Суд времени. Выпуски № 01-11 - Сергей Кургинян

Млечин: Ваша честь! Это прямые оскорбления, немыслимые в зале суда.

Сванидзе: Так… Сергей Ервандович, Сергей Ервандович, я предлагаю Вам воздержаться от личных оскорблений.

Кургинян: Я прошу прощения, но я хочу обратить внимание на то, что это не есть оскорбление. Я очень уважаю свидетеля. Это образный язык.

Сванидзе: Я думаю, что Вы меня хорошо поняли.

Кургинян: Хорошо, хорошо. Итак, я констатирую из этого вопроса, что никаких, понимаете Вы, никаких законных оснований у этих людей и у Лужкова отдавать эти приказы не было. Пошло в разнос! Ситуация пошла в разнос. Следующий вопрос. Может ли она не пойти в разнос, если парализована вся законная действующая система власти?

Цыганок: Дело в том, что с 3-го на 4-го числа, как Вы знаете, милиция охраняла сама себя, ФСБ охраняла сама себя, и армия охраняла тоже сама себя. И практически…

Кургинян: Спасибо, я удовлетворен…

Цыганок: И практически…

Кургинян: Спасибо, да. Значит, все стали охранять сами себя. Теперь, Николай Карлович, я говорю: она пошла в разнос…

Млечин: Ваша честь!

Кургинян: …с двух сторон. Только что человек вам, очевидец, описал, как именно она пошла в разнос со стороны Ельцина. И не надо говорить…

Сванидзе: Сергей Ервандович, я все видел…

Млечин: Ваша честь, я был остановлен, нам добавление.

Кургинян: …что она шла в разнос со стороны Верховного Совета.

Сванидзе: Я все видел и все слышал, спасибо. Мы объявляем короткий перерыв, после которого мы продолжим слушания. И своего свидетеля представит сторона обвинения. Спасибо.

Сванидзе: В эфире «Суд времени». Второй день слушаний по делу о событиях осени 1993-го года. Напоминаю, до перерыва мы обсуждали вопрос: «Почему попытки мирных переговоров не дали результата?» Я предоставляю слово стороне обвинения. Прошу Вас.

Кургинян: Я хотел бы…

Сванидзе: Тезис и Ваш свидетель.

Кургинян: Да. Я хотел бы, все-таки, только одно доказательство: разговор Руцкого с Зорькиным в момент расстрела Белого дома.

Сванидзе: Пожалуйста, доказательство обвинения.

Материалы по делу.

На экране в студии Александр Руцкой: «Мы живые свидетели. Они нас живыми не оставят. Я тебя прошу, звони в посольство. Посади человека, пускай звонит в посольство. Пошли сюда… от Содружества Независимых Государств… Пошли сюда из Совета субъектов федераций. Врет Черномырдин! Врет Ерин! Я тебя умоляю, Валера, ну, ты понимаешь!»

Кургинян: Там еще дальше сказано, я продолжаю: «Ты же верующий! На тебе же будет крест! Валера, они бьют из пушек! Из пушек! Если бы ты увидел… да не стреляем мы, ёлки…вот трубка — тишина, послушай — тишина!» Я привожу только доказательство. Теперь я не хочу ничего к нему говорить…

Сванидзе: Вопрос был о неудаче мирных переговоров.

Кургинян: Вот! Я говорю о неудаче мирных переговоров.

Сванидзе: Александр Руцкой, дай ему бог здоровья, живой, по-моему.

Кургинян: Нет, он живой, другие — мертвые. Другие — мертвые.

Сванидзе: Все лидеры живые.

Кургинян: У нас лидеры, Николай Карлович…

Сванидзе: Вы говорили и другие вещи, Сергей Ервандович, мы помним…

Кургинян: Николай Карлович, лидеры как мишени…

Сванидзе: Мы помним…

Кургинян: Их поднимают и стреляют…

Сванидзе: Мы помним, как Хасбулатов призывал бомбить Кремль…

Кургинян: Неважно. Одни призывали, а другие стреляли.

Сванидзе: Нет, важно…

Кургинян: Хорошо. Я хочу говорить не об этом. Все в этот момент пошли в разнос. То, что я сказал — разнос…

Сванидзе: Абсолютно согласен…

Кургинян: Значит, единственный урок…

Сванидзе: Продолжайте, пожалуйста.

Кургинян: …никогда не парализовывать законную власть. Никогда! Ни при каких основаниях! Никогда больше! И мы увидели, кто ее парализовал! Ее парализовал указ 1400.

Теперь я просто хочу коротко опросить одного из моих свидетелей Михаила Челнокова. Народный депутат России, который первый выразил некие сомнения в политической дееспособности Ельцина.

