Саранча - Юлия Латынина

— Ну что за напасть! — растерянно начал Санычев, — только вчера ремонти…

«Газик» с треском вломился в «Волгу», вминая багажник в глубь салона. Валерий вдруг прыгнул, сшибая директора на землю. Краем глаза он заметил, как «Волга», спружинив, отлетела от удара. Удар был, впрочем, не шибко сильный, если бы даже Санычев сидел в машине, ничего страшного с ним бы не случилось.

Парень в кожаной куртке нырнул в «Жигули».

В следующую секунду «Волга» взорвалась. Полыхнуло откуда-то из-под заднего сиденья. На месте машины вспух безобразный розовый ком. Гаибов, на мгновение высвеченный взрывом, болезенно охнул.

Валерий вскочил.

«Волга» пылала вся. На газоне, отброшенный взрывом, плоской тряпкой лежал водитель директора. Морда «газика» тоже была в огне. Внутри «газика», как бабочка за стеклом, бился горящий человек. Это был незадачливый виновник аварии. Потом в «газике» рванул бензобак, пламя поднялось вверх красным пляшущим петухом, и силуэт человека пропал, как будто на него плеснули красной краской.

Взвизгнули колеса — это рванули с места белые «Жигули». Сазан кинулся к дороге. Из милицейского «форда» выскочил мент с автоматом наперевес и так и замер у открытой дверцы. Валерий отпихнул его и прыгнул внутрь, на водительское место.

Рядом, дыша пивным выхлопом, ворочался толстый постовой.

— Ты-ты что? — изумленно сказал постовой. — Горит же.

Валерий молча врубил скорость. Машину кинуло назад, поверх снежной наледи на газоне и молоденьких туй, под колесами захрустели ветки, мотор взвыл, из-под колес плюнуло грязью со снегом. На мгновение Сазану показалось, что сейчас машина бесславно застрянет на газоне, но сломанные туи, покорно легшие под машину, помогли: «форд» боком проехал по испоганенной губернаторской клумбе, выскочил на мостовую, с визгом развернулся и бросился вслед исчезающей корме «Жигулей».

Постовой, сообразив, что происходит, визжал в рацию:

— Белая «шестерка», номер заляпан грязью, уходит в сторону Чусовой, задержать!

Но задержать «шестерку» не удалось. Когда патрульный «форд» влетел вслед за подозрительной тачкой в первый же двор, попавшийся ей на пути, «шестерка» с распахнутыми дверями мирно стояла перед подъездом старенькой пятиэтажки. Валерий с ментом бросились внутрь: подъезд был сквозной, с той стороны начиналась улица Ботаническая, и по этой улице вдаль убегала неясная корма подозрительно прыткого «Москвича».

Валерий с ментом для порядка облазили дом — вдруг «Москвич» был ни при чем, а обитатели «жигуля» уходили чердаками, но никого не обнаружили, если не считать сношавшейся под стрехой парочки бомжей.

Спустя пятнадцать минут патрульный «форд» вернулся к бывшему зданию обкома. Там уже творилось причитающееся случаю столпотворение. «Волга» выгорела полностью, от машины остался черный сочащийся дымом скелетик. «Газик» еще горел, довольно лениво, чадный дымовой хвост поднимался выше здания бывшего обкома и был легко оборзим еще с набережной. Пожарных еще почему-то не было, зато возле «газика» стояла «скорая помощь» и две милицейские «синеглазки».

Водитель лежал на газоне сломанной куклой. Двое ментов сидели над ним и трогать его не торопились, как кошка не торопится трогать кусок несвежей колбасы.

— Эй! Слушай, — сообразил наконец постовой, — скажи, что это я был за рулем, ладно?

Валерий, не отвечая, выскочил из машины. Откуда-то из-за угла вывернулся его собственный джип. На крыльцо уже выбежала куча народу.

Санычев стоял, прислонившись к стене, совершенно невредимый, и лицо его было цвета проросшей в подвале картошки Он глядел на Валерия вполне бессмысленными глазами, будучи, вероятно, не в силах объять умом простой факт: если бы московский бандит не пристал к нему в фойе и если бы незадачливый «газик» не врезался в заминированную «Волгу», то сейчас бы вместе с водителем в «Волге» сгорел бы он, Демьян Михайлович Санычев, генеральный директор фармкомбината «Заря».

Откуда— то сквозь толпу протиснулся взъерошенный Гаибов, подбежал к директору.

— Демьян, ты в порядке?

— Да, — слабо ответил Санычев.

Медленно охнул и приложил руку к сердцу. Лицо его налилось красным, гендиректор зашатался и упал бы, если б Валерий не подхватил его под мышки. Спустя секунду он, хрипя, уже лежал на грязных ступенях, а Гаибов рвал с него галстук.

