впервые присутствовать в арбитражном суде, где каждый участник ссылается на уголовные обвинения. Я должен сказать, что я и наш русский партнер, адвокатское бюро «Смальков и К», снимать свой иск и отказываться участвовать в этом цирке, устроенном по приказанию двух гангстеров.

И с этими словами, величественно кивнув, доктор Гертцки покинул зал.

— У кого-нибудь есть еще заявления по существу?

Все глаза почему-то обратились на Семку Колуна, сидевшего в самом конце зала, у центрального прохода. Тот усмехнулся и встал. Деревянные скамьи в зале суда слишком близко стояли друг от друга, а по старости кое-где рассохлись и пошли трещинами. В тот момент, когда Семка вставал, правый карман его щегольского пиджака невзначай зацепился за одну из таких деревянных заусениц. Послышался треск рвущейся ткани, карман оборвался, и в проход между скамьями, на обозрение всем присутствующим, шлепнулся дорогой иностранный ствол, который Колунов на всякий случай притащил в кармане.

Все повернули головы и уставились на ствол. Колун неторопливо наклонился, сцапал ствол и сунул его за пазуху.

— Ну что, — проговорил Семен Семеныч, — я свое слово, считайте, уже сказал.

В зале воцарилось мертвое молчание, а потом судья Гланская откашлялась и произнесла:

— Суд удаляется на совещание. Всем просьба покинуть помещение.

Когда Валерий вышел в коридор, тот уже напоминал муравейник. Напротив, привалившись к стене, беседовали двое — доктор Гертцки и Михаил Краснов. Краснов был крупный в городе бизнесмен, у которого еще с сычевско-корзуновских времен осталось пять процентов акций «Зари» и целая куча ее долгов. Краснов ни то, ни другое не продал, а просто ждал, какая из сторон выиграет, чтобы примкнуть к победителям. При виде Валерия Гертцки пошел было прочь, но Нестеренко его опередил, заступив дорогу.

— Привет, док, — сказал Нестеренко, — давно не общались.

— Но я вряд ли могу общаться с вами, — вежливо ответил иностранец.

— Почему?

— Потому что вы убиваете людей, Валерий Игоревич.

Краснов слегка развел руками, как бы извиняясь перед москвичом за наивность своего собеседника, а Валерий разинул рот и так и стоял, пока доктор Гертцки плавно повернулся и исчез за поворотом коридора.

Спустя полчаса всех позвали обратно в зал.

Елена Петровна Гланская, стройная еще дама пятидесяти лет в строгом деловом костюме и блестящей кофточке, поправила взбитые, как безе, волосы, откашлялась и произнесла:

— Временным управляющим завода назначается Алексей Юрьевич Чердынский.

Представитель ФСФО схватился за сотовый телефон, как за коробочку с валидолом. Юристы Колуна обреченно переглянулись. Шавки Молодарчука аж вспискнули. Колун встал, улыбаясь, как будто ничего не произошло.

Валерия Нестеренко арестовали спустя три часа. Он с Санычевым и Викторией Львовной сидели в ресторане «БизнесменЪ», отмечая удачное окончание процесса, когда к ресторану подъехала беленькая гаишная «шестерка». Из «шестерки» высадился толстенький капитан в сопровождении группы автоматчиков и прошел в ресторан.

— Ты Нестеренко? — спросил капитан.

— Ну?

Вместо ответа капитан ударил его кулаком в рот. Валерия отбросило к стене, и тут же двое омоновцев заломили ему руки и принялись чистить им пол. Оставшиеся стражи порядка в том же духе обрабатывали случившихся рядом братков.

После этого Валерия на глазах любопытствующей публики выволокли из здания и усадили в «шестерку». Та взвизгнула и полетела по улицам, вереща мигалкой.

На пустыре за часовым заводом «шестерка» притормозила, менты вылезли из нее и вытащили Валерия. Его подтолкнули к дереву, и напротив Валерия оказался толстый и низкорослый, как пень, милицейский капитан. От капитана несло, как от бочонка с прокисшей капустой. Он был явно и давно пьян.

— Тебе начальство велело передать, — сказал капитан, размахнулся и крепко и страшно саданул Нестеренко ногой под ребра. Слегка оттаявший пустырь был забросан мусором вперемежку с заледеневшей грязью. Валерия отбросило спиной на капот «шестерки».