Русь меж двух огней – против Батыя и «псов-рыцарей» - Михаил Елисеев

Великий князь в окружении воевод сидел на коне под черным знаменем с золотым ликом Спаса и смотрел на приближающуюся монгольскую лавину. Его полк не успел построиться до конца, а ратники едва успели перегородить берега и русло реки, как на них обрушился удар вражеской конницы. Стоявшие в переднем ряду воины, облаченные в шлемы и кольчуги, сдвинули большие красные щиты и опустили копья, надеясь остановить несущуюся на них кавалерийскую лавину. Монголы со страшной силой врезались в русский строй, проломили стену из щитов и начали рубить направо и налево воев, насмерть вставших перед ними. Вчерашние крестьяне, умеющие обращаться с секирой и привыкшие валить вековые деревья в лесу, приняли в топоры багатуров Бурундая и, нарубив перед строем завалы из конских и человеческих тел, отбросили монголов назад. Степняки отхлынули, а затем, повинуясь окрикам сотников и десятников, развернули коней и снова атаковали русскую рать, навалившись на нее по всему фронту. Удары монгольских тысяч следовали один за другим, вражеские полководцы искали уязвимое место в рядах великокняжеского полка, чтобы развить там успех и прорвать строй. Боевые порядки русской рати гнулись и трещали под мощнейшим напором, но не ломались, и чтобы спрямить строй и не дать ему разорваться, воеводы медленно отводили полк к Лопатино. Но Бурундай чувствовал, что враг держится на пределе сил, а потому бросал в бой все новые и новые войска, надеясь численным преимуществом решить исход великой битвы. Георгий Всеволодович, стоя под великокняжеским стягом, рубился в первых рядах как простой воин, личным примером ободряя ратников — почти все княжеские гридни пали в сражении, защищая своего князя. Изнемогая под страшным вражеским напором, ряды русских дрогнули и стали быстро пятиться, а Бурундай уже почувствовал запах победы. Но до победы было еще далеко!

Снова пели русские боевые трубы, и князь Святослав вел построенную в клин свою дружину, а за ней бежали с оружием в руках пешие воины. Страшный встречный удар отбросил монголов назад, разбил их строй и смешал ряды — вертелись на месте и падали раненые кони, под ударами прямых мечей и длинных копий нукеры валились из седел на снег, где их затаптывали копытами, а многие уже стали разворачивать коней, готовые вот-вот обратиться в бегство. Пешие воины великокняжеского полка воспрянули духом и яростно обрушились на монголов, тесня их назад и поражая изо всех сил. Тогда Бурундай спешно вывел из боя свои потрепанные тысячи и ввел в сражение последний свежий тумен — вновь монголы навалились на русских с чудовищной силой! Волна рукопашной схватки покатилась к Лопатино, а монголы стремительно врубались в ряды воев, пытаясь найти в них брешь и разрушить боевой порядок. У деревни, которую впоследствии назовут Красное, русские воины встали насмерть, и сеча здесь достигла невиданного накала — лед покраснел от крови, многие бойцы пали с той и другой стороны, когда наконец монголам удалось разбить строй полка. Битва разделилась на ряд отдельных схваток и сражений, русские отчаянно сопротивлялись, пытаясь вновь сомкнуть боевой порядок, но враг уже начинал решительно одолевать.

Увидев развал полка и понимая, что теперь он и его воины обречены, Георгий Всеволодович решил собрать вокруг себя находившихся поблизости ратников. Он хотел пробиваться в Семеновское, туда, где стояла ростовская рать, но было уже слишком поздно, князя давно заприметили, и теперь яростная сеча кипела уже вокруг него самого. Привлеченные блеском княжеских доспехов монголы яростно кидались Георгия Всеволодовича в надежде отличиться, но он и окружавшие его немногие гридни так жестоко рубили всех мечами, что приблизиться к князю было совершенно невозможно. Стали пробиваться к лесу и практически прорубились, но тут, пораженный стрелами, упал дружинник, державший знамя, и русские воины увидели, как стал медленно заваливаться, а потом упал на лед княжеский стяг. Это было воспринято как поражение, и многие бросились по руслу реки к Семеновскому, другие же побежали к лесу, но монголы пошли за ними и наперехват. Среди глубоких снегов вспыхивали яростные схватки и отразив вражескую атаку, русские старались укрыться в глухой чащобе, куда степняки предусмотрительно не совались. А для князя Георгия все было кончено — израненный, с трудом поднимая меч, он вместе с уцелевшими гриднями сражался до тех пор, пока изрубленный монгольскими саблями не повалился с коня на окровавленный снег. Один из нукеров тут же кубарем скатился с седла и точным ударом сабли отсек голову Великого князя — отвезя ее темнику Бурундаю, он рассчитывал получить большую награду. Схватив за длинные волосы свой страшный трофей, воин вскочил на коня и помчался в ставку, но далеко не ушел — брошенное кем-то копье выбило наездника из седла, и монгол рухнул на снег, а княжеская голова вылетела из его руки и откатилась в сугроб. Большой полк русской рати перестал существовать, а монголы, подавив последнее сопротивление, всей ордой повалили на Семеновское.

