Том 2. Лорд Тилбери и другие - Пэлем Вудхауз

— Вы правда сыщик? — проверил Монти.

— Конечно. Постойте, дам карточку.

Изучив ее, герой наш успокоился. Контора «Аргус». Секретность гарантирована. Адрес, код, телефон — ну все.

— Красота, — сказал Монти. — Значит, есть дельце.

— Как к сыщику?

— В общем, да. Я знаю, вы тут отдыхаете, но…

— Ничего, ничего. Рад служить. Не изложите ли факты?

Монти заколебался, он никогда не нанимал сыщиков.

— Фамилию сказать?

— Чью?

— Да мою.

— Мне кажется, ваша фамилия Бодкин.

— Верно. Правильно. Бодкин. А в этих книжках сыщики сначала расспрашивают — кто вы, где живете, откуда деньги. Если не надо — тем лучше, время сэкономим.

— Мне бы факты. Монти снова замялся.

— Как-то глупо…

— Что?

— Ну, как-то странно… Вот именно, странно. Я насчет этой рукописи.

Пилбем слегка подпрыгнул.

— Вот как?

— Да. Знаете ли, Галли написал мемуары…

— Знаю.

— Вы не смейтесь, — и Монти смущенно засмеялся, — но они мне нужны.

Пилбем немного помолчал. Ему не понравилось, что у него есть соперник.

— Это слишком глупо? — проверил Монти.

— Ну, что вы, — отвечал Пилбем. — Нужны так нужны.

Он уже пришел в себя. Скорбь сменилась радостью. И впрямь, два рынка лучше, чем один. Конкуренция — двигатель торговли. Деловому человеку именно и нужен хороший аукцион.

— Еще как! — подтвердил Монти. — Я бы вам рассказал, но это очень длинно.

— Пожалуйста, пожалуйста.

— Один тип… ну, один тип просил меня ее… взять… ну, сами понимаете.

— Вполне, — отвечал Пилбем, радуясь своей догадливости.

— А я сейчас узнал, что она у…

— Биджа.

Монти удивился.

— Вы это знали?

— Конечно.

— Да как же…

— Ах, не будем уточнять, — беспечно бросил сыщик.

Монти убедился, что не ошибся в выборе. «У Биджа»! Так и сказал. Просто мысли читает.

— Итак, она у Биджа, — продолжал он. — Держит он ее крепко. Проблема в том… Вы не против, если я изложу проблему?

Пилбем вежливо махнул рукой.

— Значит, проблема в том, как ее вырвать.

— Вот именно.

— Есть у вас идеи?

— О, да!

— Разрешите уз…

— Не стоит, — прервал его сыщик.

Монти рассыпался в извинениях. Он восхищался Перси Пилбемом. Внешне — совсем не такой, как в детективе. Где ястребиный профиль, где холодный взор? И бриллиантина многовато. Но мозги — что и говорить!

— Я вам верю, — сказал он. — Такую контору ведете! Наверное, и раньше крали.

— Мне случалось, — сдержанно ответил сыщик, — возвращать документы немалой ценности.

— Вот и этот верните, — сказал Монти.

Глава IX

В безопасности, у экономки, Бидж глядел из окна на темнеющее небо. Грудь вздымалась и падала, как потревоженный океан. «Душно, — думал он, — ох как душно! Можно и задохнуться».

Почти все в этом мире — о двух концах. Скажем, упасть с шезлонга — неприятно, но ум это проясняет, встряхивает мозг. Только что он шлепнулся о землю обширным задом, и, пожалуйста, готова идея, разрешающая коллизию.

Рукопись надо отдать мистеру Роналду. Кому же еще? Он больше всех в ней заинтересован. Кроме того, он молод; а справиться с этими бандами может только молодой человек.

Конечно, надо спросить мистера Галахада. Если действовать за его спиной, он может стать не лучше банды. Годы общения с мощнейшими умами Лондона необычайно обогатили его лексикон. Бидж не хотел бы приманивать молнии пеликанских речений. Словом, едва оправившись, он пошел в комнатку за библиотекой. Галли действительно был там.

— Мог бы я с вами поговорить, мистер Галахад? — осведомился он.

— Валяйте, Бидж.

Дворецкий рассказывал ясно и красноречиво. Он описал сцену в «Гербе», вторжение Бодкина, бесчестный подкуп. Галли слушал его, сверкая моноклем.

— Какой гад! — вскричал он. — И это Монти, которого я буквально вынянчил! Помню, когда он учился в школе, я ему как-то подсказал ставить на Руфуса против Цесаревича.

— Вот как, сэр?

— Позже он признался, что немало выиграл — и вот благодарность! Неужели ее нет на свете? — закончил он, пылко взмахивая рукой, как взмахнул бы ею король Лир.

Дворецкий, тонко ощущавший социальные различия, взмахнул поскромнее. Жесты эти принесли облегчение, и они возобновили беседу в более ровном тоне.