Михаил Челноков, народный депутат России (1993 г.): Нет. Сергей Ервандович…

Кургинян: Нет? Извините.

Челноков: Я отнюдь не выразил сомнения в его дееспособности. Я был первым, кто поднял вопрос о его импичменте. У меня не было сомнений. Отнюдь!

Кургинян: Да. Пожалуйста, Ваше мнение.

Челноков: Переговоры не удались по одной простой причине. У Ельцина была в жизни только одна цель — патологическая жажда власти. Ни женщины, ни семья, ни друзья, ни конкретные реформы, ни Россия — больше ничего.

Сванидзе: Значит ли это, что Ельцин ушел из Кремля и отдал власть Путину, потому что им овладела безумная, неуправляемая жажда власти?

Челноков: Вы очень серьезно передернули вопрос, потому что Ельцин оставался у власти еще 8 лет, которых ему вполне хватило…

Сванидзе: За это время его жажда власти иссякла.

Челноков: Нет, к этому времени он понял, что его ответственность перед страной будет столь фантастически огромна, и страна может поставить вопрос о его уголовной ответственности и за расстрел парламента, в котором погибло полторы тысячи человек на самом деле. Я вам говорю реальную цифру, а не 146 человек. И за те реформы, которые привели и к обнищанию народа, и к тому, что приватизация дала абсолютно нулевой результат.

Сванидзе: Спасибо.

Филатов: Я думаю, никому не нужно говорить об этом.

Кургинян: Николай Карлович, можно я Вам дам два коротких разъяснения.

Сванидзе: Мне???

Кургинян: Вам…

Сванидзе: А! Разъяснения? Прошу вас.

Кургинян: Это Вам будет одно из них точно интересно.

Сванидзе: Прошу Вас.

Кургинян: Так вот я Вам говорю, один из самых близких ему людей мне сказал после операции…

Сванидзе: Ему — в смысле Борису Николаевичу?

Кургинян: Да, Борису Николаевичу… мне сказал: «Дальше все безнадежно». Я говорю: «Что — он теперь так нездоров?» «Нет, он потерял свою исключительную жажду власти». Речь шла, как Вы знаете, об этой операции на сердце. Он проснулся уже без нее. Это сказал один из самых близких ему людей.

Сванидзе: И сразу, как известно, после операции, когда он проснулся…

Кургинян: Потребовал указ.

Сванидзе: …он немедленно потребовал указ.

Кургинян: И, тем не менее, Николай Карлович, я Вам клянусь, что я говорю правду.

Сванидзе: Я Вам верю. Я Вам верю.

Кургинян: Я Вам клянусь!

Сванидзе: Спасибо.

Кургинян: Это первое. И второе: есть постановление Конституционного суда, которое признает Ельцина преступником.

Сванидзе: Спасибо. Вопрос защиты свидетелю стороны обвинения.

Млечин: Мы тут слышим массу интересного, полностью не относящегося к существу вопроса, который мы рассматриваем. Будьте любезны…

Кургинян: …объясняет, что относится, а что нет?

Млечин: …скажите мне, пожалуйста, Вы участвовали в переговорах тогда между Верховным Советом и президентской администрацией, Вы пытались помочь в этом деле, да? Вы входили в состав делегации?

Челноков: Скажите, пожалуйста, Вы намеренно задаете…

Млечин: Нет, нет, здесь задаю вопросы я.

Челноков: …вопрос таким вкрадчивым голосом?

Млечин: Я прошу прощения, можно объяснить свидетелю, что он должен ответить на мой вопрос?

Сванидзе: Да. Михаил Борисович, если можно, вопрос корректный.

Млечин: Так Вы участвовали или нет в переговорах, я Вас спрашиваю?

Челноков: Я не участвовал в переговорах…

Млечин: Понятно. Вы так уверенно…

Челноков: …но Вам этого недостаточно, чтобы понять ситуацию…

Млечин: Нет, нет, секундочку…

Челноков: Так нет, я говорю, недостаточно…

Млечин: Вы мне ответили, благодарю Вас, благодарю Вас, просто я…

Челноков: Я участвовал во многих переговорах, комиссиях, на которых присутствовал Ельцин, Хасбулатов и так далее. И в течение того периода — с 21 сентября до 4-го октября — я находился неотлучно в Доме Советов.

Млечин: Я понял. Значит, Вы не участвовали в этих переговорах, следовательно, Вы не можете сказать, почему они провалились. Вы сказали, что они провалились по нежеланию от президентской администрации, но Вы же не участвовали в этих переговорах. Это первое…