Когда Василько Константинович узнал о монгольской атаке, то перед ним стал выбор — либо взять тех, кто у него под рукой, и спешить к месту сечи, либо собрать весь полк, вооружить, изготовить к бою и лишь после этого выступить на врага. Князь выбрал второе, не желая вводить в бой свою рать по частям, и лишь тогда, когда все воинство собрались и вооружились, он повел его на помощь Георгию Всеволодовичу и остальным своим родственникам. Ветер развевал ростовские стяги, лес копий колыхался над пешей ратью, которая быстро шла вдоль Сити, а князь ехал во главе конной дружины. Но вскоре появились первые беглецы, и от них Василько узнал о поражении основной массы русских войск и гибели Великого князя. Надо было срочно уводить ростовский полк, но тут появилась вражеская конница, которая двигалась по льду реки и вдоль берегов, — увидев приближающихся монголов, князь Василько надвинул поглубже шлем и снял с луки седла висевшую там тяжелую палицу.

Ростовский полк вступил в сражение как положено — построенный в боевой порядок, полностью вооруженный и готовый к бою. Но и Бурундай не мелочился, а послал против него сразу все свои тумены, решив сбить русских натиском многочисленной конницы. Но вот тут-то и пришлось узнать темнику, насколько силен и неодолим русский ратник во встречном бою, он своими глазами увидел, как ростовцы страшными ударами валили людей и коней, нанося монголам жестокие потери, — степняки брызнули в разные стороны от несокрушимого строя полка. Но конные тысячи обходили русское воинство справа и слева, и тогда князь Василько решил пробиваться к лесу, где монгольские тумены не могли бы развернуться. Это была жестокая битва — ростовский князь разбил свою палицу о головы и щиты врагов, и теперь под ударами его длинного, тяжелого меча нукеры снопами валились на окровавленный, истоптанный копытами снег. Русские воины прорубались сквозь вражеские толпы с трудом, каждый шаг стоил большой крови, но пока ростовцы держали строй, они были непобедимы. Однако понимал это и Бурундай, а потому прилагал все усилия, чтобы этот строй разорвать и разбить русскую рать по частям. Тысячи стрел падали сверху на воинов, бешено мчавшиеся кони врезались в их ряды, сбивая людей с ног, но по-прежнему реял над полком ростовский стяг, и князь Василько громким голосом ободрял истомленных долгой сечей воев. Но до бесконечности так продолжаться не могло, и у любой силы есть предел — израненные, обессилившие от многочасового боя ростовцы не смогли сдержать одну из бесчисленных монгольских атак, и их строй сначала дрогнул, а потом и рухнул. Это стало началом конца — битва рассыпалась на множество отдельных схваток и поединков, группы ратников, стоя спиной к спине, продолжали отбивать вражеские атаки, хотя надежды на победу и спасение уже не было. Один за другим гибли под монгольскими саблями русские воины, все меньше и меньше оставалось тех, кто продолжал биться с врагом. Князь Василько сражался до конца — иссеченная кольчуга повисла на нем лохмотьями, щит был изрублен от великого множества ударов, кровь текла из многочисленных ран, но князь-воин по-прежнему сражался люто, пластуя мечом наседавших со всех сторон степняков. Боясь приближаться к нему, монголы всадили десяток стрел в княжеского коня, и тот рухнул, придавив ногу своему хозяину. И прежде чем Василько успел вылезти из-под него, около десятка нукеров спрыгнули на землю и навалились на ростовского князя. Тот отбивался как зверь, рукояткой меча кроша вражеские черепа, а когда оружие вывернули из руки, то закованным в кольчугу кулаком князь разбивал монгольские лица и ломал носы нукерам до тех пор, пока его не ударили по шлему булавой. Зверски избитого Василька скрутили арканом и бросили поперек коня, чтобы явить перед очами Бурундая, который явно не поскупится на награду за поимку великого вражеского багатура. Кровавый день подходил к концу, багровое солнце медленно скрывалась за черным окоемом леса, постепенно затих и шум великой битвы. Берега Сити на многие версты были завалены тысячами мертвых тел, над которыми уже с карканьем кружилось воронье, а монголы не спеша бродили среди павших, собирая добычу и добивая раненых врагов. Бурундай и остальные военачальники собрались на пригорке и выслушивали донесения о предполагаемых потерях — возможно, именно в этот момент темник в ярости и швырнул в сугроб своего золотого конька.