— Все хорошо, — кричал Чердынский, — все нормально, это просто приступ! «Скорую»!

Ко входу в губернаторскую резиденцию уже бежали санитары с носилками. Гаибов совал под язык Санычеву какую-то белую таблетку.

Валерий запрыгнул в подкативший джип, захлопнул дверцу:

— Гони за «скорой!»

Оглянувшись в последний раз на творившийся у крыльца бардак, он заметил меж высоких дверей бледное ошеломленное лицо губернатора.

Спустя час Нестеренко сидел на подоконнике небольшой палаты в ведомственной больничке «Зари». Эта бьша та самая палата, где две недели назад лечили самого Нестеренко. Демьян Михайлович лежал на высокой пружинной койке, с бессмысленным взглядом и осунувшийся. Он был вполне в сознании: врачи хлопотали вокруг него и кололи какую-то гадость, и постепенно генеральный директор порозовел и задышал все ровнее и ровнее.

Гаибов сидел на другой кровати и курил одну сигарету за другой, пока врач не цыкнул на него.

Замдиректора вышел докурить в коридор и почти сразу вернулся.

Валерий наклонился над Санычевым.

— Где стояла машина? — спросил он. Директор лежал, полуприкрыв глаза.

— Демьян Михайлович, — повторил Валерий, — где стояла машина до того, как подъехала к выходу? В гараже администрации?

— О господи, Валера, — недовольным голосом сзади сказал Гаибов, — да где угодно к ней гостинец могли прилепить. Вон, мытая была машина, кто ее мыл? На мойку, небось, заезжали?

Валерий повернулся к заместителю директора.

— Фархад, тебе не кажется, что пора кончить водить меня за нос?

— Я не понимаю.

— Ты все прекрасно понимаешь. Ты знаешь, кто убил Игоря. Ты знаешь, кто стрелял в меня. Кто по чистой случайности не отправил сегодня на тот свет Демьяна.

— Да помилуй… — нервно улыбнулся Гаибов.

— Следующее покушение будет удачным. Вашего Демьяна Бог хранил два раза, в Симакове и в Алицке. Вы просрали слишком много заводов из-за нежелания сотрудничать с бандитами, чтобы просрать еше и этот.

— Ну что ты молчишь? — заорал Демьян. — Расскажи ему все! Расскажи ему все, чтобы он насрал в штаны и убрался отсюда!

— Что — все? — спросил Сазан.

Гаибов дернул красивым, чувственным ртом.

— Ты думаешь, это люди Колуна? — истерически закричал Гаибов. — Да? Ты думаешь, это его кодла?

— А кто? Ментовка? Гаибов захохотал.

— А тебе не рассказывали, как наш губернатор остался губернатором? Как наш мягкий, демократический Жечков, совершенно не искушенный в аппаратных играх, сохранил за собой этот пост?

— В смысле — как убили Варковского?

— Да. А потом та же история произошла с нашим заводом, — осклабясь, продолжал Гаибов, — губернатор изволил подарить его нам. Но у завода уже был хозяин — Сыч. Хозяин выразил глубокое непонимание случившегося. И очутился на свалке истории. Я даже не понял тогда, что случилось. Я искренне считал, что его прирезал Колун.

— А его прирезал не Колун?

— Колун. Но не самостоятельно. А потому что его попросили. Ты думаешь, он в области случайно монополистом заделался? Милиция случайно его конкурентов сажала?

— И когда ты это узнал?

— Корзун. Старый директор завода, который просил у нас четыре миллиона по подложному контракту. Я имел глупость пожаловаться на это губернатору Жечкову. Он спросил, что мы собираемся делать, и я сказал, что мы наняли фирму «Утес». «На фиг, — сказал губернатор, — этих московских капиталистов. У меня досье на Корзуна, мы утопим его в дерьме так же, как они, только вдвое дешевле». Я отказался от услуг «Утеса». А Корзуна просто-напросто шлепнули.

— И ты сразу понял, кто это сделал?

— Разумеется, нет. Я просто порадовался, как в очередной раз расточились врази завода. Официальное объяснение было то же, что я назвал вам — у Корзуна было слишком много врагов, и он был слишком большим дерьмом. Официальное объяснение кончилось тогда, когда губернатор попросил у меня денег на выборы. Много денег. Гораздо больше, чем надо было, чтобы выиграть выборы. Я сказал, что не могу дать столько. Он намекнул, что завод ему обязан. Я возразил, что он заводу обязан куда больше. Потому что нам завод достался не даром, а за взятку. Взятку лично Жечкову. Не очень большую, но все же это было приличествующее оказии подношение. Он ответил, что мы обязаны кое-чем большим. «Чем же?» — возмутился я. И тут он назвал Сыча и Корзуна.

Сазан повернулся к Санычеву. Тот лежал серым пятном под белым одеялом.

— Это правда?