— Надо было знать, — сказал Галахад. — что Скунс… Как его теперь зовут?

— Лорд Тилбери, сэр.

— Надо было знать, что лорд Тилбери так легко не отступит. Те, кто легко отступает, не становятся богачами.

— О, как вы правы, сэр!

— Я думаю, с ним это бывало. Теперь он наймет шпионов и клевретов. Что ж, остается одно, усилить бдительность, как Кларенс со своей свиньей.

Бидж кашлянул.

— Мне представляется, мистер Галахад, что лучше бы отдать манускрипт мистеру Роналду.

— Лучше?

— Лучше, сэр. Теперь, когда мистер Пилбем знает, что он — у меня, миледи может попросить, чтобы я его отдал.

— Бидж! Вы боитесь моей сестры?

— Да, сэр.

Галли подумал.

— Так, — сказал он. — Понятно. Вы не могли бы послать ее к черту?

— Нет, сэр.

— Что ж, и не надо. Отдайте эту штуку Роналду.

Биджу стало настолько легче, что он решился перевести взгляд к окну.

— Видимо, сейчас начнется гроза, сэр.

— Да, наверное.

Галли тоже посмотрел в окно. Природа, без сомнений, надумала развернуться во всем своем величии. Там, за долиной, небо просекла молния. Зарокотал гром, и первые капли застучали по стеклу.

— Вымокнет, кретин, — сказал Галли.

Бидж посмотрел туда, куда указывал его палец. Действительно, кто-то быстро шел по парку. Лорд Тилбери гулял с горя; Монти гулял от счастья. Он чувствовал, что как-то, когда-то Пилбем проблему разрешит.

Итак, он шел по парку, невзирая на погоду.

— Это мистер Бодкин, сэр, — сказал Бидж.

— Именно. Юный гад. Он промокнет.

— Несомненно, сэр.

Бидж был доволен. Возможно, думал он, в него ударит молния. Хорошо бы выгнать под грозу и Пилбема. Членов банды дворецкий видел в духе Ветхого завета.

Ронни сидел у себя. Когда болит сердце, лучше всего укрыться в сельской спальне. Там можно подумать и покурить, никто тебя не потревожит.

Собственно, и Бидж не потревожил его. Он легко согласился, но, Биджу казалось, не слишком хорошо слышал, на что именно. Оставив рукопись, дворецкий ушел, ощущая то, что ощутил бы человек, избавившись от заклятой бутылки, а Ронни, швырнув ее в стол, вернулся к мыслям о Сью.

Нет, он ее не винил. Если любит Монти — что поделаешь! За это винить нельзя, сердцу не прикажешь.

Конечно, мать порет дикую чушь, какие там романы. Сью — не такая. Она честна и чиста. Просто влюбилась в Монти, ничего не попишешь.

Возьмем всякие книги. Девицы сплошь и рядом обручаются там с одним, но — блямц! — возникает другой. Они понимают, что ошиблись. Вероятно, поехав в Лондон, Сью встретила его на Пиккадилли или еще где-то — и все, влюбилась.

Собственно, он этого ждал. Такая, как она, должна была встретить кого-то получше, чем румяный бездельник, который оправдал свою жизнь разве что победой в легком весе на кембриджском матче.

Ронни встал и подошел к окну. Ему смутно казалось, что за окном что-то творится. И впрямь, он увидел другой мир. Гроза бушевала. По стеклу водопадом лилась вода. Гром гремел, молнии сверкали. Да, такой мир — под стать его смятенным чувствам.

Вот, скажем, вчера. Нашел на крыше шляпу и вывел, что она была там с Монти. Слава Богу, по его манере она ни о чем не догадалась, маска — будь здоров, но было мгновение, когда он понял безумцев, крушащих все и вся.

Да, разум говорит, что она вправе влюбиться в Монти, но уж принять это — нет, увольте!

Гроза стала потише. Гром гремел дальше, молнии утратили добрую часть своей прыти. Дождь, и тот превратился из Ниагары во что-то иное. И вдруг на камнях террасы сверкнул несмелый луч.

Свет прибывал. Небо становилось голубее. Долину перекрыла радуга. Ронни отворил окно, и волна прохладных благоуханий хлынула в его спальню.

Он высунулся, втянул воздух, и понял, что ему легче. Гроза совершила свое обычное чудо, словно мир обновился, словно он, Ронни, выздоровел от лихорадки. Птицы пели в кустах, и сам он почти был готов запеть.

Теперь он видел все. Ни в кого она не влюбилась, это — от погоды. Были в кафе? Значит, есть причина. И на крыше — то же самое. Все легко объяснить в лучшем из миров.

Едва он достиг этого пункта, как увидел Монти и чуть не вывалился из окна, чтобы излить на него млеко милосердия.

— Привет! — заметил он.

Монти взглянул наверх.

— Привет.

— Ты вымок.

— Да.

— Жутко вымок, — не унимался Ронни. Ему было больно, что в таком мире бывают неполадки. — Переоденься, а?