Рождение новой России - Владимир Мавродин

Конечно, при этом следует отделять деятельность такого рода «разбойных партий» от действий уголовных элементов, разбойников без кавычек. А их было тоже немало.

Следует вспомнить, что 30-е годы, годы широкого распространения «разбойных шаек», — это время «тиранства», время ненавистной «бироновщины», когда у крестьян отбирали «живность и хлеб», применяя при этом «ужасные бесчеловечия», «забирая под караул и каждый день поставляя всех рядом разутыми ногами на снег, бия по щиколоткам и по пяткам палками и сие повторяя делать ежедневно, пока выплатят всю недоплату… По деревням повсюду был слышен стук ударений палочных по ногам, крик сих мучимых, вопль и плач жен и их детей, гладом и жалостью томимых».

Э. Миних, далекий от понимания бед и нужд народа, в своих записках подчеркивал, что «непрерывные брани, алчные и ничем не обузданные лихоимства Бироновы, неурожаи хлебные в большей части России привели народ в крайнюю нищету. Для принуждения к платежу недоимок употребляли ужасные бесчеловечия, приводящие в содрогание и помышляющих об оных: уныние, стоны, слезы, вопль распространились по всей империи».

Но и позднее, в царствование Елизаветы Петровны и Екатерины II, положение крестьян не изменилось, и политика по отношению к крестьянству и Елизаветы и Екатерины II оставалась по-прежнему крепостнической, пока, наконец, «Екатерина не сделала этого угнетения полным»[35].

Ответом крестьянства было усиление бегства. Часто беглые скрывались недалеко от поместья, уходя в соседние уезды, иногда пробирались в далекие места и оседали в Поволжье. Беглые крестьяне вместе с беглыми солдатами, рекрутами нападали на усадьбы помещиков, заставляя их вооружаться, вооружать верных дворовых и даже обзаводиться пушками, которые позднее оказывались трофеями «разбойных шаек».

В 30–50-х годах XVIII столетия действия отрядов беглых отмечены в 54 уездах, 10 губерниях Российской империи, главным образом в центре, на юге страны и в Поволжье. Отряды беглых, именуемые «разбойными шайками», наводили страх на уездные власти и помещиков в Тульском и Алексинском, Серпуховском и Каширском, Калужском и Арзамасском, Алатырском и Тамбовском уездах. В постоянном страхе перед «воровскими шайками» пребывали московские, воронежские, казанские, самарские, петербургские и тарусские помещики.

Следует отметить одну очень характерную черту в деятельности так называемых «разбойных людей». Там, где, казалось, следовало ожидать именно массовых «разбоев», наоборот, деятельность «разбойных партий» не отмечена. В Сибири, например, было много уголовного, деклассированного, аморального элемента. А между тем в те годы, когда по европейской России, заселенной помещичьими и монастырскими крестьянами, прокатывается волна выступлений «разбойных людей», в Сибири ничего подобного не наблюдается. Действия «разбойных партий» имели место только там, где существовало помещичье землевладение. В Сибири и в Оренбургской губернии, в Астрахани и Вятке, в Архангельске и Мезени не было «разбойных партий», а «разбои и смертные убийства», о которых упоминают документы, «происходили не от крестьян». Не то наблюдалось в центре и на юге России, в Поволжье, в областях, давно освоенных феодалами, с максимальной плотностью крестьянского населения. Дворянство этих земель непрерывно жалуется на «воров и разбойников» из крестьян, «которые великие злодеяния чинят пожогом, грабежом, денным разбоем и лишением нас жизни». Все это дает нам основание с полной уверенностью говорить об антифеодальной классовой направленности действий отрядов беглых, т. е. так называемых «разбойных партий».

Остановимся на характеристике действий некоторых «разбойных партий».

В 1732 г. в Тарусском и Алексинском уездах действовал отряд беглых крестьян, бурлаков и работных людей во главе с доменным мастером Соболем. Этот отряд, насчитывавший 53 человека, состоял из уроженцев Тарусского и Алексинского или соседних уездов. Беглые совершали нападения на усадьбы помещиков Незнамова, Дашкова и других, причем «наводчиками» выступали беглые дворовые, крепостные этих помещиков Сергей Митрофанов и Иван Дубака. Участники отряда сжигали или уносили с собой «крепостя и письма», утверждавшие крепостное состояние крестьян, захватывали оружие.

В мае 1736 г. нападению беглых крестьян подверглась усадьба помещика Вырыпаева в Коломенском уезде. Совершившие нападение беглые Иван и Николай Гурьевы, Панфил Савельев были крепостными Вырыпаевых. Когда они появились в Морозовке, односельчане охотно примкнули к ним, ворвались в помещичью усадьбу, убили владельца и его жену, забрали оружие, деньги и ушли в Нижегородский край.

В 1737 г. отряд беглых крестьян и бурлаков напал на усадьбу помещика Дохтурова в селе Семеновском Серпуховского уезда. К ним сейчас же примкнули крестьяне села Семеновского. Отряд захватил имущество и деньги Дохтурова, но крестьяне его, выступившие вместе с беглыми бурлаками, не взяли ничего из имущества своего барина. Отряд «разбойных людей», возглавляемый крепостным крестьянином Алексеем Евсеевым, продолжал еще долгое время действовать в прилегающих уездах.

Нередки были случаи многократных нападений отрядов беглых крестьян на помещичьи усадьбы. Так, отряд беглого рекрута Федора Пискули несколько раз совершал нападение на усадьбу помещика Писарева в Верейском уезде. Около десяти нападений на усадьбы в Каменском, Коломенском и Переяславль-Рязанском уездах совершил отряд беглых крестьян и бурлаков, возглавляемый крестьянином Федором Ильиным, «в бегах» — Власом Ивановым. Отряд Ильина, насчитывавший около сорока человек, пользуясь поддержкой крестьян и горожан, «на реке Оке в разных деревнях разбивал помещиков».

В середине 30-х годов повсюду — в Нижегородском, Алатырском, Пензенском, Курмышском уездах помещиков «разбивали в разных жительствах». Из Шацкой, Тамбовской и Рязанской провинций сообщают, что по Оке и Мокше сухопутным путем явились «разбойнические компании», «чинят великие разбои». «Разбойнические компании» действовали в Керенском, Серпейском, Вяземском, Коломенском, Дорогобужском уездах.

Группы вооруженных беглых крестьян, работных людей, солдат и бурлаков, насчитывавшие по 30–40 человек, в середине 30-х годов разгромили усадьбы помещиков князя Черкасского, Ермолова, Скавронской и других в Нижегородском, Арзамасском, Симбирском, Балахнинском уездах.

Князь Мещерский в своей жалобе сообщал, что в 1739 г. ночью в его усадьбу ворвался отряд беглых, который забрал у него «всякие пожитки», а также «на земли выписи и на людей, на крестьян крепости и отпускные, платежные описи и паспорта», а его самого «топтали, мучили и били смертным боем».

В 40–50-х годах борьба крестьян в форме действия отрядов беглых не только не ослабевала, но в некоторых местах даже усиливалась. Только центрами «разбойных партий» становятся главным образом западные и северные районы страны и Поволжье. В Брянском уезде «разбойные люди» отрядами в 30–40 человек нападали на помещичьи усадьбы, убивали их владельцев, делили имущество. В Старорусском и Новгородском уездах «воровские шайки» разграбили несколько усадеб помещиков и разделили их имущество. Разбивали «помещичьи дома», убивали помещиков и приказчиков в Серпейском уезде (1752 г.), в Московском уезде, где действовала «партия» во главе с атаманом Кнутом (1744 г.). Большой отряд хорошо вооруженных беглых численностью до 150 человек действовал в Воронежской губернии, где были разгромлены и сожжены вотчины Хованского и Шереметева. В Пензенском и Петровском уездах наводил ужас на помещиков еще более многочисленный отряд беглых, насчитывавший более 150 человек. В Тамбовском уезде действовал большой отряд во главе с атаманом казаком Овсовым.

Если нападения беглых на помещичьи усадьбы в самом центре России были столь часты, а мы привели только отдельные примеры действий «разбойных партий», то, естественно, их выступления в Поволжье были еще активнее. Активизация деятельности «разбойных партий» падает на 60-е годы XVIII в., причем причины этой активизации следует искать в тех самых явлениях, которые послужили основой для обострения классовых противоречий в целом. Нижегородский, воронежский и казанский губернаторы отмечали особенный рост числа «разбойных партий» с 1768 г.

Нельзя не поставить в связь рост «разбоев» с необычайной дороговизной хлеба, имевшей место в 1768 г., стремительным повышением цен на хлеб, сопровождавшимся катастрофическим падежом скота. Все это ухудшало положение крестьянства, и движение беглых крестьян охватывало все районы России.

Архаигелогородский губернатор сообщал в Сенат, что по донесению из Вологодской канцелярии численность беглых, скопившихся в провинции, особенно в Пошехонском уезде, превышает 2 тыс. человек. Беглые совершили нападение на вотчины полковника Дубровского, помещицы Моложениновой (1771 г.).